* * *
После ужина – подавали действительно колбасу с оливками, – уже собираясь спать, Тай сказал:
– Все только об Идрисе и говорят. О том, что может твориться там, внутри.
– Дураки остаются дураками, вот что там творится, – проворчала Ливви.
– Из-за выставленных защит никто не может проникнуть внутрь, – задумчиво проговорил Тай. – Но пока я их слушал, мне в голову пришла одна идея. Никто не может проникнуть внутрь, это понятно… но вдруг ты можешь?
– Я? – растерялась Ливви.
– Ну да. А почему нет? Ты же умеешь проходить сквозь стены, двери… Можем мы, в конце концов, попытаться?
– Ну… – сказала Ливви и замолчала.
На нее снизошло… некое чувство. Это было волнение. Настоящее волнение.
Она усмехнулась, глядя на брата-близнеца.
– А ведь ты прав, – сказала она. – Нужно хотя бы попробовать.
– Тогда завтра, после «Вулканов и демонов, которые в них обитают», – кивнул Тай и сделал пометку в расписании.
* * *
Однако ночью, пока Тай спал, Ливви обнаружила, что ее снова настойчиво тянет к себе Диммет и великое ничто его глубин. Всякий раз, когда она думала об Идрисе, об эксперименте, который они завтра устроят с Таем, мысли ее начинали крутиться вокруг собственной смерти… вокруг удара Аннабель. Это мгновение боли и утраты себя… И ужас на лице Джулиана, когда она стремительно покидала тело…
Разумеется, Аннабель в Идрисе сейчас не было. Аннабель мертва. Но даже если бы и нет, Ливви все равно не стала бы бояться. Сумеречный охотник вообще ничего не боится. Но одна только мысль о собственном теле, простертом на холодном каменном полу Зала Соглашений… горящем на погребальном костре… об озере Лин, куда она вернулась – все они преследовали ее и в кромешном мраке Диммет-тарна, в охватившей ее со всех сторон пустоте.
Уже почти наступило утро, когда она восстала из глубин. Жемчужный свет переливался на снегу вокруг озера. А еще на берегу валялась какая-то кучка, словно кто-то потерял шапку или шарф.
Вблизи кучка оказалась котенком – неподвижным и истощенным. Его лапки были изранены льдом, на снегу ярко алели пятна свежей крови. Уши длинные, с черными кончиками, шкурка тоже в черных пятнах.
– Ах, бедняжка! – заворковала Ливви, и котенок открыл глаза.
Он поглядел прямо на Ливви, беззвучно оскалился. Его глаза снова закрылись.
Ливви ринулась обратно в Схоломант, к Таю.
– Просыпайся! – завопила она ему в ухо. – Живо! Просыпайся, вставай!
– Что такое? – подскочил на постели Тай. – Что случилось?
– У Диммета валяется карпатская рысь! – объяснила Ливви. – Котенок! Кажется, умирает. Скорее, Тай!
Он натянул сапоги, набросил пальто прямо поверх пижамы и схватил плед.
– Показывай!
Когда они примчались на берег, котенок был еще жив. Сапоги Тая на каждом шагу проваливались в снежный наст, иногда он даже падал на колени. Ливви, разумеется, плыла поверху. В том, чтобы быть мертвым, есть свои преимущества.
А еще ты можешь видеть едва заметные движения – как грудь рыси поднимается и опадает, и крошечные струйки воздуха, выходящие из черного носа.
– С ним все будет хорошо? – спросила Ливви. – Жить будет?
Тай опустился на колени в снег рядом с котенком и принялся заворачивать его в одеяло.
– Понятия не имею, – отозвался он. – Но если будет, то лишь благодаря тебе, Ливви.
– Нет, – возразила она. – Я его только нашла, но спасти не могу. Спасителем придется стать тебе.
– Ну, значит, мы оба спасли его, – улыбнулся Тай.
Будь у Ливви тетрадка, она бы это непременно записала. Она очень давно не видела, как брат улыбается.
* * *
Тай нашел коробку и положил туда старый свитер, потом принес с кухни тарелку тушеной курицы и миску с водой. Когда рысенок отказался есть и пить, он пошел в лечебницу к Катарине Лосс, и спросил что ему делать.
– Она сказала, намочить тряпку – футболка же подойдет? или лучше полотенце для рук? – и выжимать воду по капле ему в рот.
– Ну, так давай, чего стоишь? – Ливви чувствовала себя ужасно бесполезной.
– Еще Катарина дала мне грелку.
Тай сунул ее в коробку, отвернув край одеяла, а потом принялся капать в рот рысенку водой, и вскоре вся мордочка у того стала мокрая, но внутрь ничего не попало.
Тай оказался гораздо терпеливее, чем думала Ливви. Он обмакнул в воду уголок рукава футболки, аккуратно свернул из него соску и поднес ко рту котенка – рот открылся, оттуда высунулся розовый язычок. На него капнули водой, и котенок ее проглотил. Тай пододвинул миску и наклонил, чтобы рысенок мог пить, не вставая. Дальше в ход пошли кусочки курятины: пациент хищно набросился на нее, свирепо рыча.
Вскоре курятина закончилась.
– Иди, добудь еще, – распорядилась Ливви.
– Нет, Катарина сказала, что нельзя слишком много кормить его в первый раз.
Он укутал рысенка одеялом и накрыл коробку курткой.
– Пусть спит. Потом покормлю его еще.
– Как его зовут? Ты собираешься дать ему имя?
Тай почесал затылок. Ливви увидела, что на его лице легчайшей тенью пробивается борода. И от этого ей стало больно. Разумеется, ему еще расти и расти. В один прекрасный день он станет мужчиной… а она навсегда останется ребенком.
– Но мы даже не знаем, мальчик это или девочка, – сказал Тай, глядя на ухо с черной кисточкой (больше ничего не было видно).
– Значит, дадим гендерно-нейтральное имя. Полоски. Или Круть. Или Командир Киса.
– Давай сначала убедимся, что он выживет.
По обоюдному согласию проверку способностей Ливви к проникновению через границы Идриса отложили на завтра. Тай отправился на занятия (Ливви осталась присматривать за рысью), а между уроками продолжал снабжать оживающего на глазах пленника объедками с кухни и мисками молока. К тому времени как позвонили к ужину, они уже установили пол рысенка, а руки Тая были исцарапаны до локтей. Зато рысенок, мурлыча, спал у него на коленях. В чулане соорудили лоток, а антистрессовые игрушки Тая прекрасно подошли и ему.
– Ирен, – сказал Тай, и Ливви снова увидела, что брат улыбается. – Давай назовем ее Ирен.
Ужин он в итоге пропустил, а Ливви забила на экскурсию в Диммет. Вместо этого она любовалась Таем. Вокруг его головы на подушке свернулась Ирен: ее мерцающие глаза то открывались, то закрывались, но взгляд был неизменно прикован к призрачной девушке.
В тетради Тая появилась новая запись:
Рысь ее видит. Интересно, это потому, что рысь (назвали Ирен) сама была близка к смерти? Или просто потому, что она кошка, хоть и крупнее домашних? Недостаточно данных. Нужны дополнительные исследования; но где найти еще крупных кошек?
