Стоит также обратить внимание, что в поход на Полоцк были отмобилизованы далеко не все силы Русского государства. Если сравнить, к примеру, роспись служилых корпораций-«городов», что пошли на Полоцк и которые заступили дорогу Девлет-Гирею и его воинству на Оке и под Молодями в 1572 г., то нетрудно заметить, что списки эти различаются друг от друга. Несомненно, что, готовясь к походу, Иван Грозный и Боярская дума не могли оставить совсем без защиты южную, «крымскую» и юго-западную, «литовскую», «украйны», а также «украйну» «немецкую», в Ливонии. В разрядных записях по этому поводу сказано четко и недвусмысленно286. И само собой, не были затронуты мобилизацией и дети боярские и прочие служилые люди, находившиеся в ведении Казанского дворца, – в «подрайской» «казанской землице» было тревожно.
4. «Конъно, збройно, у барве, маючи тарчи, древа…»: литовское войско в Полоцкой кампании
Что могла противопоставить этой колоссальной по тем временам силе Литва? Начнем с описания Полоцка. Представление о том, какими были его укрепления в начале 50-х гг. XVI в. (к зиме 1563 г. они явно не стали сильнее287), дают материалы ревизии Полоцкого воеводства 1552 г.
Согласно «Ревизии», цитадель Полоцка, Верхний замок, была расположена на «горе высокой самородней межи реками Двиною и Полотою» и «рублен» был замок «з дерева соснового (не самый лучший материал для стен. – В. П.) в пять стен городни кром веж». Из ревизии известно, что периметр Верхнего замка составляли 204 клети-«городни», длиной каждая 5–6 м (т. е. общая длина оборонительного периметра полоцкой цитадели составляла несколько больше 1 км).
Опорными пунктами в оборонительной стене Верхнего замка были 9 башен-веж. Резивия подробно характеризует каждую из них. Из этих девяти башен шесть были расположены попарно, разделенные 3–4 «городнями». По мнению белорусского археолога С.В. Тарасова, это было сделано преднамеренно – сдвоенные башни прикрывали друг друга и прилегающие участки замковой стены, фланкируя ружейным и пушечным огнем наиболее слабые места в обороне замка – прежде всего ворота и «фортку»-калитку288.
Не внушала уважения и артиллерия полоцкого Верхнего замка. Замковый наряд в 1552 г. составляли 10 «невелми великих» литых пушек на колесных лафетах, одно «дело великое спижаное», 2 дела «спижаных» и 2 кованых железных на колодах и козлах, 4 мортиры, 3 из которых были отлиты еще при Витовте, 2 железных «серпантина» на колесных лафетах и 3 – на козлах. Всем этим хозяйством должны были управляться 8 пушкарей289. Помимо этого, гарнизон мог полагаться также на 78 гаковниц (тяжелых крупнокалиберных крепостных ружей), а также на хранившиеся в замковом арсенале 605 «киев старосвецких железных» – под ними имелись в виду, видимо, совсем уж древние ручницы290. И даже отправка по королевскому приказу в Полоцк в августе 1562 г. 20 гаковниц не могла исправить плачевной ситуации с полоцкой артиллерией291.
К Верхнему замку с западной стороны примыкали укрепления полоцкого «Великого посада». Его «острог крепок: а рублен острог и всякими крепостми делан по тому же, – говорилось в летописной повести о взятии Полоцка, – как и городная стена рублена, да и ров вкрузь острога от Полоты до Двины-реки делан крепок и глубок», однако при этом «от Двины-реки острожные стены не было»292. По мнению белорусского археолога С.В. Тарасова, укрепления Великого посада насчитывали еще и 8 башен293. По всей видимости, конструктивно валы, стены и башни Великого посада, равно как и их состояние, практически не отличались от таковых Верхнего замка. Этого не скажешь об укреплениях Заполоцкого посада, сведений о которых практически не осталось. Из отрывочных сведений можно заключить только лишь, что здесь наличествовал «острог» и, возможно, ров, однако сила их явно была невелика294. Об укреплениях задвинских посадов, Екиманского, Островского и Кривцова, известно и того меньше, можно лишь предположить, что они в лучшем случае были ограждены тыном и, возможно, рвом, но не более того.
Слабым был и полоцкий гарнизон. Согласно материалам «Ревизии», в 1552 г. в нем на постоянной основе несли караульную службу при замке 30 пехотинцев-драбов. Содержались они за счет сборов на полоцкой таможне295. Помощь в этом занятии им оказывали местные мещане, жители Полоцка, «которы ночы на замку кличут и трубят», всего 51 человек)296. Кроме них, в замке было и 8 пушкарей. 1487 полоцких мещан, согласно «Ревизии», «окром роботы замковой и мостовой», должны были также «подводы на послы и гонцы давать а проводники сторожы замковые дают», а также выставляли «почтов» 47 «коней»297. Еще 6 «коней» выставляли «козаки замъку Полоцкого» и 49 – «слуги панъцерные» и «слуги путные» «замъку Полоцкого». Полсотни «коней» с владений своей епархии должен был снарядить для «обороны земской» полоцкий архиепископ298. 320 «коней» выставляла в случае войны полоцкая шляхта299.
В сумме весь этот военный потенциал Полоцкого воеводства составлял чуть больше пяти с половиной сотен «коней», и понятно, что сколько-нибудь долго без его силения оборонять Полоцк и его округу против мало-мальски приличной неприятельской армии было нельзя. Даже «лехкая» московская рать, насчитывавшая несколько тысяч закаленных в походах и боях всадников, легко одолела бы не имевшее боевого опыта полоцкое ополчение. Поэтому с началом войны Сигизмунд II и паны-рады всерьез озаботились усилением обороны города и Полочанщины. Еще по весне 1562 г. сюда были направлены польские наемники под началом коронного гетмана Ф. Зебжидовского, однако к осени их ряды сильно поредели – в ноябре 1562 г. под его началом числилось, к примеру, только 6 конных рот с 1308 «конями» против 13 с 2096 «конями» в июле300. И эти роты были отведены с началом зимы «на лежи» (на зимние квартиры) к западу от Полоцка. В самом же Полоцке на зимовку остались 4 пеших (драбских) роты списочной численностью около 700 бойцов301. К ним стоит добавить еще почты полоцкого воеводы Ст. Довойны (300 «коней»302) и Виленского воеводича Я. Глебовича303, какое-то количество местных казаков (об участии 500 выехавших из Полоцка литовских воинов в невельской «поторжке» уже было сказано прежде) – ив сумме выходит около 2 тыс. конных и пеших бойцов304. Правда, во флорентийском архиве Медичи отложилось письмо неизвестного корреспондента, писавшего 6 марта 1562 г. из Кракова, что в Полоцке гарнизон насчитывал примерно 6 тыс. человек, в том числе 750 польской конницы и 800 польской же пехоты305. В принципе нет ничего невозможного ни в первой, ни во второй цифре. Большая включала в себя всех участников обороны Полоцка, в том числе вооруженных мещан и сбежавшихся под защиту стен и валов Полоцка местных крестьян, а меньшая – более или менее профессиональную часть защитников города. В любом случае значительное численное превосходство русского войска над защитниками Полоцка несомненно.
Подведем итог. Хотя после падения Смоленска к Полоцку перешла роль одного из ключевых пунктов в системе обороны северо-восточной границы Великого княжества Литовского, роли этой он не соответствовал. Общая архаичность военного дела Великого княжества вкупе с перманентным финансовым кризисом и слабостью великокняжеской власти не позволили ни усилить оборону пограничья, ни привести полоцкие укрепления в надлежащий вид. Старые укрепления Полоцка позволяли его гарнизону и укрывшимся за его стенами местным жителям отсидеться в случае набега «лехкой» московской рати, однако сопротивляться большой армии с сильной артиллерией город был не способен. Спасти его могла только поддержка извне. Но как обстояло дело с «помойным» войском, которое могло заставить московитов снять осаду с города, как это уже было в 1518 г.?
