Рорид не был тем, с кем можно говорить по-свойски. Он с кудахтающим акцентом спросил:
– Вы принесли мне дань?
– Мы всего лишь бедные путники, – ответила Хара. – У нас нет ничего, что могло бы понравиться хозяину неба.
– У вас есть воббик, – категорично ответил он.
– Он наш друг, – сказала Хара. – Мы не привыкли приносить в жертву друзей, даже такому могущественному господину, как вы.
Рорид издал звук, похожий на воронье карканье. Думаю, так он смеялся.
– О да, люди никогда не отдают друзей.
– Позвольте мне пояснить – я не предаю друзей.
Может, Рорид оценил её храбрость. А может, ему просто стало скучно. Возможно, он вообще задумывал приказать своему народу разорвать нас на части. Я отчаянно верила в то, что Хара понимает его. Я не понимала. Однако, если бы он лгал, то, надеюсь, я бы это поняла.
– Вы ищете информацию, – сказал он, и это был не вопрос.
– Да, господин. Мы заметили группу людей верхом на лошадях. Но мы не обладаем таким зрением, как вы.
– Информация, – продолжал он. – Если вы хотите её получить, то и сами должны её предоставить. Расскажите нам что-то, чего мы не знаем.
– Твои источники информации намного лучше, – сказала Хара. – Но я могу рассказать тебе, что…
Рорид взмахнул крылом, таким образом её перебивая.
– Даирн. Ты берёшься делать то, что как дар дано твоему народу, – рассказывать правду?
Несколько секунд я смотрела, застыв от страха, пока не поняла: он хочет, чтобы во время разговора я говорила, где правда, а где ложь.
– Да, господин. Я хочу сказать, повелитель, м-м… Башкадробилка.
Он указал клювом на Хару.
– Хочу рассказать, что мы прибыли с острова, – начала она. – С церемонии предварительных похорон даирнов.
– Так вы учёные.
– Не я, – ответила она. – Но ещё один человек, идущий с нами, был учеником учёных.
– А ты охотник.
– Иногда.
– Убиваешь раптидонов?
– Намеренно – нет, – уклончиво ответила она. – Только одного убила. Целилась в белку, но промахнулась. Виновата.
Рорида устроил её ответ.
– Виновата, но хотя бы признаёшь это. Итак, охотник, что нового на острове?
– Ну, вы уже знаете о церемонии. И как вы видите, со мной даирн. Мы хотели, чтобы все узнали правду…
Я подняла руку. Если ему нужна правда, я должна показывать, где её нет.
Сначала Хара возмутилась, но потом приняла этот факт, глубоко вздохнула и сказала:
– Я поймала этого даирна во время охоты в южных краях. Сначала я хотела продать её одному знакомому учёному, который, как я полагала, будет рад такой находке.
Рорид засмеялся своим хриплым птичьим смехом, протяжно и надрывно. Если бы он мог плакать, этот смех походил бы на плач.
Он снова посмотрел на меня сверкающими глазами.
– Дайте-ка мне угадать, что произошло. Этот учёный предал вас.
– Да. – Я кивнула.
– А вы знаете, почему в древние времена даирнов так ценили? – спросил Рорид.
– Как нам рассказывали, потому что мы можем отличить правду от лжи.
– Потому что с тех пор, как даирны стали говорить правду, людям перестали доверять. Люди – лгуны, – ехидно сказал он. – Их слова ничего не значат. Их обещания длятся ровно столько, сколько слышно эхо от их лживых фраз.
Снова поворачиваясь к Харе, он сказал:
– Итак, вы убежали с острова.
– Мы убежали от Арактик, – поправила его Хара.
– Вот как? Почему?
Хара на мгновение задумалась.
– Ну, для начала потому, что Прорицательница Арактик была практически ранена во время церемонии.
– Даже так? Ранена? Кем? Не тобой ли, девочка-якобы-мальчик?
Хара ответила не сразу, и я боялась, что сейчас она может подвергнуть меня опасности, рассказав историю целиком.
– Я всё объясню, – поспешила я ответить.
Я всё очень подробно рассказала. Когда добралась до части с полётом прямо над головой Арактик, Рорид снова рассмеялся. Он позвал по именам других птиц, и они слетелись к нему на насест.
– Давай-ка расскажи нам это ещё раз, – приказал он мне.
И я начала рассказывать всё заново. Кроме громкого смеха, я поймала на себе хищные взгляды птиц – они смотрели на меня так, будто думали, куда бы им вонзить свои когти.
Рорид перестал смеяться, мгновенно затихли и остальные.
– В твоём рассказе не так уж много информации, – сказал он, – но всё равно было забавно послушать. Многие ведь и не знают, что у раптидонов прекрасно развито чувство юмора.
Я не собиралась с ним спорить.
– Тогда можно нам узнать… – робко начала Хара.
Рорид посмотрел на молодого беркута, и тот послушно кивнул.
– Их двадцать четыре, – доложил он. – Все на хороших лошадях. Шесть лошадей в резерве, двенадцать мулов для поклажи. Шесть собак. На людях ливреи прорицательницы. На их щитах – эмблема с голубым глазом. И все вооружены мечом и луком. – Он сделал паузу. – Во главе – Рыцарь Огня.
Хара ахнула. Я еле сдержалась, чтобы не поинтересоваться, что это значит.
– Благодарю Вас, – еле проговорила Хара, а затем добавила: – Мой господин.
– По тому мечу, что ты бросила на землю, я могу сказать, что ты неплохо вооружена. – Он сделал паузу, ожидая, как мы отреагируем. – Когда человечество зарождалось, я был уже немолод, и то, что для вас легенды, для меня всего лишь воспоминания. Даже не мечтай, что заклинаниями можно скрыть от меня сущность этого меча. Рорида Башкадробилку не так легко одурачить.
Какое-то время Рорид молчал, и в знак уважения его свита тоже соблюдала тишину. Хара несколько раз посмотрела через плечо, явно боясь пошевелиться.
В конце концов он огласил своё решение:
– Обычно нас не интересуют дела людей. Но мы и видим, и знаем очень много. И мы заметили, что некоторые популяции сокращаются. Некоторые из них всегда были нашей добычей. Другие же, как и мы, относились к правящим классам. – Он кивнул мне. – Одно ясно: мир пустеет день ото дня. Тому много причин: болезни, голод, да и убийства. Но за всем стоит только хищник – человек, известный как Мурдано, и его беспощадная юная прорицательница. Эти двое не понимают, что в жизни должен быть баланс. Они также не понимают, что их желание господствовать и всё контролировать, поработить и унижать является разрушительным для всего живого. – Он снова сделал паузу. – Всё это закончится Церемонией Прощания с человеком.
Мы с Тобблом посмотрели на Хару. Она замерла – возможно, как и я, сомневалась, но не подавала вида.
