– Где он? Где мой Тульпар? – спросила Голубка, слепо шаря руками перед собой.
Гигантский золотистый эквин низко заржал, и Мари не нужно было понимать лошадей, чтобы распознать в этом звуке любовь.
– Я тебя слышу! Я тебя слышу! – Голубка потянулась к нему.
– Вот. Он здесь. – Ривер вышла вперед и осторожно помогла Голубке найти голову лошади.
Голубка коснулась его дрожащими руками, но, когда она заговорила, Мари поняла, что девушка дрожит не от страха, а от волнения.
– Ты весь мокрый! И горячий! И так тяжело дышишь, – зашептала она ему.
– Найди руками его ноздри, – спокойно и уверенно произнесла Ривер; Мари заметила, что по щекам девушки бегут слезы. – Как нащупаешь ноздрю, подуй в нее, и он навсегда будет твоим.
Голубка не медлила ни секунды. Она подошла ближе и, отыскав руками лошадиный нос, прижалась к нему губами и подула в ноздрю.
Огромное животное сделало могучий вздох, напоминающий шум приливной волны, словно отпуская целую жизнь, полную одиночества.
– Нет! Ты больше никогда не будешь один! – Голубка кинулась вперед и обхватила руками дрожащего эквина. – Все хорошо! Все хорошо, – успокаивала она его, пока он подталкивал ее головой с непрерывным ласковым ржанием. Голубка провела руками по его шее и счастливо рассмеялась: – Какой ты большой!
– Это жеребец. И он только что выиграл забег и стал главным жеребцом нашего Табуна, – сказала Ривер, вытирая с глаз слезы.
– Еще бы, – сказала Голубка. – Он рожден быть лидером. – Она лучисто улыбнулась и снова обратилась к жеребцу: – Нет, Тульпар, я тебя не боюсь. С чего мне тебя бояться? – Она повернула голову в их сторону. – Он хочет, чтобы я на него села. Ривер, ты мне поможешь?
– Да. Да, помогу.
Ривер подошла к боку жеребца, который тут же опустился на колени, и помогла Голубке перебросить ногу через его широкую спину и сесть на влажное одеяло.
– Да, я готова! – воскликнула Голубка.
Жеребец медленно, осторожно встал.
Улыбка Голубки сменилась выражением абсолютного потрясения.
– Я – я могу видеть! Я вижу! Я вижу глазами моего чудесного Тульпара!
Мари пошатнулась и ухватилась за Ника, который поддержал ее за плечи. За спиной у них тихо ахнул Антрес.
– Мари! Ну надо же! – Безглазое лицо Голубки было повернуто к Мари – но, когда Жрица Луны улыбнулась сквозь слезы, она смотрела в глаза Тульпару.
– Ригель! И Лару! О, какие вы красивые! Ник! Антрес! Вы тоже – вы такие красивые!
– Я не понимаю, что происходит, но это восхитительно, – сказала Мари.
– Это точно. – Ривер улыбнулась, глядя на Голубку.
– Ривер! – воскликнула Голубка, и Тульпар перевел взгляд на девушку. – Спасибо! Спасибо тебе! Тульпар был так одинок. Ты помогала ему – любила его, – пока он ждал меня. Я никогда не смогу вернуть тебе этот долг.
Открытое лицо Ривер зарделось от смущения.
– Ты мне ничего не должна. Призрак – то есть Тульпар – моя семья.
– Надеюсь, это значит, что теперь я тоже семья. А это Анджо! Тульпар, она просто волшебная!
Анджо негромко заржала.
С горного перевала у них за спиной донесся шум: Стая спустилась в долину. Тульпар повернул голову к ним.
– О Тульпар! Это моя Стая – мой народ. Они станут и твоим народом тоже! Мы проделали такой долгий путь. По воде и через горы, пока…
Едва Тульпар перевел взгляд со Стаи на горы, как Голубка переменилась в лице. Радость растаяла, как топленое сало свечи, и сменилась неприкрытым ужасом. Слезы заструились по ее побледневшим щекам, а когда она заговорила, в ее голосе зазвучала знакомая напевность, от которой в жилах у Мари застыла кровь.
Я вижу тех, кто следует за нами,
Я вижу синюю волну и мрак могилы.
Мы должны сражаться – должны сражаться до последнего вздоха,
Ибо Он несет разрушение и гибель,
Ибо Он есть сама Смерть!
КОНЕЦ… пока.
Что было потом
Голубка тряпичной куклой упала на шею Тульпару. Ривер не колебалась ни секунды. Она подскочила к коню и подхватила безглазую девушку, не давая ей свалиться на землю. Тульпар обеспокоенно заржал и выгнул шею, пытаясь дотянуться до Голубки мордой.
– Ривер! Что происходит? – Эйприл подлетела к ним верхом на Дейнос в сопровождении растерянных Всадников, в том числе нескольких обессиленных, мокрых от пота участников Забега, – хотя быстрого взгляда на них хватило, чтобы понять, что среди них нет ни Клэйтона с Бардом, ни Скай со Скаут.
– Стой! – Ривер подняла руку, и сестра остановила Дейнос. – Не подпускай к нам Табун, пока я не скажу.
– Поняла! – Эйприл развернула Дейнос к приближающимся лошадям.
– Анджо! Успокой При… Тульпара, – сказала Ривер.
В ту же секунду золотистый жеребец затих, но продолжал трогать Голубку мордой.
К ним подбежала девушка, которую Голубка назвала Мари. Крупный пес следовал за ней хвостом и не сводил с нее глаз, но на всякий случай держался на почтительном расстоянии от копыт жеребца.
– У кого-нибудь есть вода? – спросила Мари, опускаясь на колени рядом с Голубкой.
– У него в сумке. Я достану. – Ривер выдернула мех с водой, и одеяло со свернутым страшным лассо Клэйтона выпало из сумки. Ривер мрачно запихала его назад. С Клэйтоном и его предательством она разберется сразу же, как позаботится о Голубке и ее новообретенном Тульпаре.
– Спасибо. – Мари взяла мех и, смочив водой лоскут ткани, который оторвала от туники, промокнула бледное лицо Голубки. – Голубка, ты меня слышишь?
Девушка задрожала, судорожно хватая воздух ртом.
– Тульпар? Где мой Тульпар?
Жеребец тихо заржал и прихватил губами ее волосы.
– Он здесь. – Мари взяла руку Голубки и подвела ее к морде Тульпара.
Голубка тут же перестала дрожать и погладила его по носу и широкому лбу.
– Голубка, это твое видение – насколько близко была угроза? Смерть уже здесь? Сейчас? – спросила Мари.
Ожидая ответа девушки, Ривер почувствовала укол страха. Правдивы ли были мрачные слова, которые произнесла Голубка, прежде чем упасть без чувств, или же это была лишь странная метафора жизни, которую они оставили в прошлом? Что за «смерть» их преследовала?
Голубка подняла голову.
– Нет. Все было так же, как с Салишами. Страшное еще не наступило, но оно неизбежно. Он придет.
– Он? – нахмурилась Ривер.
Мари поймала ее взгляд.
– Смерть. Он идет за нами.
– Не понимаю.
