– То есть это значит, что прошедших веков Правщикам не хватило, чтобы научиться хоть как-то замечать таланты. Гештальт многое умеет, но не подходит на роль главы заговора. Я читала дела и знаю, что Гештальт взяли в Правление только благодаря его чрезвычайным боевым умениям.
– Конечно, и по этой же причине взяли вас, чтобы уравновесить с ним, – сказала Ингрид, видимо, забыв на минуту, что говорит не с тем человеком, которого тогда взяли в Правление. – Все понимали, что нужен кто-то, кто будет вести дела Ладейной и заниматься внутренними операциями.
– Ну да, а еще кто-то, кто не будет проявлять себя, создавая неудобства, – сухо заметила Мифани. – Гештальт выдал мне эту крупицу правды, когда я была перед ним со страшным лицом. Это Правщики назначили меня в Правление.
– Маловато иметь только одного своего человека в Правлении, – сказала Ингрид. – Даже если у него четыре тела.
– Так что ты хочешь сказать? – спросила Мифани тревожно.
– Что в Правлении остались еще Правщики.
27
– Ладья Томас? – донесся по внутренней связи неуверенный голос Ингрид.
– Да? – крикнула Мифани со своего места, где она напряженно работала над анализом расследования Правщиков и последствий предательства Гештальта.
– Ваш мобильный звонит у меня на столе, где вы оставили его заряжаться, – произнесла Ингрид извиняющимся тоном.
– Можешь ответить, пожалуйста? – попросила Мифани, знавшая, что ее отчет тщательно изучат Правления двух стран, и не хотевшая, чтобы он выглядел, будто его написала какая-то дура. И проигнорировала тяжелый вздох секретаря, который донесся за ее просьбой.
– Это мисс Бронвин?
Из того, что Мифани доверила Ингрид тайну своей амнезии, хотелось сделать вывод, что она должна была рассказать и обо всех, кто мог звонить ей и спрашивать «мисс Мифани Томас».
– Ладно, я отвечу.
Мифани сохранила свой документ, встала из-за стола и двинулась к телефону, осторожно ступая между хрупких стопок бумаг, занимавших бо́льшую часть поверхности пола. С тех пор как она вернулась из Шотландии, она изучала личные дела служащих-предателей, надеясь обнаружить какие-нибудь зацепки. Ослепительных откровений пока не наблюдалось, зато случилось несколько запоминающихся лавин из документов. Ингрид наотрез отказалась вносить в кабинет еще больше бумаг, а уборщица едва не впала в истерику, когда ее попросили протереть пыль.
– Алло, Бронвин?
– Э-эй! Как жизнь? Я получила твое сообщение про завал на работе.
– Да, сейчас все более-менее под контролем, но люди еще немного напряжены.
– Значит, дело серьезное. Я в том смысле, что уже пять дней прошло с тех пор, как ты уехала в Шотландию.
– Пять дней? – переспросила Мифани. – Серьезно?
– Ну да. А сегодня пятница. Я поэтому и звоню. Подумала, может, захочешь сегодня погулять. Мы с друзьями идем клубиться, и я подумала, если ты не занята, то возможно захочешь присоединиться.
– Клубиться? В каком смысле клубиться? – спросила Мифани.
– В каком?
– В смысле что-то покурить?
– Ты о чем? – спросила девушка, чей мир составляла не только сверхъестественная безопасность.
– А ты? – спросила девушка, чью светскую жизнь составляли, преимущественно, редкие выходы на обед и посещение мест, захваченных паранормальными вредителями.
– Сходить в клуб… потанцевать.
– А-а… м-м, – осторожно проговорила Мифани.
– Что-то маловато энтузиазма. – Голос Бронвин показался слегка уязвленным.
– Да нет, – поспешно возразила Мифани. – Просто мне кажется, я никогда не ходила клубиться.
– Правда? Ах, ну да, – спохватилась Бронвин, вспомнив легенду, которую рассказала ей Мифани. – Ну, тогда тебе стоит сходить. В смысле сейчас подходящий случай, а мама всегда говорила, что девочки Томас рождены танцевать. Только… – Она неловко осеклась.
– Что? – спросила Мифани.
– Ну, я только что вспомнила, что ты… боялась куда-то выходить.
«Что? – подумала Мифани растерянно. – А, точно. Моя мнимая агорафобия».
– Нет, мне в самом деле стоит попробовать, – твердо заявила Мифани. – Дай я только проверю кое-что.
«И найду способ улизнуть отсюда без сопровождения».
– Я тебе перезвоню.
Сестры договорились, что Мифани позже скажет точно, а если она все-таки пойдет, то у Бронвин не будет завышенных ожиданий по поводу танцевальных способностей Мифани.
– Ингрид, у меня сегодня вечером никаких встреч не планируется? – спросила Мифани по громкой связи.
– Вы же знаете, ладья Томас, все встречи согласовываются со мной, – резко ответила секретарь.
– А я назначаю встречу сама, – заявила Мифани.
– Вообще-то вы должны сегодня вечером созвониться со слоном Петоски из Кроатоана.
– Я напишу Шонте на почту, что позвоню завтра, – решила Мифани.
«Она убьет меня, если узнает, что я упустила реальную возможность поболтать о работе в пятницу вечером».
– И пожалуйста, скажи начальнику службы безопасности Кловису, что я останусь на ночь в квартире и телохранители мне не нужны. Ах да, и может, у тебя получится достать для меня фонарик и пистолет?
– Начальник службы безопасности Кловис уже едет сюда, чтобы обсудить вопросы внутренней безопасности.
Ингрид включила режим гиперэффективности. Ко времени, когда прибыл Кловис, стол и стулья были заняты причудливыми рядами пистолетов и ружей. Мифани, положив на колени гору бумаг, напряженно пялилась в компьютер.
– Добрый день, ладья Томас, – поздоровался Кловис. Стоя посреди качающихся бумажных стопок, он казался воплощением совершенного спокойствия.
– Добрый день. Можете, пожалуйста, закрыть дверь, чтобы у Ингрид не лопнула барабанная перепонка, пока она будет нас подслушивать? – Из приемной донеслось раздраженное фырканье. – Как ты, Кловис?
– Весь в делах, Мифани. Только-только закончили с новым секретным протоколом. Будем теперь проверять каждого члена Шахов на наличие имплантатов.
– О, это хорошо, – отозвалась Мифани.
– Да, только это означает, что каждого члена организации придется подвергнуть неприятным, длительным и чрезвычайно докучливым физическим процедурам. Все это нужно будет делать своими силами, поэтому наши медики будут очень загружены в ближайшие несколько месяцев. Видишь ли, пока мы не осмотрим всех наших врачей, в процедурные надо будет поставить группы по три наблюдателя, чтобы не допустить фальсификаций. И каждый врач организации, и случайно выбранный гражданский врач, должен сделать заключение по каждому тесту. Потом мы вышлем результаты тридцати пяти докторам по всему миру. Мы считаем, то, что все врачи в Шахах завербованы Правщиками, – крайне маловероятно. А если так – что ж, у нас еще есть гражданские врачи.
