Книга Изменившийся человек, страница 5. Автор книги Франсин Проуз

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Изменившийся человек»

Cтраница 5

В атмосфере легкое дрожание, как будто включился термостат. Маслоу и Бонни обмениваются долгими взглядами. Что бы их взгляды ни означали, Нолану — еще десять очков. Маслоу постукивает кончиками пальцев друг о друга, этим жестом напоминая Нолану католического священника.

— Я знаю, как думают эти люди, — говорит Нолан. — Знаю, как они пришли к тому, к чему пришли. И знаю, как их повернуть.

Маслоу говорит:

— Винсент. Если разрешите так к вам обращаться… Помогите нам понять. Вы провели два года в группе яростных ненавистников, каких еще поискать в нашей стране, и теперь хотите работать в Вахте всемирного братства?

— Коротко говоря, так, — отвечает Нолан.

— Понимаю, — говорит Маслоу. — То есть, по сути, коренная душевная перемена?

Душевная перемена. Нолану годится. Так оно и есть. Пересадка сердца — новое свиное вместо твоего испорченного; полная замена крови, какую тебе устраивают в Трансильвании, на родине Маслоу.

— Коренная перемена. — подтверждает Нолан. — Верно.

— Обращение, так сказать, — говорит Маслоу.

— Точно.

— А как вы на нас вышли?

— Через ваш сайт. Я говорю…

Маслоу посылает Бонни сигнал: «Видишь, что может дать Интернет?» Так, давайте немного углубимся.

— Но, наверное, что-то вас подтолкнуло?

— Это правда. Подтолкнуло, сэр. — Нолан в жизни никого не называл сэром. Словно провинциальный остолоп Элвис.

Маслу говорит:

— Винсент, Бонни, присядьте, пожалуйста.

Бонни опускается в ближайшее кресло. Нолан занимает другое — и хоп, он снова в кабинете директора школы, куда не раз был вызываем с матерью. Мама всегда выгораживала Нолана, объясняла, что, может быть, он это от скуки, и старалась не замечать, как искрят ненавистью глаза директора. А он вспоминает еще историю, как их накрыли с Силией Миньяно, когда они занимались сексом в кабинете рисования. Оба воспоминания приятно жужжат в голове, словно между ним и Бонни пролетает рой добреньких пчелок.

Маслоу говорит:

— Не расскажете нам, как произошла эта душевная перемена?

Как это они так быстро и так далеко забрались? Нолан не ожидал. Он предполагал беседу. А это что — интервью? Только понятно теперь, что все без толку. Можно сидеть и болтать тут весь день, и все равно не объяснишь. Хотя знал, что рано или поздно спросят. К этому он готовился, мысленно репетировал объяснение — как его вынесло на другую сторону.

— Дело в том… Это было на рейве… Две недели назад или три. Последняя такая дикая сходка перед этим…

— Рейв?

Пять секунд рассказа, и Маслоу уже в недоумении. Он улыбается и адресует вопрос к Бонни, их эксперту по молодежной культуре.

— У миссис Кейлен двое детей подростков.

— Девочки или мальчики? — как будто Нолану не все равно.

— Сыновья. Макс и Дэнни. — Ей приятно произнести их имена. Ее лицо мягчеет. — Двенадцать и шестнадцать.

— Вы, наверное, родили их в детстве, — говорит Нолан.

— Ну да, — говорит Бонни. — В детском садике.

Маслоу барабанит пальцами по столу. Что у них с Бонни? Едва ли просто секс. Там какой-то невротический задвиг. Бонни боготворит мужика. И он это сечет.

— Рейв? — переспрашивает Маслоу. — Просветите меня.

— Это типа колоссальной вечеринки, — говорит Нолан.

— Да, — вступает Бонни. — Нечто большее. Это целая… молодежная субкультура. Ребята сговариваются, и тысячная толпа занимает брошенный склад, они привозят мощные аудиосистемы, раскрашивают лица, танцуют и…

— Мило, — говорит Маслоу. — Ваши сыновья посещают такие мероприятия?

— Нет пока что. — Бонни стучит по крышке стола. Суеверная.

Нолан говорит:

— Этот был под небом. В поле. Черт-те где. В марте. Надо же было придумать. Притащили громадные генераторы, экраны для лазеров и… Я не сказал, что привез меня родственник, Реймонд? — Нолан тут же пожалел, что упомянул Реймонда. По лицу, наверное, видно, что так и тянет оглянуться за спину.

— Винсент, — говорит Маслоу, — можно вас перебить? В моем возрасте все, кому меньше сорока, выглядят одногодками. Вы простите меня, интересно знать…

— Мне тридцать два, — говорит Нолан. Ему понятно, к чему клонит Маслоу. По возрасту Винсенту пора бы уже заканчивать с рейвами и посещениями рок-концертов. — Я и подумал, что тоскливо мне будет с этим молодняком, поздно мне прыгать, махать светящимися палочками и блевать в сторонке. И честно говоря… не видел никакого проку для себя в братании с этой… радужной коалицией.

Бонни засмеялась — хороший знак. Маслоу не смеется — плохой знак.

— Километров за пятьдесят от нас небо затянуло тучами. И где-то там погромыхивает. Я подумал, что народу Вудстока предстоит большое купание в грязи. Помню, сказал Реймонду, как обидно будет столько лет готовиться умереть за освободительное дело ДАС, а вместо этого быть поджаренным молнией среди грязных ребятишек на лугу.

— Вы с вашими друзьями из ДАС часто бываете на этих… рейвах?

Что до этого Мейеру? Чем занимаются члены ДАС в свободное время — не его забота.

— Никогда, — говорит Нолан. — Обычно нет.

У этой истории две составляющие. Одна — правда, и ее легко рассказать. Другая не столько ложь, сколько блик, многоточие, пробел. Ты не обязан всем рассказывать все. Этот урок усваиваешь с возрастом. Нолан кое-чему научился в жизни и из курса по обузданию гнева извлек кое-что полезное: вовсе не обязательно оставлять за собой последнее слово, достреливать обойму до последнего патрона. Незачем сообщать, что Реймонд поднял его на смех, когда он сказал, что надо сваливать до грозы. Это что, Нолан боится под дождь попасть? А Реймонду что прикажешь делать с семьюдесятью дозами экса? В задний проход себе засунуть?

— Когда мы приехали, там уже миллион ребят извивались под громадными экранами — бум-бум, цветные огни мелькают. Прямо какое-то радение электрических червей. У них там громадный помост, сидят диск-жокеи, техномузыка гремит…

Маслоу говорит:

— Похоже на описание ада.

И опять в ушах у Нолана бренчит голос Реймонда. Еврей не верит ни в рай, ни в ад. Вот почему он может красть у соседей, лишь бы только покаяться один раз в году — у еврея для этого специальный день отведен.

— И что тогда произошло?

Погоди. Маслоу, что, подгоняет его? Нолан будет говорить столько времени, сколько надо.

— Реймонд соскочил. Исчез. И я думаю… Нет, подождите. Вернемся на минуту. Вы должны понять. Я тогда был другим человеком. И думал так, как сейчас не стану думать. — Правда это? Конечно, правда. Наверное. Нолан просеивал… отбирал из той ерунды, которую приходилось слышать — но что-то же отбирал. То, с чем сам уже был согласен.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация