В течение какого-то времени ведущие страны полицентрического порядка еще смогут устанавливать правила общественной жизни. Политическое совершеннолетие сольется с экономическим — возрастом, когда ребенок становится независимым потребителем. Во всех странах политические партии, находящиеся в полном замешательстве, будут искать новые сферы влияния, но напрасно: ни правые, ни левые не смогут остановить приватизацию образовательной системы, здравоохранения, безопасности, страхования, а также замещение этих услуг товарами массового производства. И тем более наступление гиперимперии. Правые только ускорят процесс приватизации. Левые тоже будут ему способствовать, предоставив среднему классу справедливый доступ к средствам коммерциализации времени и частного потребления. Публичные компании потеряют популярность, социальное движение не сможет противостоять коммерциализированному миру. Посредственные государства, опираясь на малочисленных чиновников и дискредитированное правительство, которым будут манипулировать частные группировки, продолжат свое «предоставление услуг» еще некоторое время. Но люди перестанут воспринимать государство всерьез. Его мнение все меньше будет влиять на общественность, как сегодня мало кого интересует мнение и поступки оставшихся монархов в некоторых европейских странах.
Национальные государства будут напоминать оазисы, соревнующиеся за право принять проходящие караваны. Их образ жизни будет ограничен редкими ресурсами, которые принесут с собой кочевники, решившие сделать в них остановку, чтобы производить, продавать и развлекаться. В своих странах на долгое время останутся лишь домоседы, вынужденные жить на одном месте из-за угроз врагов, слабости, юности или старости, к ним прибавятся люди, приехавшие из других мест в поисках более достойной жизни.
Развиваться будут лишь государства, сумевшие сохранить лояльность своих граждан, благоприятствуя их креативному началу, социальной интеграции и мобильности. Некоторые социал-демократические и мелкие страны окажутся в лучшем положении, нежели другие. По мере наступления гиперимперии люди станут возвращаться к городам-государствам, которые правили миром на заре рыночного строя.
Чтобы помешать разрушению национальной идентичности и остановить массовую иммиграцию, в ряде стран к власти придут расистские, религиозные или светские диктаторы. События, которые в скором времени произойдут в таких государствах, как Бельгия и Нидерланды, — первых центрах торгового мира и старейших демократиях, продемонстрируют ход эволюции. Впоследствии это отразится даже на самых крепких государствах, озабоченных вопросами свободы. Мы еще поговорим об этом в главе, посвященной четвертой волне будущего.
Пока Африка будет напрасно бороться за свое становление, в другой части мира под давлением глобализации начнется процесс дезинтеграции. Африка завтрашнего дня не будет напоминать современный Запад; скорее, западный мир станет напоминать современную Африку.
До конца XXI века правительство США, без сомнения, последним из полицентрического мира лишится своих главных инструментов независимости.
Сначала это произойдет в виртуальном мире: как когда-то книгопечатание помешало властям на местах, теперь Интернет сыграет против США. Он перестанет подчиняться Вашингтону, будут развиваться многочисленные бесплатные информационные источники, СМИ высвободятся из-под контроля богатейших людей, и, в конце концов, Сеть опустошит правительства Америки и других стран. Многие люди, отказавшись от настоящего гражданства, потребуют гражданства виртуального мира.
Американские корпорации перенесут научно-исследовательские центры и штаб-квартиры в другие страны, и федеральное правительство США потеряет значительную часть доходов. Будет все сложнее финансировать государственные функции, в частности оборону. Граждане больше не захотят видеть, как умирают их дети на поле битвы, и участвовать в защите своей страны.
Военные постараются вернуть государству бразды правления посредством национализации стратегических предприятий, закрыв границы и выступив против бывших союзников. СМИ будут лгать и подтасовывать факты. Но это не поможет: в перспективе Вашингтон должен отказаться от принятия важных экономических и политических решений в пользу штатов и крупных корпораций. Государственные службы передадут в частные руки. Тюрьмы превратятся в частные предприятия с бесплатной рабочей силой. Последний оплот государственного суверенитета — армия — сначала будет заменена наемными солдатами, а потом приватизирована.
Американская империя исчезнет, как когда-то исчезла Римская империя, но, в отличие от последней, не оставит своего наследия новому Риму. Государства станут ностальгическим воспоминанием, растворяющимся призраком нашего времени, входящего в стадию своей абсолютной коммерциализации.
Абсолютная коммерциализация времени
Капитализм подойдет к своему концу: он уничтожит все, что ему не принадлежит, и превратит мир в огромный рынок, лишенный государств и наделенный характеристиками центра. В гиперимперии воцарится дух свободы, но вместе с тем и крайнего отчуждения. Она завершит все, над чем работал рынок с момента своего появления: каждая минута нашей жизни будет занята производством, обменом или потреблением рыночных ценностей.
Как когда-то победители Римской империи, рынки захотят облачиться в одежды побежденных; модель американского общества еще долгое время прослужит образцом для гиперимперии, которая заставит выйти на рынки наблюдения все предприятия; каждый студент должен будет сам оплачивать высшее образование и профессиональную переподготовку. Чтобы защитить частную собственность, товары, идеи, патенты, людей, окружающую среду в отсутствие государства, рынок создаст полицию, армии, частные органы юстиции, заполнив их наемниками и судьями.
Время, потраченное не на потребление или аккумулирование объектов потребления, будет считаться проведенным зря. Исчезнут офисы, заводы, мастерские — чтобы люди могли потреблять дома: работать, играть, просвещаться, контролировать себя. Исчезнет такое понятие, как пенсионный возраст, транспорт превратится в места для торговли, больницы и школы — в пункты продаж и послепродажного обслуживания самонаблюдатчиков и самовосстановителей, предвестников пятой волны будущего.
Чем более человек одинок, тем больше он потребляет, занимается самоконтролем и развлекается, чтобы скрасить одиночество. Растущая индивидуальная свобода приведет к тому, что каждый будет считать себя ответственным за личную и профессиональную жизнь, будто бы подчиняясь только собственным прихотям, хотя на самом деле — установленным правилам.
Кочевники первых обществ, как и граждане рыночных демократий, следовали жестким правилам, которые являлись выражением коллективных амбиций. Граждане гиперимперии не будут связаны никакими социальными обязательствами. Люди будущего, находясь в ситуации кочевой мобильности, займутся лишь удовлетворением своих потребностей в пределах ограничений, налагаемых на их поведение страховыми компаниями. Граждане будут считать, что всё, что их окружает, создано для их счастья, искать повсюду удовольствия или выгоду. Мы прекратим заботиться друг о друге: зачем что-то делить, если можно за это бороться? Зачем делать вместе, если можно быть конкурентами? Мы перестанем делать счастливыми других людей, пытаться найти счастье друг в друге. Коллективная деятельность будет невозможна, как и любые политические изменения.
