— Бесполезно вспоминать все это! Мы живем в реальном мире, а это значит, что ты женат на Лиззи. Я уверена, что она преданно любит тебя. Она дала тебе все, чего ты хотел: эту шахту, деньги, власть… Именно к этому ты всегда и стремился. Люди должны платить за исполнение своих желаний!
— Но не такую цену, Анжела!
— Вспомни о тех шахтерах, легенда, которая тебе так понравилась. Они решили, что им не стоит выплачивать проценты, и что с ними произошло?
— Это всего лишь легенда, ничего общего с нашим случаем…
— Они вполне сопоставимы! Послушай меня, Бен. У тебя есть очень многое, перед тобой открывается карьера, которая даст тебе полное удовлетворение. Возможно, это не все, чего ты хотел, но этого уже достаточно много!
А про себя я думала: «У меня есть Тимоти. Это не все, чего я хотела, потому что я хотела Бена; но этого тоже было много».
— Я никогда не оставлю надежды! — сказал Бен. — Ты обещала выйти за него замуж?
— Нет.
— Я благодарю за это Бога!
— Мне действительно не следовало встречаться с тобой! Кстати, что значат эти слухи? В газете, о тебе, Лиззи и Грейс?
— Ах, это… Это значит, что враг в отчаянии!
— Это не подорвет твои шансы?
— Разумные люди поймут, в чем дело.
— А как это воспринимает Грейс?
— Боюсь, она расстроена.
Так ты надеешься пережить это? Первый шаг в головокружительной карьере?
Так ты обо мне думаешь?
— Я знаю тебя, Бен!
— Не оставляй надежду, Анжела! Я что-нибудь придумаю, а пока возвращаюсь в Мэйнорли.
— Ну что ж, удачи тебе, Бен, в твоих заботах.
— Для меня существует единственная забота… Грустно улыбнувшись, я оставила его…
Когда я вернулась домой, там была Грейс, которая беседовала с матерью.
— Мне нужно было встретиться с вами. — Она улыбнулась матери. — Я узнала, что вы в Лондоне, и решила повидать вас.
— Я только что говорила Грейс, как приятно мне ее видеть и что я надеюсь принять ее в Корнуолле, как только закончатся выборы.
— Спасибо вам, — сказала Грейс. — Я с удовольствием приму ваше предложение, но вы просто не представляете, как сейчас обстоят дела в Мэйнорли: нет ни минутки свободного времени!
— А как Лиззи? — спросила я.
— Ах, она очень устает, — она нахмурилась. — Ей действительно не нравится общественная жизнь.
— Это не похоже на австралийский поселок…
— Да, действительно. Я слышала, вы делаете просто чудеса в этой миссии? Мама только что рассказывала мне об этой бедняжке, чей отец должен предстать перед судом за убийство.
— Да, очень печальный случай.
— И Тимоти Рэнсон забрал ее к себе?
— Это чудесный человек, — сказала мать.
— Несомненно!
Значит, вы только что вернулись после визита к нему? Насколько я поняла, Френсис очень высоко ценит его. Я всегда восхищалась людьми, которые посвящают свое время делам благотворительности. Как я поняла, вы в очень дружеских отношениях с мистером Рэнсоном?
— О да, мы с ним добрые друзья. Мать удовлетворенно улыбнулась.
— И все же я довольна своей работой, — продолжала Грейс, — это дало мне очень многое. Видимо, работа в миссии дает то же самое: вдова чувствует себя очень одинокой… вне общества.
Нам удалось переброситься с Грейс несколькими словами наедине перед тем, как она ушла. Она сказала:
— Правда, что ты собираешься замуж за Тимоти Рэнсона? Я поняла это из разговоров Амарилис и твоей матери. Похоже, они считают, что помолвка неизбежна.
— Нет, отнюдь не неизбежна.
Она кивнула.
— Действительно, брак — это серьезный шаг! Необходимо хорошенько обдумать этот вопрос, особенно, если это уже не первый брак: уже знаешь, как легко ошибиться в человеке, и становишься осторожней.
— Да, — согласилась я.
— Ну что ж, Анжелет, я желаю тебе только счастья! Надеюсь, все у тебя сложится прекрасно. Я уверена, что Тимоти Рэнсон очень хороший человек, это все говорят, а хорошие люди — редкость!
«Значит, еще один желающий выдать меня замуж», — подумала я.
Вечером Грейс, Бен и Лиззи отбыли в Мэйнорли, а на следующий день мать вернулась в Корнуолл.
* * *
Я только что позавтракала и была в детской с Ребеккой, когда одна из служанок зашла ко мне с запиской от тети Амарилис. Меня немедленно просили явиться к ним.
Дядя Питер уже собирался уходить. Он был бледен и взволнован совершенно непохож на себя.
— Ах, Анжелет! — воскликнула тетя Амарилис, обнимая меня. — Я первой хотела рассказать тебе это! Газеты полны сообщений! Питер немедленно отправляется в Мэйнорли. Он считает, что Бен нуждается сейчас в его поддержке.
— В чем дело, тетя Амарилис?
— Лиззи… Она… умерла!
Умерла! — воскликнула я. — Как? Почему?
— Видимо, приняла большую дозу лауданума… Я села в кресло, мне стало дурно. Тетя Амарилис оказалась возле меня и положила руку на плечо.
— Прости, мне нужно было изложить это как-то помягче. Мы все потрясены!
Расскажи, расскажи мне все поподробней!
— Они нашли ее… сегодня утром… Первой нашла ее Грейс. Она зашла в ее комнату и обнаружила, что та… мертва.
— А где был Бен?
— Полагаю, он был в своей комнате. Ты же знаешь, что у них отдельные спальни! Возле ее кровати стояла та самая бутылочка! Бедная Лиззи…
— Я собираюсь выяснить, что там нужно сделать! сказал дядя Питер. При первой же возможности я свяжусь с вами.
Он оставил нас, и тетя Амарилис сказала мне:
— По-моему, ты очень потрясена?
— Нет, тетя Амарилис, я просто…
— Я понимаю, как ты себя чувствуешь, со мной то же самое. Все это просто ужасно! Это бедное дитя… Прямо не понимаю, что это может значить?
Она заставила меня глотнуть вина, но я знала ничто не отвлечет меня от чудовищных мыслей, помимо воли приходящих на ум.
Говорила тетя Амарилис:
— Грейс зашла и обнаружила ее… Бен немедленно послал дедушке телеграмму. Питер все уладит.
Интересно, как можно уладить смерть, происшедшую при таких обстоятельствах? На это явно не был способен даже дядя Питер.
Я плохо помню последующие дни. Все это было похоже на непрекращающийся кошмар.
* * *
Я была дома. Морвенна с Джастином зашли проведать меня.
