Почти все были в приподнятом настроении, особенно когда огонь запылал ярче, а Спенсер раздала кружки с медовым вином. Умиротворенные голоса объединялись с ароматами бурлящего рагу, создавая иллюзию дома. Наконец Мари в сопровождении Ригеля добралась до Голубки и Лили. Они сидели в общем кругу и в то же время находились вне его. Никто не поддерживал с ними беседы. Впрочем, они потягивали мед, а значит, кто-то его принес – скорее всего, Спенсер. Сидели они на плетеных ковриках, и кто-то поделился с ними тяжелым конопляным одеялом, но остальные их словно не замечали.
Приблизившись к ним, Мари заметила, что Лили что-то шепчет Голубке, и догадалась, что девушка служит ей глазами. Все же она остановилась на почтительном расстоянии, не желая застать незрячую девушку врасплох.
– Приветствую вас, Голубка и Лили. Я бы хотела с вами поговорить.
– Жрица Луны Мари, я рада, что ты нашла для меня время, – улыбнулась Голубка и жестом пригласила ее присесть рядом с ними.
Пока она обрабатывала раны Сары и Лидии, Ник накинул ей на плечи дорожный плащ, и теперь она, мысленно поблагодарив его, расстелила плащ на земле и со вздохом села, запахнув края, чтобы сохранить тепло. Ригель улегся рядом с ней, с щенячьим кряхтением копируя ее усталость.
– О, с тобой твоя собака! – Голубка оживленно повернула незрячее лицо в сторону Ригеля.
– Обещаю, он вас не обидит – если только вы не попытаетесь причинить мне вред.
– Тогда мы с ним станем хорошими друзьями, потому что я никому не желаю вреда. – Голубка помолчала. – У меня есть одна просьба, которая покажется тебе довольно странной.
Мари охватило любопытство.
– Я тебя слушаю. Но имей в виду: я оставляю за собой право отказаться.
Она безмятежно улыбнулась.
– От предводительницы этих славных людей меньшего я и не ждала.
– Мы с Зорой ведем их вместе. И стараемся выслушивать каждого.
– Мне нравится идея Стаи, – произнесла Лили робко, но Голубка кивнула, подбадривая ее, и та продолжила чуть увереннее: – Женщины должны управлять жизнью общества. Они дают жизнь. Они сострадательнее мужчин. Это гораздо естественнее, чем когда все решают мужчины.
– Я никогда не знала другой жизни, – сказала Мари. – У Землеступов матриархальное общество.
– А твой избранник, Ник? – спросила Голубка. – Он ведь из Древесного Племени?
– Официально он не мой избранник – пока, – поправила ее Мари. – И он был из Древесного Племени. Теперь он часть Стаи.
Голубка склонила голову, обдумывая слова Мари, прежде чем заговорить.
– Но ведь Древесное Племя патриархально?
– Судя по тому, что рассказывал мне Ник и что я видела сама, правящие позиции у них в основном занимают мужчины, но для них важнее не то, какого пола член Племени, а какая собака его выбрала. Овчарки и их спутники считаются лидерами, и неважно, женщины они или мужчины.
– Из разговоров я поняла, что собаки бывают разных видов, а потом Лили мне их описала. Видов только два, большие овчарки и маленькие терьеры?
– Да. Овчарки Воины, а терьеры Охотники. И еще у нас есть Баст, но она не из Племени.
– Ах, рысь! У нее такой интересный голос.
– Уверена, Антрес не будет возражать против вашего знакомства, но Баст поступает так, как хочет. Если она не пожелает с тобой общаться, то не станет. И неважно, что говорит Антрес.
– По тому, что я слышала, могу предположить, что Антрес поддерживает матриархат.
– Наверное, ты права.
– А твоего Ника не смущает то, что Стаей управляют женщины?
– Он уважает наши решения. И, как я уже сказала, мы с Зорой даем право голоса каждому.
– Но последнее слово всегда остается за вами.
– Да. Что это за странная просьба, о которой ты говорила? – спросила Мари. Ей нравилось разговаривать с Голубкой. Девушка была спокойна и мудра, но отзывалась на происходящее с детским воодушевлением.
– Ах, да. Могу я тебя ощупать? Я вижу руками, и мне бы очень хотелось увидеть тебя.
– Ощупать? Ты имеешь в виду лицо?
– И волосы. И, возможно, плечи и немного тело, чтобы представлять, какого ты роста.
Мари фыркнула от смеха.
– Конечно, я не против. Можешь на меня посмотреть.
Голубка подняла руки, потянувшись к Мари, и та взяла их и поднесла к своему лицу.
Прикосновения Голубки напоминали крылья бабочки. Ее руки нежно запорхали над лицом Мари, потом переместились к волосам, шее, плечам. Ригель пристально наблюдал за ней, склонив голову набок, словно пытался сообразить, что эта девушка делает с его спутницей. Внимание Голубки явно его не тревожило, и у Мари возникла идея.
– Голубка, хочешь осмотреть Ригеля и кого-нибудь из терьеров, чтобы ты могла их различать?
– О, это было бы чудесно!
– Хорошо. Давай начнем с Ригеля. Иди сюда, малыш. – Мари похлопала по земле между собой и Голубкой.
В одну секунду Ригель перескочил через вытянутые ноги Мари и уселся рядом. Мари быстро представила, как ее спутник ложится и позволяет Голубке погладить себя, и Ригель немедленно лег, поглядывая на Голубку с щенячьей ухмылкой.
– Умница, Ригель! – похвалила его Мари. – Дай руку, Голубка. Я покажу тебе Ригеля. Не бойся, он любит, когда его гладят.
Мари неспешно подвела руки Голубки к голове Ригеля.
– У овчарок пушистые уши и вытянутая морда с очень мощными зубами. Потрогай его нос. Чувствуешь, какой мокрый?
Голубка, кажется, перестала дышать, но быстро кивнула.
– Почему он мокрый? Он чем-то огорчен?
– О нет! Он вовсе не огорчен. А нос и должен быть слегка влажным. Смотри. – Мари провела руками Голубки по спине Ригеля к его виляющему хвосту. – Чувствуешь, как двигается его хвост?
– Да!
– Это значит, что он доволен.
– О, я даже не думала, что он такой мягкий! Не такой, как кролики или олени, и совсем не такой, как птичьи перья. Он мягкий по-своему.
Голубка наклонилась и понюхала Ригеля, и он, задрав морду, лизнул ее в лицо.
– О, прости. Это собачий поцелуй. Слюнявый, зато от всей души.
– Он меня поцеловал? Это так мило! – Голубка захихикала, отчего показалась совсем ребенком, и притом очень счастливым.
– Можно мне тоже его потрогать? – спросила Лили.
– Конечно! – Мари кивнула, и Лили, наклонившись, погладила мех Ригеля.
– Ой! Какой у него густой мех!
– Можно я ощупаю его целиком? Я бы хотела потрогать его лапы и прикинуть, какого он размера. Собаки кажутся такими огромными, когда лают, – сказала Голубка.
