– И, кстати, как там наш бизнес? – спросила она.
– Положительно процветает! – сказал Валлимир. – Третий корпус уже достроен и запущен в работу, так что фабрика работает в полную силу. Цены падают, а прибыли растут!
– Именно та динамика цен и прибылей, которую я одобряю.
Валлимир то ли кашлянул, то ли хохотнул; понять было трудно. Он был человек с весьма непрочным чувством юмора.
– Сплошь хорошие новости, как я и написал вам в письме! Совершенно не о чем беспокоиться.
– О, я всегда найду что-нибудь, что не даст мне спать по ночам, – заверила Савин.
Даже если это будет всего лишь непрестанно грызущая боль, проходящая через живот и по задней стороне ног.
Возможно, дело было в ее присутствии, но атмосфера за столом была довольно нервозная. Чересчур громкие разговоры, чересчур пронзительный смех, прислуга чересчур дергается, торопясь унести супы. Взгляд Савин привлек взблеск металла за окном: двор патрулировали двое стражников. Еще четверо несли караул возле двери, когда она прибыла, в сопровождении угрюмого чудовища, называемого собакой.
– Эти вооруженные люди действительно необходимы?
Она с удовлетворением отметила, как у Валлимира испуганно дернулось лицо. Словно он сел на булавку.
– Учитывая ваше положение в обществе, учитывая зависть, которую вы неизменно должны пробуждать у некоторых людей, учитывая… кто ваш отец, мне кажется, никакие предосторожности не могут быть излишними.
– Предосторожности никогда не бывают излишними, – эхом отозвался наставник Ризинау, наклоняясь ближе к Савин и касаясь ее плеча с более чем излишней фамильярностью. – Однако вам нечего бояться, леди Савин.
– О, меня не так просто испугать. Я ежедневно получаю по меньшей мере дюжину писем с угрозами. Самые буйные фантазии относительно моего неминуемого разорения и жестокой насильственной смерти. Разъяренные соперники, ревнивые соратники, недовольные работники, обиженные партнеры, разочарованные поклонники… Если бы угрозы стоили денег, я была бы… – она на мгновение задумалась, – …еще богаче, чем сейчас, наверное! Ей-богу, на мою долю достается больше яда, чем даже моему отцу. Благодаря этому я в какой-то момент поняла, что есть лишь одна вещь, которую мужчины ненавидят еще больше, чем других мужчин.
Она выдержала многозначительную паузу.
– А именно? – спросила госпожа Валлимар.
– Женщины, – ответила Савин, ерзая на неудобном стуле.
Когда мужчине врежут по яйцам во время фехтовального поединка, никто не удивится, если он станет выть, стенать и кататься по земле; его противник даст ему все необходимое время, чтобы прийти в себя, а толпа будет сочувственно гудеть и выражать свое сожаление. Однако если женщина во время своих ежемесячных мучений хоть раз позволит себе кисло улыбнуться, это будет сочтено позором. Савин усилием воли раздвинула губы еще шире, чувствуя, как на теле проступает пот.
– Полагаю, решетки на окнах тоже были установлены для моего спокойствия?
Госпожа Валлимир склонилась к ней через клюющего носом мэра, подбирая слова так тщательно, словно это были обомшелые камни посреди горного потока:
– Видите ли, здесь, на горе… мы вынуждены уделять большое внимание своей безопасности.
– Три недели назад, – пискнула Кондина дан Сириск, бесцветная жена одного из владельцев, не присутствовавшего из-за дел на фабрике, – одного заводчика убили! В его собственном доме!
– Это было ограбление. – Ризинау облизнул губы, глядя, как на другом конце стола начинают разносить маленькие лиловые мисочки с желе. – Неудавшаяся попытка обокрасть дом, это ясно как день.
Он наклонился, чтобы ободрительно похлопать Савин по предплечью, окутав ее смесью ароматов розовой воды и кислого пота:
– Мы разыщем тех, кто это сделал, можете не сомневаться!
– То есть, вы хотите сказать… что в Вальбеке нет ломателей?
Все лица обратились к Савин. Воцарилась тишина. Помимо колыхания желе в этих кошмарных маленьких мисочках, за столом ничто не двигалось.
– Всего лишь несколько недель назад в Адуе был раскрыт заговор. Они собирались взорвать литейные мастерские при помощи гуркского огня.
Госпожа Сириск ахнула, прижав ладонь к груди. Судя по всему, преобладающей эмоцией был не страх перед услышанной новостью, а почти сексуальное наслаждение при мысли о том, как она разнесет эту новость по всем своим знакомым к завтрашнему полудню. Савин заговорщически подмигнула ей:
– Видите ли, у меня есть некоторые связи в инквизиции.
– Ну-ну, – пророкотал Валлимир с недовольной миной: по-видимому, он принадлежал к числу тех мужчин, которые чувствовали недовольство каждый раз, когда женщина открывала рот в их присутствии. – У нас в Вальбеке ничего подобного нет, уверяю вас.
– Ничего подобного, – горячо подтвердил Ризинау, промокая платком вновь выступившую испарину на лбу. Было ясно как день, что он что-то скрывает. – Ни ломателей, ни сжигателей…
– Сжигателей? – переспросила Савин.
Валлимир обменялся с женой обеспокоенными взглядами.
– Эти подонки еще хуже, чем ломатели, – неохотно пояснил хозяин дома. – Безумцы и фанатики, находящие радость в разрушении. Видите ли, ломатели, – он с отвращением скривил губу, – имеют целью реорганизовать Союз. Сжигатели же хотят полностью уничтожить его.
– Даже если верить, что подобные чудовища существуют, здесь вы их не найдете, – заверил Ризинау. – Среди вальбекских рабочих нет недовольных.
– По моему опыту, рабочие находят причины для недовольства даже в самых обыденных вещах, – сказала Савин, – а ведь у вас их весьма значительное количество. Разве может город вырасти так быстро, не встретившись ни с какими проблемами?
Лорд Пармгальт, вздрогнув, проснулся – вероятно, в результате умело размещенного локтя госпожи Валлимир.
– Были сделаны огромные шаги, леди Савин! Частично благодаря щедрым инвестициям со стороны банкирского дома «Валинт и Балк». Они недавно открыли филиал в нашем городе, знаете ли… – Он встряхнулся, но тут же снова принялся клевать носом, погружаясь в дремоту. – Вам стоит посетить… новые городские кварталы…
– Новые улицы, – вставил Валлимир.
– Образцовые улицы, – добавил Ризинау.
– Закрытая канализация! – провозгласил мэр, предпринимая новое героическое усилие, чтобы взбодриться. – Проточная вода в каждом доме… и все возможные… инновации…
– В Гуркхуле строят храмы, – заметила Савин. – В Стирии – дворцы. Нас же больше интересует канализация.
Вокруг послышались вежливые смешки. Она подняла взгляд на горничную, которая в этот момент с мучительной сосредоточенностью устанавливала перед ней тарелочку с желе:
– Могу ли я узнать твое имя, милочка?
