Закончив свою речь, уже хотела было вернуться к себе в комнату, но меня остановило брошенное хмурым адикаре:
— Не сможешь.
Я непонимающе посмотрела на мужчину, раздраженно переспросив.
— Почему?
— Потому что ты сейчас находишься под домашним арестом.
— Что? — моему возмущению не было пределов. — За что?
Кемдигин несколько секунд изучающе смотрел на меня. Но вот неожиданно он расслабился из-за чего с него спала маска холодной отчужденности. Я тут же увидела, насколько он устал, а еще почувствовала какую-то горечь, сожаление и обреченность.
Судя по всему, кто-то очень сожалеет о случившемся и о том, что связался со мной. И его вполне можно было понять. В этот момент, Берозай опять взлохматил свою шевелюру, после чего, решительно посмотрев на меня, произнес.
— Кроме вашего аэрокара, других средств передвижения обнаружено в лесу не было, так же как и других людей. Ваш же аппарат был в рабочем состоянии и с полным зарядом.
От услышанного у меня отвисла челюсть.
— Как это заряжен и в рабочем состоянии?
— А вот так? Именно поэтому, ты и арестована. Мало того, теперь я, как тот кто отвечал за твои действия, отстранен от этого дела, да и от многих других. И только моя репутация, а также давние и хорошие отношения с судьей Соулом, спасли тебя от изолятора предварительного заключения, а меня от снятия с занимаемой должности адикари. Но свой голос в совете, до полного разбирательства, я потерял.
Я неверяще смотрела на сидящего передо мной Берозая и не находила слов. Но, кое-что вспомнив, тут же сообщила об этом Кемдинигу.
— Постой, я так и не поняла, в чем меня обвиняют? Ведь о нашей с Роном поездке, парень сообщил, этому вашему судье Соулу. Мы не прятались и ничего не нарушали. Все было в рамках ваших правил.
— Именно из-за того, что от вас не было никаких сообщений и отсутствовала с вашим каром связь, а также то, что в гнезде вы так и не появились, заседание совета было прервано судьей и, в чрезвычайном порядке, им же была собрана группа для поиска. Но как ты уже понимаешь, вдоль заявленного Залрухи маршрута ваши следы не были найдены. После же всех тех обвинений, прозвучавших в твою сторону, очередное происшествие оставить без последствий не могли. Тем более, как ты сама видишь, твои слова очень сильно отличаются оттого, что мы обнаружили в лесу.
Я растерянно посмотрела на поднявшегося и сделавшего в мою сторону несколько шагов мужчину. Не контролируя себя, автоматически отступила вглубь дома. Это что же получается, их совет на меня хочет повесить всех местных собак? Или, точнее, динозавров? Нет. Так дело не пойдет.
— Думаю, когда мой спутник очнется, он сможет подтвердить мои слова, раз мне никто не верит.
— Я знаю, что ты говоришь правду. Чувствую это. И обязательно во всем разберусь.
Давая свои обещания ставшим неожиданно мягким голосом, адикари быстро преодолел разделяющее нас расстояние и поднял руку, чтобы провести ею по моей лицу, но я вновь отшатнулась, мысленно прося не трогать меня. Я не понимаю ни его, ни всего того, что происходит, как вообще, так и между нами. Он что, действительно подумал, что я замешана в каких-то шпионских играх? Я же ему уже говорила, что ничего про это не знаю. Теперь мне стала понятна его холодность. От разочарования на душе стало горько и противно. Что-либо доказывать мне не хотелось. Пусть верит во что хочет. Обхватив себя руками, я отвела взгляд в сторону. Не хочу на него смотреть, да и знать его не хочу. Не нужен мне такой мужчина. Буду считать эту ночь моей платой за спасение. Приняв решение, я сделала еще один шаг назад.
— Даша, не надо. Не закрывайся от меня. Ты мне нужна. Обещаю, я во всем разберусь и тогда все измениться.
Ну да, в этом разберешься, а потом меня опять в чем-то обвинят и снова будешь разбираться. Я же здесь чужая и, с моим счастьем, всегда буду попадать в неприятности. Оно мне надо? Вот и я о том, же. Посмотрев на хмурого Берозая, вместо того чтобы возмутиться, только отстраненно поинтересовалась.
— Что меня ждет в ближайшие время?
Чтобы решить, что мне делать дальше и как себя вести, я должна была знать, к чему готовиться. Свои проблемы, судя по всему, мне придется решать самой. Так как о презумпции невиновности здесь никто ничего не слышал и меня заранее считают во всем виноватой. Непонятно почему, но от этого неприятного факта никуда не уйти. Вон, даже тот, кто решил меня, пусть и на время, назвать своей и тот не верит.
— Завтра тебя отвезут на встречу с судьей и ты ответишь на его вопросы. Теперь он курирует все дела с инопланетниками, как самое не заинтересованное и не поддающееся влиянию лицо. Не переживай, во время поездки и разговора я буду с тобой. Окончательное же решение по поводу произошедшего будет принимать совет, после того, как закончиться расследование.
— А дальше? Что будет дальше?
Я вдруг поняла, что не знаю чего ждать и чем все это может для меня обернуться. И от этой неопределенности, вдруг почувствовала такую растерянность, тоску и одиночество, что хоть бери и вой. В ответ на мои мысли за окном раздался, нет не вой, но такое скорбное рычание, что я тут же вспомнила еще об одном живом существе, которое непроизвольно обидела. А ведь в то утро Малыш как чувствовал, что должно произойти что-то нехорошее и не хотел меня отпускать. Я же проигнорировала его порыв.
— Иди к нему. Он беспокоиться и ждет тебя. Когда успокоишь своего зверя отправь его в море на охоту, а то у нас вокруг дома бродит много названных гостей. Не хотелось бы, чтобы они попали на глаза голодному хищнику. И без этого проблем хватает.
В последний раз посмотрев на стоящего рядом со мной мужчину, резко развернувшись, я вышла из дома и тут же увидела лежащего невдалеке и не сводящего с меня тоскливого взгляда спинозавра. Чувствуя вину, направилась к динозаврику, и, ласково поглаживая его бугристую кожу, долго потом извинялась и благодарила, а после еще жаловалась ему на жизнь. В конечном счете, в море, Малыша я так и не отправила, так же как и не ушла к себе в комнату. Вместо этого заснула под теплым боком рептилии, зная, что около него меня никто не посмеет ни тронуть, ни обидеть. Ну хоть один в этом мире у меня есть верный друг и защитник. Хотя нет. Два. Рон же меня защищал до последнего. Значит не все еще потеряно. Как-нибудь да прорвемся.
50
Берозай Кемдигин
Совет проходил совершенно не так, как мы планировали. Конечно же, после всего случившегося за последнее время, глупо было рассчитывать, что расклад сил останется прежним, но я не предполагал, что мы потеряем столько голосов.
Десятеро членов совета точно обозначили свои позиции, поддержав решение о полной изоляции Ниара и закрытия нашей планетарной системы от любых контактов с другими расами. Шестеро, включая меня и Тирослака, были за ассоциацию с галактическим торговым союзом. Четверо, пока еще колебались, какую именно сторону принять. Но даже если они примкнут к нам, голоса делятся пятьдесят на пятьдесят. В этом случае, последнее слово окажется за старейшинами склишей. Меня слишком давно не было дома, чтобы быть уверенным, что разумные рептилии поддержат идею об ассоциации нашей планеты с галактическим содружеством. В отличие от нас, им это не так уж сильно и надо было.
