Я подошла к окну. Отсюда был виден фейерверк над парком и огни праздничных костров. В этот момент я заметила, что из дома выскользнули две фигуры — Питер и Джонатан — и вместе отправились куда-то вдоль по улице.
Было десять вечера. Я поразмышляла над тем, куда они могли идти, но из-за сильной усталости особенно не сосредоточивалась на этом. В конце концов, их ночные прогулки меня не касались.
Я легла в постель и вскоре уснула.
Наутро мне показалось, что Джонатан несколько расстроен. Я настолько привыкла к его беззаботному виду, что сразу заметила перемену в его настроении.
Я спросила, приятно ли он провел вчерашний вечер, вспомнив о том, что видела его, уходящего из дома в компании Питера.
— Да, спасибо, Джессика, — ответил он, но как-то неуверенно.
Я мимолетно подумала — где же они были с Питером?
Это выяснилось через несколько дней. Мы продолжали жить на Альбемарлстрит, так как сразу после поездки из Вестминстера на Гамильтонплейс герцог уехал, чтобы присоединиться к принцу-регенту в Портсмуте. Вскоре он должен был вернуться в Лондон, чтобы занять свое место в палате лордов. Все это время празднества продолжались.
Моя мать всегда умудрялась находить в Лондоне массу дел и потому охотно согласилась задержаться здесь подольше. Мне тоже не хотелось уезжать, а Амарилис, хотя и очень скучала по ребенку, была счастлива рядом с Питером, которого удерживали в Лондоне дела.
Я была дома, когда пришел какой-то мужчина, пожелавший видеть мистера Джонатана Френшоу. Он производил впечатление человека с грубыми манерами, и я задумалась, какие дела могут связывать его с Джонатаном. Они говорили с глазу на глаз примерно полчаса, а когда мужчина уходил, я услышала брошенную им фразу: «Все это должно быть улажено к четвертому июля, мистер Френшоу, ни днем позже!» Тут я поняла, что у Джонатана неприятности.
Хотя я была всего на два года старше его, я была замужней женщиной и чувствовала, что это придает мне определенный авторитет. Я любила Джонатана, да и трудно было его не любить, но при этом понимала, что он из тех молодых людей, которые часто попадают в разного рода неприятности. Например, дело с дочерью фермера. Тогда ему удалось благополучно выпутаться из истории: хотя девушка потеряла свою честь, а Джонатан приобрел репутацию повесы. Слава Богу, этим дело и ограничилось.
Я решила, что на этот раз речь идет о финансовых затруднениях. Поскольку я была замужней женщиной и имела некоторые средства, полученные в наследство, бедной назвать меня было нельзя. Я была в состоянии помочь Джонатану.
Я зашла в его комнату и спросила:
— У. тебя неприятности?
Он удивленно взглянул на меня.
— Я видела твоего гостя, — призналась я, — и слышала, что он сказал относительно четвертого июля…
— Ах, это… Небольшой долг!
— У тебя неприятности? — повторила я.
— Не совсем. Просто мне нужна некоторая сумма наличными.
— Я могу помочь тебе?
— Ты милая, Джессика, и я люблю тебя, но не нужно: я найду деньги к сроку.
— Сколько?
— Пятьсот фунтов.
— Пятьсот!
— Да… довольно много! Вот почему я не могу их собрать немедленно. Не понимаю — почему такая спешка? Ведь понятно же, потребуется какое-то время…
— Это был?.. — я.
Он виновато посмотрел на меня:
— Мы играли в карты. Я не представляю, что скажет дедушка!
— Он будет в ужасе!
— Думаю, он отошлет собирать вещи и потребует, чтобы я убирался обратно в Петтигрю-холл.
— Иногда мне кажется, что тебе наплевать на это?
— Это не так. Я полюбил это старое гнездо! Я знаю, вы все считаете меня беспечным и все такое прочее, но я уверен, что из меня получился бы неплохой хозяин! Но если об этом узнает дедушка, мне придется распрощаться с мечтами.
— Как ты мог проиграть столько денег?
— Как? Повышая ставки! Человека начинает нести, появляется какая-то бравада… и начинаешь верить, что тебе вот-вот повезет…
— Ты — азартный игрок!!
— Ты знаешь, я ведь раньше никогда не играл всерьез: ну, может, иногда побьюсь, об заклад, но это чепуха…
— Думаю, ты поддался искушению именно потому, что дедушка просил тебя не делать этого!
— Ты так думаешь?
— Я знаю, каков образ твоих мыслей.
— Тогда ты умнее меня!
— Ах, Джонатан, он не должен узнать об этом. Надо раздобыть деньги, а потом раз и навсегда покончить с этим!
— Так и будет! Я вдруг понял, как буду расстроен, если придется покинуть Эверсли. Шансы на то, что меня пошлют паковать вещи, если о моем поступке узнает дедушка, очень велики!
— Он бывает очень жестким!
— Думаешь, я сам не знаю?
— Ты ходил… с Питером?
— Да, Питер знает Лондон. Он привел меня и оставил там.
— А он не играл?
— Думаю, он не игрок.
— Но отвел тебя туда!
— Ну, он знает в Лондоне все закоулки, посещает многие клубы. Мы как-то заговорили об этом, и он предложил: если я захочу заглянуть в такое место, сможет показать мне его. Сам Питер слишком умен, чтобы играть. Конечно, я думал, что выиграю кучу денег. Питер… он деловой человек, он сует пальцы сразу в несколько пирогов, а когда вынимает их, выясняется, что к пальцам прилипли доходы! Могу поспорить — если бы он сел за игорный стол, к нему немедленно подошла бы госпожа Удача!
— Ладно, пока нужно подумать, что делать с тобой. Пять сотен — это большая сумма! Как жаль, что ты не прекратил игру раньше.
— Как ты думаешь, сколько людей уже произносили эти слова?
— Хорошо, нам нужно найти деньги, уплатить долг и сделать так, чтобы мой отец не узнал об этом.
— Сначала — найти деньги.
— Если бы сумма была поменьше…
Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появилась Тамариск — с раскрасневшимися щеками и сверкающими глазами.
— Я продам Эндерби! — вскричала она. — Я могу, это мое!
— О чем ты говоришь?! — спросила я.
— О деньгах! — ответила она.
— Значит, ты подслушивала?!
— Конечно!
— Это очень нехорошая привычка, Тамариск!
— Зато можно все узнать!
— Ты не должна так поступать!
— Я всегда так делаю! — Она подбежала к Джонатану и схватила его за лацканы сюртука. — Не беспокойся: у тебя будут эти деньги! Эндерби стоит больше, чем пятьсот фунтов, а еще там много мебели. Знаешь, сколько это стоит?
