Та удивленно моргнула, перевела взгляд с Савин на госпожу Валлимир и обратно, потом залилась ярким румянцем и заправила за ухо выбившуюся прядку.
– Май, миледи. Май Броуд.
– Скажи мне, Май, тебе нравится Вальбек?
– Более или менее, миледи. Я все еще… не привыкла к здешнему воздуху.
– Да, здешний воздух бывает ужасно тяжелым, если спуститься с горы. Смог здесь даже хуже, чем в Адуе.
Май сглотнула.
– Так говорят, миледи.
– Не бойся, можешь говорить свободно, – подбодрила ее Савин. – Я настаиваю! Иначе какой смысл разговаривать, верно?
– Ну… теперь мы с семьей живем в хорошем месте, на склоне. Премного благодарны за это.
– А как насчет старого города?
Май нервно откашлялась.
– Мы немного пожили там, когда только приехали. Старый город очень перенаселен, уж вы простите. Семьи ютятся по шесть человек в одном подвале.
– По шесть человек в одном подвале?
Савин бросила взгляд на Валлимира, который снова беспокойно дернулся.
– Стены мокрые от сырости, дети играют в сточных канавах, в переулках держат свиней, и вода в колонках совсем не чистая. – Девушка понемногу распалялась, она принялась резко жестикулировать руками. – Народу с каждым днем все больше, а работы на всех не хватает, и цены повсюду ужасно высокие…
Она задела бокал Савин, и тот покачнулся. Девушка кинжальным уколом выбросила руку и успела поймать его прежде, чем он упал. Она в ужасе воззрилась на Савин:
– Я… Простите, я…
– Ничего страшного. Благодарю, ты можешь идти.
– Глупая, дерзкая девчонка! – воскликнула госпожа Валлимир, как только за девушкой закрылась сверкающая полировкой дверь. Ее веер ходил взад-вперед с бешеной интенсивностью.
– Ерунда, – отозвалась Савин. – Вина здесь исключительно моя.
– Не умеет держать при себе ни руки, ни язык. Завтра же утром я укажу ей на дверь!
– Я бы предпочла, чтобы вы этого не делали.
Голос Савин прозвучал неожиданно резко. Госпожа Валлимир вспыхнула:
– Простите, леди Савин, но в моем собственном доме…
– Это чудесный дом, в котором я имею честь быть гостьей. Но я сама попросила об откровенности. И не хотела бы, чтобы за это наказывали другую. – Боль практически исчерпала терпение Савин. Она позволила себе ненадолго распрощаться с улыбкой и твердо посмотрела Валлимиру в глаза. – Пожалуйста, не заставляйте меня настаивать. Зачем портить такой чудесный вечер? Если бы меня наказывали каждый раз, когда я говорила правду своему инвестору… боже мой, я вряд ли была бы способна сделать вас таким богатым человеком!
Последовало долгое молчание. Затем Ризинау снова наклонился к Савин и накрыл ее ладонь своей, пухлой и влажной. Ее пальцы словно бы засыпало слоем лежалой муки.
– Леди Савин, я лично гарантирую вам: наши рабочие всем довольны, и вам совершенно не о чем беспокоиться.
Ему не повезло: его снисходительное заверение совпало с особенно жестоким спазмом, скрутившим низ ее живота, словно зажав его в кулак. Савин нагнулась к нему, приставив ладонь к губам, чтобы никто другой не мог ее услышать, и прошептала ему в ухо:
– Дотронься до меня еще раз, и я воткну вилку в твою гребаную жирную шею. Ты меня понял?
Наставник сглотнул и бережно отлепил от нее свою ладонь. Савин перевела взгляд на Валлимира:
– Так вы говорите, дела на фабрике идут хорошо?
– Да, это так.
– В таком случае мне бы очень хотелось взглянуть на ваши книги. Я ужасно люблю видеть успех, выраженный в цифрах!
Валлимир снова дернулся.
– Я распоряжусь, чтобы вам их принесли.
– Лучше я сама к ним схожу. Проделав такой путь, мне бы хотелось непосредственно убедиться в ваших достижениях.
– Э-э… личное посещение вами фабрики… – начал Валлимир, морща лицо.
Ризинау пришел ему на помощь:
– Возможно, это не самая лучшая…
– Вы даже не заметите, как я снова буду с вами. – Одно то, как ее убеждали остаться, означало, что ей совершенно необходимо туда попасть. – По моим наблюдениям, в деловых вопросах нет ничего лучше индивидуального подхода.
Она взяла со стола ложку с абсурдно длинной ручкой, запустила ее в желе и с видом огромного удовольствия шумно втянула его через сжатые губы.
– М-м, это просто чудесно! Примите мои поздравления, госпожа Валлимир.
Желе было омерзительным – возможно, худшим из всего, что Савин когда-либо имела несчастье попробовать. Она перетерпела еще один приступ боли в низу живота и озарила общество своей самой сияющей улыбкой:
– Я просто настаиваю, чтобы вы поделились рецептом с моей горничной!
Тонущие корабли
Они поели в какой-то забегаловке, где цены были выше потолка, на окнах лежал толстый слой сажи, и тарелки были не намного чище. Огарок за пару приемов заглотил свое мясо с подливкой и принялся смотреть, как Вик ест свою порцию, только что не пуская слюни, словно голодный пес. Ей совсем не нравилось есть под взглядом этих больших печальных глаз, однако, несмотря на это, она не торопилась. Еще одна привычка, усвоенная в лагерях, – привычка, рожденная постоянным недостатком еды.
Наслаждайся каждым глотком. Тогда будет казаться, что он больше насыщает.
Они дождались сумерек, хотя дым висел над Вальбеком такой густой пеленой, что вечер здесь был не намного темнее дня, а жара казалась еще сильнее. Солнце село в яростное пятно цвета расплавленного металла позади огромных труб, возводимых на западной окраине. После этого они нырнули, словно крысы в мусорную кучу, в переполненные людьми и смогом боковые улочки, задавая окольные вопросы, пытаясь выудить какие-то намеки относительно того, где можно найти ломателей.
Вик сотню раз прогнала в голове свою легенду, а также легенду мальчика, до тех пор, пока ложь не стала для нее второй кожей, более знакомой, чем истина. У нее были наготове ответы на любые вопросы, рассказы, чтобы отвести любые подозрения, набор оправданий, позволявших ей выглядеть хорошо, но не слишком хорошо. Единственное, к чему она не подготовилась – это к тому, что они обнаружили.
– Ломатели? – переспросил продажный мальчишка, даже не пытаясь понизить голос. – Сейчас у них, наверное, опять встреча в этом их переулке за улицей Рамнард.
Он крикнул продажной девчонке, кропотливо поправлявшей завязки своего платья на голом, покрытом оспинами плече:
– Эй, как называется этот переулок, где собираются ломатели?
– Даже не знала, что он как-то называется.
И она снова вернулась к своему делу, зазывно улыбаясь потенциальным клиентам.
