Мир был восстановлен, и Вера ожила, у нее появились дела.
Геннадий Павлович был счастлив – Веруша успокоилась и занялась делами. А их было море! На свадьбе единственного сына экономия неуместна.
Уж здесь-то Вера Андреевна хотела размахнуться! Нет, никаких купеческих замашек у нее не было, о чем вы! Веруша и дурновкусие? Ей хотелось не пышности, а красоты. Моря цветов, красивых молодоженов, и черт с ней, с этой Лидией. Женится ее единственный сын! Хотелось изысканного, вкуснейшего и красивого стола и много гостей. Красивый праздник хоть чуть-чуть примирит ее со всем остальным.
Стрельцов ни в чем жене не отказывал. Никогда не отказывал, а уж здесь! Уговорил и ошарашенного сына – зная собственную мать, тот сильно удивился ее размаху. Вадим почему-то чувствовал свою вину и с пышным торжеством смирился.
И Вера Андреевна занялась предсвадебными хлопотами. А их было – кошмар! «Если бы знала, – повторяла она, – ни за что бы не согласилась».
Но Стрельцов понимал – кокетничает. Поди предложи ей сейчас от всего отказаться! Ага, как же! Веруша так увлечена и озабочена, так возбуждена и оживленна, что даже переживания по поводу невестки, кажется, отошли на второй план.
Главное для Геннадия Павловича были Верочкин покой и Верочкино счастье.
Выбрали загородный ресторан-усадьбу с прекрасным парком, уютным помещением, гравийными дорожками, уединенными беседками, роскошными клумбами и тенистыми уголками.
Рядом чистая, неглубокая речка с купальней, милые номера для отдыха гостей. Составили, тысячу раз обсудив, меню. Четыре раза Стрельцовы ездили на «апробацию» – пробовали и закуски, и горячее, и десерты. Выбрали эскизы свадебного торта, купили обручальные кольца и костюм жениху. Заказали свадебный букет невесты – ландыши и незабудки, мило, свежо и не очень избито. Впрочем, оценит ли? Вопрос. Тщательно продумали список гостей.
Конечно же, не избежали и встреч с невестой – слава богу, довольно редких. Лидия была теперь в Москве набегами, готовила большую конференцию в предместье Праги.
Все, что ей предлагали, она просматривала бегло и невнимательно, приговаривая, что вкусу Веры Андреевны доверяет полностью, а вообще все это ей по большому счету по барабану.
От этих слов Вера Андреевна вздрагивала.
Конечно, свадьба – праздник для родителей, всем это понятно. Так что свои разочарования и мелкие обиды Вера запрятала глубоко-глубоко – в конце концов, все это она делает для сына. А Лидия – так, сбоку припека. Хотя без нее в этом деле не обойтись.
Кстати, про «праздник для родителей». По понятным причинам будущий сват в хлопотах не участвовал.
– Копается в огороде или чинит свою тарахтелку, – недобро шутила Вера.
– Ну и слава богу, – радовался Стрельцов, – тебе он здесь нужен?
К свадьбе отец Лидии обещал приехать.
Вера Андреевна нервничала, не спала ночами, раздражалась на все, мгновенно закипала, но все молча терпели ее инквизицию.
Впрочем, она так старалась! Не для себя же, для сына, для молодых! Сколько потрачено сил, сколько эмоций, сколько вложено трудов, а сколько нервов? Кто считал ее бессонные ночи? Ну а про деньги мы не говорим – Геночка сказал, чтобы деньги она не считала:
– Какие деньги, Веруша? О чем ты? Трать сколько надо, потом разберемся.
И странное дело – Вере Андреевне, расчетливой по природе и уж определенно не транжире, здесь абсолютно сорвало крышу. Она, как говорится, «гуляла по буфету».
Но все имеет начало и конец. Несколько месяцев подготовки и кропотливой работы, тщательнейших поисков лучших вариантов, и вот все готово – уффф! Теперь можно выдохнуть. Усадьба найдена, программа составлена, меню выверено. Платье невесте куплено – здесь уж сама Лидия сподобилась подобрать в Праге. Костюм жениха ждал своего часа в шкафу. Теперь оставалось пережить само событие – грандиозное, красивое и, кажется, даже роскошное.
Перед торжеством Вера Андреевна провела ряд косметических процедур – слава богу, нашлось время. Пошила чудесное платье из венецианского шелка, купила прелестные, удобные лодочки от Балдинини и почти успокоилась.
Но тут свалился сюрприз, который приготовил их замечательный сын Вадим, – пригласил на свадьбу своего биологического отца, Вериного бывшего мужа.
И это оказалось ударом.
Первый Верин брак был, как у многих, студенческим. Шальная молодость, бесшабашность, роковая ошибка и роковая же страсть, первая большая любовь и неимоверная, глубочайшая глупость – все по сценарию. И Вадим все это знал. Так же как и то, сколько горя и слез принес этот брак его матери.
Но тут он стоял крепче скалы. И всяческие уговоры отказаться от этой затеи, все разумные доводы, слезы и объяснения не принимались – в конце концов, он был сыном своей упрямой, непреклонной и непримиримой матери.
Вера Андреевна пила успокоительное и плакала. Теперь, правда, украдкой – не дай бог, ее слезы увидит Генаша! Еще подумает черт-те что. Ну, например, что живы старые и давние обиды, что она волнуется перед встречей, переживает, что бывший муж увидит ее постаревшей. Словом, фантазии усталой, немолодой женщины.
Да и видеть ее большое расстройство по этому поводу Геннадию Павловичу не полагалось – в конце концов, все цивилизованные люди. И Вера изо всех сил скрывала свои страдания, но муж, безусловно, видел и ее покрасневшие глаза, и припухшие веки. И тоже всерьез злился на сына. Вот прямо не мог Вадим пережить отсутствие этого, с позволения сказать, папаши на семейном торжестве. Надо же так испортить настроение матери и так задеть самолюбие отца – не обидеть, нет, еще чего, много чести – именно задеть, зацепить! Но Геннадий Павлович это спокойно переживет. Подумаешь! Ему наплевать – ну посмотрит на этого сверчка, ну поздоровается, перекинется парочкой слов – делов-то! Он думал о Вере.
Кстати, ничего хорошего о бывшем муже Вера никогда не говорила, а даже наоборот, называла и сволочью, и дураком, и негодяем. И презирала его от души, и насмехалась над ним. И никакой он не монстр – еще чего, слишком жирно! Обычное рядовое ничтожество, неудачник.
К кому ревновать?
Но Стрельцов знал – вернее, чувствовал: любила его Веруша этого хмыря. Очень любила. Впрочем, старался об этом не думать, потому что больно. Его Веруша, его жена и – другой мужчина? Нет, нет. Стрельцов был человеком разумным, земным, практическим, как говорится. Конечно, он все понимал! Ревновать Веру к событиям столетней давности? Смешно? И все-таки ревновал. Но тщательно это скрывал.
Первого мужа Веры Андреевны звали Роберт. Роберт Красовский – что-то было там польское, кажется, дед по отцу. Но имечко, а? Интересно, как называла его Вера в некоторые моменты? Робик, Робка? Робуля? О господи… Нелепым был этот Робик, хлыщом, пижоном, под стать своему дурацкому имени и, кстати, довольно красивой фамилии.
Встречались они со Стрельцовым несколько раз по молодости, случалось – задохлик с изысканными типа манерами, умник, этакий представитель мыслящей интеллигенции, богемы, твою мать. Нога за ногу, узлом, тонкие, нервные пальцы, изящные кисти. Очки – а как же без них интеллигентному человеку? Ну и бородка, естественно. Как же мы без бородки? Клинышком такая, не лопатой, конечно. Эдакая шкиперская, пижонская бородка.
