– Это довольно сложно сделать со спины галопирующей лошади!
– Ладно, ладно. Я поняла. Ты неправильно истолковал ситуацию.
Она повернулась к Призраку, продолжая поглаживать его голову, и заметила, что он перестал дрожать и теперь тихо стоял между ней и Анджо – хотя его внимание было приковано к Клэйтону и Барду.
– Так ты хочешь сказать, что он возвращался в Табун по доброй воле? – спросил Клэйтон.
– Да. Мы с Анджо встретили его прошлой весной. Он спас нас от летуна и стаи йоти. Он шел за нами от стоянки к стоянке. Мы думали, что потеряли его зимой, но весной он вернулся – здоровый, хотя и отощавший.
– И с ним правда все в порядке? Он в здравом уме?
– Ты не веришь, что я могу судить о здоровье жеребца? – раздраженно поинтересовалась Ривер.
– Конечно, верю. Я просто… я потрясен. И взволнован. И рад. Если он может выжить – и нормально существовать – без Всадника, это все меняет.
Ривер оторвала взгляд от прекрасного золотого жеребца.
– Еще как может. – Она погладила его по шее. – Если пойдет с нами.
– У меня есть веревка. Мы всегда можем…
– Нет! – оборвала она его. – Я не стану его принуждать. И ты не станешь. Это решать Призраку, а не нам. – Ривер подняла глаза на Анджо. – Он пойдет с нами, малышка?
Анджо и Призрак коснулись друг друга мордами. Они потерлись носами и с негромким фырканьем закивали, и Ривер захлестнуло радостное облегчение, когда в голове у нее зазвучал голос Анджо: «Он пойдет!»
Она широко улыбнулась жеребцу и, обняв его за шею, прижалась к нему щекой.
– Ты такой храбрый, такой умный. Ты всегда можешь мне доверять, Призрак. Обещаю, – прошептала Ривер жеребцу.
– Так он возвращается в Табун? – спросил Клэйтон.
– Да. На своих условиях – не на веревке, не запуганный, по доброй воле, – кивнула Ривер. Она повернулась к Анджо, и кобыла опустилась на колени, чтобы Ривер могла сесть. Она снова посмотрела на Клэйтона. – Держись справа от меня. А Призрак пойдет слева.
– Разумно.
Их маленький отряд двинулся на восток. Перед утоптанной тропой, ведущей к осенней стоянке табуна Мадженти, Ривер спешилась.
– Чуть не забыла. Мне нужно кое-что сделать, но это займет всего пару минут. Если хочешь, можешь идти вперед, но только не говори никому про Призрака до нашего появления.
– Оставить вас и пропустить, как вы будете входить с ним в лагерь? Не надейся. Я подожду.
Ривер принялась копаться в сумке.
– Что ты хочешь сделать?
Ривер вынула деревянный гребень с широкими зубьями и ворох пурпурных лент с вышитыми кристаллами Мадженти. Они с Анджо не видели Призрака почти неделю, и ленты, которые она вплела ему в гриву, успели истрепаться.
– Я украшу гриву и хвост Призрака нашими цветами, чтобы ни у кого не было сомнений в том, принадлежит он Табуну или нет.
– Но от вопросов тебя это не избавит.
– Может и нет, но я хочу начать с того, чем все должно закончиться – возвращением Призрака в табун Мадженти.
Опытные руки Ривер быстро вплели в гриву и хвост Призрака ленты. Жеребец был великолепен. Насыщенный пурпур лент сверкал в его белоснежной гриве и хвосте, неоспоримо указывая на принадлежность к табуну Мадженти.
Клэйтон не мог отвести глаз от Призрака.
– Ривер, если они ошибаются насчет него – может, они ошибаются и в других вещах?
– О чем это ты? И кто «они»? – спросила она, не отрываясь от работы.
– Совет Кобылицы, кто же еще. Они принимают все решения. И – не сочти за неуважение к твоей матери, – возможно, настало время что-то изменить?
– В каком смысле?
– Ну, например, дать право голоса большему количеству людей.
– Все члены Табуна имеют право голоса.
– Но есть Старшая Кобыла и ее Всадница, и решение всегда принимают они – с благословения и поддержки Совета Кобылицы, – сказал Клэйтон.
– Об этом я и говорю. В Совете Кобылицы голосует весь Табун.
– Так вот, может, некоторым из нас хотелось бы не только голосовать. Может, пора дать другим возможность высказываться.
По спине Ривер пополз холодок.
– И под другими ты подразумеваешь мужчин.
Это не был вопрос, но Клэйтон, похоже, этого не заметил и ответил:
– Да, и я считаю, что это отличная идея!
– Не сомневаюсь.
И снова Клэйтон не заметил ее тона.
– А теперь, благодаря тебе, изменения начнутся с него. – Он указал на жеребца, и тот покосился на него с подозрением.
Ривер молча закончила заплетать гриву Призрака, и они двинулись по утоптанной тропе, ведущей к стоянке Табуна. Клэйтон всю дорогу продолжал делиться с ней своими изменническими мыслями, словно замышлять смену многовекового строя и подрывать стабильность Табуна было благим делом – чем-то нормальным, о чем давно ходят разговоры. У Ривер сжалось сердце. Что если она не знала об этом, потому что никто не хотел обсуждать подобное рядом с ней? В Ривер начал закипать гнев.
«Мы не позволим ему разрушить наш Табун», – сказала она своей кобыле.
«Не позволим», – отозвался в голове уже знакомый голос Анджо.
Глава 11
Настоящее – река Умбрия
Мари была потрясена тем, насколько легче грести днем, особенно в такой день, как этот – безветренный, с безоблачным лазурным небом. В какой-то момент Землеступы даже завели песню весеннего роста и научили словам остальных, так что скоро пели все.
Ей это нравилось. Это напоминало семью.
– Это плохо, что я получаю удовольствие? – спросила Мари в спину Нику.
Стая перемешалась, чтобы сильные гребцы распределились по лодкам равномерно, но они с Ником так и остались вместе в маленькой лодке с короткими веслами, где по обеим сторонам крепились балластные плоты, на которых удобно разместились Лару и Ригель.
– Здорово, что хоть кто-то получает удовольствие, – буркнул Ник, но улыбнулся ей через плечо и прибавил: – Если уж проводить время на воде, то вместе с тобой.
Она окунула весло и плеснула на него водой.
– Неужели ты настолько ненавидишь воду?
– Еще как, – убежденно сказал он. – Когда доберемся до равнин Всадников ветра, надеюсь, мне в жизни больше не придется иметь дело с водой.
– Но ты ведь будешь мыться?
– Только ради тебя, Жрица Луны.
Лару чихнул, и из его могучей груди вырвался низкий саркастичный звук. Мари расхохоталась.
– По-моему, он говорит, что от тебя воняет.
