– Как же, спала. Все два или три часа до вахты. – Она зевнула. – И мне этого явно не хватило. О Богиня, вот бы остаться здесь на весь день.
– Ты ведь знаешь, что нельзя.
– Потому и говорю «вот бы». Я согласна с Антресом. Мы слишком близко к Городу-Порту и Древесному Племени, чтобы останавливаться. Что, кстати, осталось от Древесного Племени?
Мари покачала головой.
– Почти ничего, Зора. Видела бы ты их. Все Племя заразилось струпной болезнью, а Тадеус, само собой, собирал вокруг себя людей, разжигая в них гнев и ненависть. Вот только ненависть не помогла им дать отпор свежевателям. Сомневаюсь, что уцелело много народу, если только Смерть не берет пленных.
Зора посмотрела на нее.
– Тебя это огорчает.
– Да! Тебя там не было. Они страдали. Хорошие, плохие – струпная болезнь не разбирает. Она заразила всех, но некоторые сохранили порядочность, как Уилкс и Клаудия. Ужасно жаль, что Сказительница, Ралина, не ушла с нами. Я бы хотела узнать ее получше. А собаки, Зора! У тебя бы сердце разорвалось от жалости. Люди Тадеуса срезали с них мясо и прикладывали его к своим ранам, чтобы исцелиться, не думая о мучениях спутников. Меня тошнило от злости.
– Наверное, поэтому Фортина оставила свою спутницу и выбрала Джексома. Бедняжка чувствовала, что она готовится с ней сделать. – Зора скривилась. – Я по себе знаю, что это за болезнь, но я бы никогда не причинила вреда Хлое, чтобы облегчить свои страдания.
– Вот именно. Я начинаю верить, что болезнь свежевателей проявляет суть человека. И со многими членами Племени что-то явно неладно – со многими, но не со всеми.
– Ага. Я теряла терпение и огрызалась на каждую мелочь, но это вызывало во мне отвращение к себе самой. Я не хотела злиться – я боролась.
– Может, дело в этом? Хватает ли у зараженного силы воли, чтобы сопротивляться гневу?
– Или в том, не нравится ли ему этот гнев. Ну да ладно. Если все пойдет хорошо, болезнь останется в прошлом.
– Твои бы слова да Матери-Земле в уши, – вздохнула Мари.
– Кстати, что ты думаешь об этой парочке?
Взгляд Зоры скользнул к противоположной от кострища части круга, где Голубка и Лили как раз закончили сворачивать лежанки и медленно шли в сторону уединенной рощицы, где Стая устроила временное отхожее место.
– По-моему, Лили очень мила. А в Голубке загадок – как слоев в луковице. Но, должна сказать, она начинает мне нравиться.
– Ты ей доверяешь?
– Я буду доверять ей, пока она не даст мне повода в ней усомниться. А ты?
– Я думаю примерно так же. Она дала клятву и, по-моему, откровенна с нами. И потом, видно, что с ней обходились неласково. Выбор у нее невелик: вернуться к своим или бродить по лесу с Лили, пока кто-нибудь их не убьет. – Зора с подозрением покосилась на Мари. – А что? Стая недовольна, что мы их приняли?
– Не Стая, нет. Ник. – Мари пожала плечами. – Но это не изменит моего решения. Скажу больше, у нас был серьезный разговор о взаимном уважении.
Зора усмехнулась.
– Могу поспорить, мистеру Жрецу досталось.
– Скажем так: теперь он лучше понимает мои принципы.
Зора фыркнула.
– Зора! Вот ты где!
По песчаному берегу к ним бежал О’Брайен, а за ним вприпрыжку семенил маленький черный комочек.
– Хлоя! Малышка! Иди ко мне! – закричала Зора.
Заметив Зору, самочка ускорилась, но ее короткие лапки спотыкались о камни и ракушки, и скоро она начала повизгивать, словно ее кто-то бил.
– О Богиня, какая она голосистая! – Мари глянула на неподвижно сидящую Зору. – Ты не хочешь ей помочь?
– Нет. Нельзя. Роза сказала, что я балую Хлою, таская ее на себе, – что ей нужно развивать мышцы, так что мне нельзя ей помогать. – Зора отставила в сторону кружку и подалась вперед, подбадривая щенка: – Иди ко мне, малышка! Ты сможешь! – Она захлопала в ладоши и протянула к щенку руки.
Не прекращая жаловаться, Хлоя наконец добежала до своей спутницы, и Зора подхватила ее на руки, покрывая мордочку поцелуями и рассказывая, какая она храбрая и сильная.
– У этой малышки есть характер, – О’Брайен подошел к Мари и Зоре со своей кружкой утреннего чая. – Она позавтракала, уселась на хвост и начала звать тебя, вот Роза и попросила меня отвести ее сюда.
Зора улыбнулась О’Брайену поверх головы Хлои.
– Спасибо. Я как раз собиралась допить чай и пойти искать Розу.
От благодарной улыбки Зоры по шее и щекам О’Брайена разлился румянец. Зора, разумеется, ничего не заметила. Она была слишком занята, воркуя над Хлоей.
– Ты не пошел за чаячьими яйцами с Ником и остальными? – спросила Мари.
– У них и без меня хватает желающих. Мы с Джексомом и Мэйсоном грузили лодки. Антрес сказал, что нам нужно вернуться на воду сразу же после завтрака.
Зора застонала.
– Уже? Солнце даже над деревьями не поднялось.
– Не переживай так. Немного твоего рагу, и будешь как огурчик. Тем более после чаячьих яиц!
– И снова эти яйца. Надеюсь, они того заслуживают.
– Знаешь что? Я все-таки схожу их поищу – только ради того, чтобы ты их попробовала и поняла, какие они вкусные.
Он взъерошил Хлое шерстку, отчего она радостно запищала, и зашагал вглубь острова.
Мари выразительно выгнула бровь.
– Что? – спросила Зора.
– Сама знаешь.
– Нет, не знаю. Скажи.
– Ты ему нравишься. Очень.
– Ну еще бы. Я располагаю к себе.
– Хмпф-ф.
– И что это значит?
– Ты знаешь, что это значит.
– Просвети же меня.
– Ты правда ему нравишься.
– Ты это уже говорила. Я знаю, что я ему нравлюсь. Он мне тоже нравится. И что с того?
– Что ты будешь делать, когда он начнет за тобой ухаживать? – спросила Мари.
– Ухаживать? За мной? Мы только что начали путешествие, можно сказать, на другой конец света! У нас нет времени на ухаживания.
– У Ника есть.
– На то он и Ник. Он странный. Я поняла это в тот момент, когда впервые его увидела.
– И Антрес ухаживает за Данитой, осознает она это или нет.
– А я-то думала, это Баст ухаживает за Данитой для Антреса.
– Это примерно то же самое.
– Ну, они тоже странные – я имею в виду, Баст и Антрес, хотя они мне нравятся. О’Брайен не станет за мной ухаживать. Он слишком… ну… «не уверен в себе», наверное? И потом, он наверняка уже понял, что быть со Жрицей Луны – так себе перспектива. Мы печемся в первую очередь о благе Стаи.
