Итак, воспрепятствовать разветыванию русских полков вокруг Полоцка полоцкому наряду не удалось. Однако в русской «ставке» решили ответить на этот выпад. В летописной повести было отмечено, что, демонстрируя серьезность своих намерений, «повеле же царь и великий князь того дни от своего полку поставити наряд и стрелецким головам с стрелцы стати и закопатися у Двины-реки в березех и на острову». Разрядная повесть о взятии Полоцка уточняет эти сведения – «царь и великий князь приказал поставити от своего стану пять пищалей полуторных да пищаль болшую, а велел по острогу по всем местам стреляти, из скоторых мест стреляли». Вести эту контрбатарейную стрельбу с целью подавить неприятельский огонь и привести полоцкую артиллерию к молчанию было велено пушкарю Ивану Бартулову (судя по фамилии, обрусевший иноземец? – В. Л.), «комиссаром» при котором был царский ординарец Полуект Михалков. Называет разрядная повесть и имя стрелецкого головы, которому велено было со своими людьми «поиззакопатися» против Великого посада – Иван Голохвастов «с его приказом стрелцы со всеми». Действия русских пушкарей и стрельцов оказались успешными350. Этим важным с моральной точки зрения успехом русских пушкарей и стрельцов завершился первый день осады Полоцка351.
7. «Полоцкое взятье»: день второй и последующие
В второй половине дня 31 января 1563 г. окружение Полоцка практически завершилось – единственным направлением, слабо прикрытым русскими, было восточное. С севера, северо-запада, запада и юга город был плотно окружен царскими полками, и лишь здесь после ухода Государева полка за Двину подходы к городу перекрывались редкой цепочкой застав и сторожей, высылаемых от него352.
Однако такое положение продолжалось недолго – меньше суток. К исходу дня 31 января к Полоцку подтянулись остальные силы русской рати. Полк Левой руки вышел к Верхнему замку и на следующий день «в вечеру» встал лагерем «против Духовских ворот на Себежской дороге», а Сторожевой полк ушел за Двину и, переправившись через реку по льду, «стал у Плоские Лужи противу Богоявленьского взвоза», заняв Кривцов посад напротив Великого посада за рекой. Вечером же 31 января к городу подтянулся частично и «болшой наряд», который начал занимать позиции между Георгиевским монастырем и Воловым озером к северо-востоку от Великого посада353.
С выходом к городу полков Левой руки и Сторожевого процесс концентрации русского войска вокруг Полоцка завершился. Очевидно, что к вечеру 1 февраля подтянулись и полковые обозыкоши, раз Иван отдал приказ 2 февраля провести смотр всего войска354.
Этим приказом распоряжения, отданные царем во второй день осады, не ограничились. Вместе с приказом о проведении большого военного смотра был отдан и другой – «кназем и дворяном и детем боярским в своему полку и во всех полкех по своему царьскому приговору, штоб у них у всех готовы были туры, на десять человек тура»355. Третий приказ касался стрельцов – два стрелецких головы, Василий Пивов и Иван Мячков, со своими людьми, должны были отправиться на Иванский остров, занять Островской посад и, устроив там «закопы», начать обстрел Великого посада из своих пищалей. С размещением еще пары стрелецких приказов вдоль левого берега Двины в руинах Островского и Кривцова посадов Великий полоцкий посад и Верхний замок оказались под непрерывным огневым воздействием русской пехоты.
Третий день осады, 2 февраля 1563 г., прошел в рутинной работе. Полковые воеводы и сотенные головы занялись проведением смотра своих людей, стрельцы Голохвастова, Пивова и Мячкова продолжали обстрел Великого посада, а полковые люди готовили туры для осадных работ. Сам же Иван Грозный в этот день «ездил вкрузь города того дня и смотрил у города крепостей, а с ним были выборные дворяне»356.
На четвертый день осады, 3 февраля, в расстановке русских полков вокруг Полоцка произошли перемены. Погода переменилась, началась оттепель, «учалась река портитись». Опасаясь, что река может вскрыться и затруднить ведение осады, Иван Грозный приказал своему полку вернуться на правый берег Двины и снова встать под Георгиевским монастырем. На место ушедшего Государева полка к Борисоглебскому монастырю был переведен с позиций напротив Верхнего замка полк Левой руки357. «Записная книга Полоцкого пода» также сообщает, что передвинут из-за Двины к Верхнему замку был и Сторожевой полк358.
Четвертый день осады вообще оказался достаточно богат на события – осадные работы в этот день были форсированы. Работы по изготовлению тур близились к концу, и стало возможным приступить к оборудованию позиций для стрелков и артиллерии в намеченных местах. Возведение их началось с установки тур на Иванском острове в ночь с 3 на 4 февраля 1563 г. За эту операцию отвечал третий воевода полка Левой руки И.В. Шереметев Меньшой со своими людьми, казаки (видимо, те, что входили в этот полк) и сидевшие на острове уже третий день стрельцы приказов В. Пивова и И. Мячкова.
Работы по установке тур были успешно завершены. Утром 4 февраля пред глазами полочан предстала уже хорошо укрепленная линия защитных сооружений на Иванском острове напротив Великого посада, действуя из-за которых русские стрельцы и пушкари могли успешно обстреливать город. С наступлением темноты начались работы по возведению линии тур и оборудование батарей с восточного фаса укреплений Великого посада, которыми руководил третий воевода полка Правой руки князь В.С. Серебряный. Возводили туры полковые люди князя Серебряного, а также стрелецкие головы Ф. Булгаков, Г. Кафтырев и Б. Болтин со своими людьми. Пока шли эти работы, стрельцы Ивана Голохвастова по своей инициативе переправились через Двину, подожгли наугольную Мироновскую башню Великого посада, стоявшую над Двиной, взяли ее и ворвались в острог, потеряв при этом от неприятельского огня 15 человек. Однако Иван Грозный, узнав об этом их деянии, приказал отвести людей Голохвастова назад «для того, што не умысля пошли в острог, а туры ещо во многих местех не поставлены окола города, а из затинных пищалей стреляют часто»359.
5 февраля, на шестой день осады, установка тур вокруг города, вдоль Полоты от ее устья и дальше, вдоль восточного фаса Великого посада практически до самой Двины, была завершена. «И многие туры поставили, – писал составитель летописной повести о взятии Полоцка, – а убили з города одново сына боярского да пятнадцать человек боярских людей да атамана казатцсково Кислово Подчерко-ва». На новых позициях были расставлены и орудия «лехкого» и «середнего» наряда, а также те немногие орудия «болшого наряда», что были подтянуты к тому времени к Полоцку. «Царь же и великий князь объежжаше вкруз города непрестанно и приказывая своим воеводам, – продолжал московский книжник, – чтобы стрел бою над городом день и нощь беспрестанно промышляли». Кроме того, Иван Грозный «повеле же воеводам во всех полкех сторожи ближние и далние дръжати крепко, чтобы из города и в город не проехал Литовской никаков человек»360.
Приказ об усилении бдительности был не случаен. Похоже, что московского лагеря под Полоцком достигли слухи о том, что гетман намерен идти на помощь осажденному городу, и, памятуя о том, что о неудаче 1518 г. в «ставке» Ивана Грозного решили предпринять превентивные меры для того, чтобы не допустить повторения той истории. А основания для такой предосторожности были – согласно слухам (распускаемых самим гетманом, как полагал А.И. Филюшкин361), литовское войско насчитывало многие тысячи воинов с немалым нарядом. А как было на самом деле?
