Утром 8 февраля Иван Черемисинов снова отправился к полоцким стенам за ответом. На этот раз его навстречу выехал одни Василий Трибун, который сообщил русскому переговорщику, что-де город пока не готов сдаться, «многия люди шатаютца, и иные бьют челом, и иные не хотят» и дал бы государь сроку еще неделю для того, чтобы полочане пришли, наконец, к единому мнению. Ответ Черемисинова предугадать было несложно. Он заявил Трибуну, что-де «вчера, естя били челом, а хотели свое дело свершено учинить, а ныне хотите слов своих переменити»375, на что литовский переговорщик сказал, что он здесь ни при чем, «с чем де меня из города паны выслали, и яз то и говорю»376. После этого он повернул коня и вернулся обратно в Великий посад. «Фортка» у Кобыльничей башни закрылась, и по Черемисинову из башни было сделано несколько выстрелов из пищалей377.
Этот жест красноречивее всего показал истинные намерения Довойны и его советников на этих переговорах. Однако в русской «ставке» были готовы к такому развитию событий. У царя на руках была козырная карта – ultima ratio re gum, пушки «болшого» наряда, дошедшие до Полоцка.
9. «Полоцкое взятье»: «последний довод королей» в деле
Выстрелы по царскому посланцу положили конец паузе в боевых действиях. Ответ Ивана Грозного на сделанное с литовской стороны «предложение» был недвусмысленным: «Царь и великий князь велел по острогу и по городу из болшово наряду (составлявший летописную повесть книжник несколько поторопился с «болшим» нарядом – он только-только прибыл, и нужно было еще несколько дней, чтобы установить огромные орудия на подготовленных позициях. – В. П.) стреляти и учал советовати, как бы над острогом промыслити»378. Обстрел города велся с разных направлений (поскольку, как уже было отмечено, русские воспользовались паузой в боевых действиях на время переговоров и, по словам летописца, «по государскому приказу воеводы туры блиско Острожных ворот и острожные стены и наряд за турами поставили, и пушкари и стрелцы под турами стали»379). Наиболее губительным был огонь из-за Двины, поскольку Великий посад с этой стороны не имел стены.
Сам полоцкий воевода, поняв, что его замысел раскрыт, утром 9 февраля 1563 г. отдал приказ оставить Великий посад и собрать все оставшиеся силы в замке. «И в те поры воевода полоцкой Давоин и ляхи посады в болшом остроге зажгли во многих местех», – записал составитель разрядной повести о взятии Полоцка380. Летописная повесть расписала это событие более полно. По словам московского книжника, по приказу Довойны польские наемники «болшой острог и ворота Острожные и в остроге церкви и гостины дворы и лавки в торгех и все острожные дворы зажгли во многих местех», а тамошних посадских людей, полоцких мещан, «из острогу учали забивати в город»381.
Столбы дыма, крики и шум, доносящиеся из Великого посада, вызвали возбуждение у русских детей боярских, стрельцов и казаков, сидевших в закопех и за турами напротив посада. Желанная добыча уходила из-под самого носа, что допустить было невозможно – какой смысл в войне без «дувана»? И вот «стрелцы царевы и великого князя и боярские люди и казаки в острог вошли и палися на Полотцских животех и с Ляхи учали битися»382. Поддержать своих бойцов, вступивших в схватку с поляками, Иван выслал несколько сотен детей боярских Государева полка. Князья Д.Ф. Овчинин и Д.И. Хворостинин со своими людьми, а с ними и «иные головы» «ляхов в остроге потоптали и в город вбили», позволив стрельцам и казакам с боярскими людьми отойти из горящего посада вместе с награбленным имуществом. Тем временем множество жителей окрестных деревень, собравшихся под защиту стен Великого посада, «выбежали» из горящего города в русский лагерь383. Согласно воеводским отпискам, только в расположение Государева полка вышло 3907 мужчин и «женок и девок» 7253, всего 11с лишком тысяч душ, не считая тех, кто «выбежал» в станы других полков или попал в руки татар384.
К утру следующего дня Великий посад выгорел дотла. Решение Довойны оставить Великий посад А.Н. Янушкевич считал фатальным, предопределившим падение города385. Не согласимся, однако, с его мнением, поскольку судьба Полоцка, как уже было сказано выше, была предопределена задолго до того, как Иван Грозный подступил к городу. Укрепления города были безнадежно устаревшими, помощь от Радзивилла не могла подойти, так как у гетмана не было войск и, наконец, у Довойны банально не хватало опытных бойцов. Потому-то в сложившихся условиях решение оставить Великий посад, недостаточно укрепленный и уязвимый от огня даже мало- и среднекалиберной русской артиллерии386, было, пожалуй, единственно верным. Конечно, пан воеводич Ян Глебович мог возражать (если верить М. Стрыйковскому387) против такого решения, но в феврале 1563 г. у полоцкого гарнизона не было выигрышной стратегии.
Так или иначе, но, сдав русским Великий посад, полоцкий воевода сделал последний шаг в большой игре со своей стороны. Ответный ход теперь был за русской стороной, и он не замедлил воспоследовать. Согласно летописной повести о взятии Полоцка, 9 же февраля Иван Грозный «повеле над городом делом своим промышляти болшим и приказал боярину князю Михаилу Петровичу Репнину против Великих Ворот в остроге на пожженном месте пушки болшие, Кашпирову да Степанову да Павлин да Орел да Медведь, и весь наряд стенной и верхней поставити блиско городских ворот; а вкруз города и городние стены за Двиною и за Полотою по тому же велел болшой наряд изставити и со все стороны бити без опочивания день и нощь»388.
А.Н. Лобин полагал, что книжник, составлявший летописную повесть, ошибся, сместив расстановку тяжелой артиллерии на руинах Великого посада на четыре дня, поскольку не только подтянуть огромные орудия от Волова озера к посаду было за сутки-двое проблематично, но и разместить их там, пока позиции под них не были оборудованы, а дорога не расчищена, тем более389. Но свидетельство летописной повести можно истолковать и так: 9 февраля Иван Грозный приказал расставить тяжелые орудия «болшого» наряда на пепелище Великого посада и «вкруз» города, а в последующие дни посоха, пушкари и отряженные боярские люди занимались тем, что выполняли царское повеление.
Разрядная повесть рисует картину последовавших за гибелью Великого посада несколько иначе – более полно и, похоже, достовернее. Согласно ее сведениям, 9 февраля Иван Грозный приказал установить за Двиной орудия «больного» наряду – «Тортуну», «Орел», «Медведь» и другие пищали. 10 февраля последовал приказ установить туры «противу города из-за Полоты реки», а на следующий день – установить туры «противу города из завал[ь]я» «от Полоты». В тот же день было повелено поставить на Иванском острове «две пушки ушатыя (т. е. мортиры. – В. П.) больную да Степанову». Еще одна мортира, «ушатая старая», устанавливалась за Полотою за турами, что были вкопаны 10 февраля. Наконец, 13 февраля велено было поставить «противу великих ворот пушку Кашпирову да Степанову, да Павлин и весь болшой наряд стенной и веръхней»390. Это детальное описание расстановки орудий «болшого» наряду выглядит более достоверным, нежели летописное (хотя и совпадает с ним в отдельных моментах), поэтому мы и будем его придерживаться дальше.
