— Если с вопросом о вашей подруге мы все решили, то давайте уже вернемся к договору, касающемся лично вас. Извините, но у меня, действительно, много дел и я не могу себе позволить целый день провести в вашем обществе, насколько бы приятным оно ни было.
Это что только что произошло? Подхалимаж? Подозрительно сощурившись, я вопросительно посмотрела на вежливого Берозая. Это что-то новенькое. А новое и необычное меня всегда настораживает. Я и до этого не спешила, что-либо подписывать, а сейчас, вообще, воззрилась на планшет как на особо опасную кобру. Что они там мне хотят подсунуть?
От осознания надвигающейся грандиозной подставы, у меня засосало под ложечкой. Нет, ну прочесть-то договор в любом случае надо, а вот как поступить с ним дальше, буду уже решать исходя из написанных условий. И, вообще, я же сюда не на работу устраиваться приехала, почему я должна что-то там подписывать? Озвучивать возникший вопрос я не стала. Просто, под неусыпным взглядом главы безопасности вернулась на свое место и, взяв планшет принялась читать.
По мере ознакомления с текстом договора мои глаза становились все шире и шире. До конца я так его и не прочитала и так, того что уже увидела, было достаточно, чтобы начать сомневаться в правомерности того, что мне подсунули.
Максимально спокойно отложив гаджет в сторону (не очень хотелось возмещать нанесенный ущерб тем более в энном размере, по этому поводу там также был пункт), я возмущенно посмотрела на занимающегося своими делами Кемдигина, уверенно произнеся.
— Я это подписывать не буду.
Услышав мои слова, Берозай даже не удивился. Это было видно по его лицу. Такое ощущение, что ничего другого он и не ждал. Возможно, то, что я только что читала не настоящий договор, а просто проверка? На что именно, я не знаю. Но, мало ли, чего в жизни не бывает.
В ответ на свое заявление я ожидала услышать что угодно, начиная от уговоров и заканчивая угрозами, но никак не простое:
— Почему?
На секунду прикрыла глаза, чтобы успокоить ту бурю в душе, что поднялась после всего прочитанного только что, да и, надо было привести в порядок мысли, а еще подготовить их к диалогу. Я, по своей природе, очень спокойный человек, который не любит конфликты. Я всегда стараюсь или сгладить углы и найти точки взаимопонимания, или просто уйти от конфронтации, завершив разговор и распрощавшись с собеседником. Сейчас мне хотелось сделать именно последнее, вот только возможности у меня такой не было. Нина, помнится, сказала, что поодиночке с Ниара никого отправлять домой не будут. Сидеть же месяц взаперти в одной комнате, как в камере-одиночке, не очень-то хотелось. Поэтому придется высказать все свои претензии по поводу выдвинутых условий.
Открыв глаза, я принялась, таким же спокойным голосом, каким был задан вопрос, отвечать на него.
— Скажите, у вас на планете на данный момент происходит военизированный конфликт между разными экстремистскими группировками?
Мой вопрос удивил Кемдигина ничуть не меньше, чем его меня. Это было видно по удивленно вытянувшемуся лицу мужчины.
— С чего вы сделали такие выводы? Нет на Ниаре никаких конфликтов, тем более военизированных.
Кивнув, что принимаю ответ, я продолжила уточнять.
— Тогда у вас, возможно, существуют террористические организации, угрожающие спокойствию мирных граждан?
— Нет у нас ничего такого, — растерянное выражения лица Берозая, действовало на меня, как бальзам на открытую рану.
— Хорошо, тогда объясните, зачем мне всегда просить ваше личное разрешение и людей для охраны, если я захочу куда-то отправиться, раз у вас на планете все спокойно? Мало того, только вы можете одобрить кандидатуру того, с кем я смогу отправиться на экскурсию или прогулку, и только после рассмотрения причины моей поездки. Извините, но это перебор. Мне казалось, мы здесь гости, а не заключенные под стражей преступники. Получается, если я захочу отправиться в город за покупкой нового белья или предметами личной гигиены, мне сначала надо будет составить список того, что я хочу приобрести, после подать вам письменное прошение и ждать когда вы соизволите дать свое разрешение и назначите мне сопровождающего? Извините, но вы ничего не путаете? Мне не пять лет, а вы не мой отец, чтобы контролировать каждое мое движение. Хотя, даже папа никогда не позволял себе такого поведения по отношению ко мне или к моему брату.
Кемдигин слушал меня не перебивая, спокойно ожидая когда я закончу. По его лицу нельзя было понять, что он думает о моем высказывании. Да что там, он был спокоен как скала. Такое ощущение, что я, вообще, обращаюсь не к нему, а к стене. Ну, или он играет со мной, как кошка с мышкой, так как знает что-то такое, что перекроет все мои доводы и я все равно соглашусь с его требованиями. Или, возможно, сейчас у него хорошее настроение и он, ради своего развлечения, дает мне возможность почувствовать, что я могу что-то решить или как-то влиять на конечный результат нашего препирательства, но на самом деле это только иллюзия свободы выбора.
Замолчав, я замерла в ожидании ответного хода. И он последовал.
— Мне казалось, что именно вы, госпожа Степаненко, с вашей-то профессией, как никто другой, должны понимать, насколько наш мир опасен. И по прогулке в лесу и по тому, кого увидели сегодня.
Кивнув головой, принимая доводы, я тут же привела свои.
— Да, я с вами полностью согласна, что если кто-то решит выехать на природу или устроить пикник за пределами особняка, то эти действия стоит заранее обговорить с вами, но при чем тут селения и города? Или у вас по улицам свободно бродят дикие и кровожадные рептилии?
Ответ я ждала секунд тридцать, но так и не дождалась. Вместо него, услышала очередной вопрос.
— Это единственное, что вас смущает в договоре?
По-хорошему и этого было вполне достаточно, но я решила не акцентировать на этот моменте внимание и просто продолжила высказывать свои претензии.
— Еще я не поняла пункт о запрете приближаться и общаться с местным населением, кроме разрешенных вами людей? Это еще что за бред? Зачем тогда было нас сюда привозить, если нельзя сделать и шага в сторону, а теперь, оказывается, что и разговаривать ни с кем нельзя. Исходя из вашего договора, нам позволено только дышать, да и то, может быть и через раз. Но и это, оказывается, еще не все, — я решила окончательно добить Кемдигина своими доводами. — Запрет на общение с местными можно если и не понять, то принять, но вот на основании чего, вы запрещаете мне общаться с внешним миром? С родными и близкими?
— Вы неправы, мы не запрещаем вам общаться с родными, просто делать вы это можете, только в присутствии одного из работников охраны. На внутрипланетные сообщения и разговоры по сети запрета нет.
От злости у меня в глазах потемнело и как-то даже слов не нашлось, что сказать на это. А Берозай тем временем продолжил.
— Все эти условия были составлены для того, чтобы обезопасить граждан Ниара.
