— Я еще из ума не выжил. Как это сделал бы любой на моем месте. Работа ли, знаете, такая архитрудная… То да се…
— Я знаю, что этот человек у вас работает.
— Уверяю вас. Вы ошиблись дверью.
— Я только что была на квартире, откуда он недавно съехал. И соседи сказали, что он пошел работать в театр.
— Какие соседи?! — Марк откинулся в кресле и забарабанил пальцами по столу. Он снова ощутил приступ головной боли и поморщился.
— Я думаю, что разговор окончен. Человека, которого вы разыскиваете, в нашем театре нет и не было.
— Не может быть, — у нее был надменный вид, как у королевы, разговаривавшей со своими слугами. — Посмотрите на эту фотографию. — И она протянула ему небольшой снимок.
Марк, прищурившись, вгляделся в него.
И здесь от неожиданности у него перехватило дыхание. Это был Владимир Вольф, которого он вот уже несколько дней безуспешно разыскивал.
— П-постойте, — от волнения Марк стал заикаться, что случалось с ним крайне редко. — Откуда у вас этот снимок? Здесь изображен актер нашего театра. Владимир Вольф. И он недавно пропал. Кстати, вы не представились. Я, Марк Крамнин, директор этого театра. А вы?
В воздухе повисло молчание.
Молодая женщина внимательно рассматривала Марка, словно решая про себя непосильную задачу: достоин ли он, Марк, того, чтобы ему назвали свое имя. Потом она медленно, словно нехотя протянула ему руку.
— Можете звать меня Екатериной. Я Екатерина Сыромятникова.
Рука была мягкой и прохладной, Марк осторожно пожал ее, словно рука была хрустальной.
Марк потер кончик носа. Вся ситуация внушала ему смутное беспокойство. И непонятно чем. Кроме исчезновения актера, здесь примешивалось что-то еще, но вот что, Марк пока не мог определить.
— Очень приятно, — пробормотал он. — присаживайтесь.
В кабинет заглянула девушка с короткой стрижкой.
— Я нужна?
— Да. Чай. Кофе, виски, коньяк?
— Кофе.
— Наташ! Организуй! Мне — тоже.
Наташа скрылась за дверью. А Марк, видимо выполняя привычную процедуру, отодвинул толстый том древнегреческой философии и достал оттуда графин с виски. Налил в стаканы, себе плеснул немного. А вот своей новой знакомой налил почти до верха.
— Как говорится, за знакомство.
— Может, вы все-таки мне проясните, что происходит? — задала ему вопрос Катерина.
Марк со вздохом признал, что его опередили: точно такой же вопрос он хотел задать и ей.
— Товарищ Вольф, то есть господин Вольф, так как этого человека мы здесь в театре знаем под этим именем, пропал примерно неделю назад. И с тех пор мы его не можем найти.
— Кем он работал? — спросила Катерина, взяв стакан в руки.
Жидкость горчично-янтарного цвета полыхнула тяжелым огнем в лучах лампы.
— Кем? Кем? — от неожиданности Марк уставился на женщину. — А вы не знали? Актером!
Теперь пришел черед удивиться ей.
— Актером? — произнесла она протяжно. — Ну, надо же! — и здесь раздался ее смех, легкий, переливчатый. Марк даже заерзал.
Демоны воспоминаний, немного приглушенные за последний год, снова показали свои клыки.
«Ты думал, что ты сильный, что ты избавился от прошлого? — вопрошали они. — А вот и нет, вспомни, как она любила по утрам поворачиваться к тебе в постели и смотреть сонными распахнутыми глазами, а потом качать головой, и ее волосы ложились на подушке каштановыми прядями, извиваясь, как побеги вьюнка. Ты думал, что расстался с тем, что когда-то было дорого? Нет, дружочек, не получится!»
«Слаб человек, слаб, почему-то вертелось в голове…»
— Вам плохо? — участливо спросила Катерина. — Вы побледнели.
— Я? Да, голова с утра болит, — пожаловался Марк и удивился. Обычно он был не склонен изливать свои горести и проблемы незнакомым людям.
— У меня есть таблетка.
При этих словах прелестное создание раскрыло свою сумочку и достало упаковку таблеток, название которых Марк прочитать не смог.
— Это что?
— Хорошее лекарство. Американское.
— Вы из Штатов?
— Да.
— М-мм, — промычал он.
Таблетка, пусть и с опаской, Марк втайне не доверял лекарствам, была проглочена и запита водой, и он внимательно посмотрел на молодую женщину.
— А почему вы смеетесь? — спросил он с легкой обидой.
Он не любил, когда над ним смеялись, почему-то вспоминались детские обиды и как его дразнили: «Марк-поросенок, мало силенок».
— Да, так. Просто я не думала, что Владимир Вольф — актер.
— А кто же он, по-вашему? — теперь уже пришла пора удивляться Марку.
— Ну… я его знаю как бывшего военного… правда, может быть, он стал актером-любителем на старости лет.
— Постойте, как это любителем? — чуть ли не вскричал Марк. — У него диплом ГИТИСА. Секундочку! Вы что-то путаете? Наташа! — закричал он.
Секретарша вплыла с подносом, на котором были расставлены чашки, сахарница с щипчиками, печенье и конфеты.
— Вот, не кричите, я быстрее не могла.
— Я не о том, помнишь, нам Владимир Вольф показывал диплом ГИТИСа. Мы еще сняли с него копию.
— Помню…
— Дай эту копию сюда и побыстрее.
Принесенная копия ничего не прояснила, а напротив, еще больше напустила туману. Копия подтверждала наличие у Владимира Вольфа театрального образования, но Катерина отрицала это напрочь. Хотя под конец смягчилась и сказала, что, возможно, она не знает каких-то деталей…
После ее слов Марк удовлетворенно откинулся на спинку стула и закончил все расхожим объяснением, что времена меняются, а с ними и люди. Но наличие или отсутствие диплома никак не объясняло факта исчезновения Владимира Вольфа… и наступил момент, когда в маленькой комнате воцарилось молчание, густое и плотное, как взбитый крем.
— И? — спросил Марк, откинувшись в кресле. — Что будем делать?
— Не знаю. А можно еще кофе?
— Конечно, я схожу за ним сам.
Марк вернулся с чашкой кофе и поставил ее перед Катериной.
— Не слишком ли горячий?
— Я к такому привыкла…
Расставшись, они договорились созвониться завтра и обговорить сложившуюся ситуацию, если она к тому времени не прояснится, но что-то подсказывало Марку, что ничего не прояснится, и все останется по-прежнему: Владимир Вольф — не объявится, и, значит, что вопрос, куда он исчез, будет все еще актуальным.
Катя, выйдя из театра, прошла несколько метров и остановилась. Куда идти, она не знала, включив навигатор, свернула вправо и зашагала по направлению к метро. Но почти подойдя к букве «М», встряхнула волосами и приняла совсем другое решение: она вызвала такси и поехала не к себе домой, а к Константину Петровичу.
