«Отлично, — подумал он, — то, что нам нужно. Еще одна причина плохо себя чувствовать из-за ухода».
12
На следующий день состоялись прощание и похороны семьи Хаузер. Пришли более двухсот человек. Бенни и Никс пошли вместе. Со вчерашнего дня она была печальной и тихой, и день подходил ее настроению. Тучи скрыли солнце, воздух стал влажным и прохладным, но дождь не собрался. На деревьях качались вороны и певчие птицы, саванные овсянки. Гракл — темный и потрепанный — сел на закрытый гроб Дэнни Хаузера и гоготал над церемонией, словно невежественный хам, пока копатель могилы не прогнал его лопатой.
Пастор Келлог в черной рясе держал тяжелую и очень потрепанную Библию. По городу ходили слухи, что страницы Библии были запачканы кровью, потому что пастору пришлось использовать книгу, чтобы размозжить голову одному из прихожан, превратившемуся в зомби и напавшему на него. Это была шокирующая история, но Бенни считал, что правдивая. Таких историй в городе было много. У всех, переживших Первую ночь, была такая.
Здесь были и мэр с женой, облаченные в официальные одежды, и даже капитан Странк из городской стражи надел костюм.
У Бенни не было костюма, но он надел свои лучшие темно-синие джинсы и чистую белую рубашку. Никс была в красивом платье, сшитом для нее женой мэра Кирша, Фрэн. Платье было более насыщенного цвета, чем джинсы Бенни, корсаж был вышит луговыми цветами и колибри. Из-за цвета платья рыжие волосы и зеленые глаза Никс казались ярче.
На Томе была черная рубашка и джинсы, а глаза были скрыты солнечными очками, недавно купленными у торговца. За все это время он не сказал ни слова. Чонг с семьей стояли неподалеку, но рядом с ними не было видно Лайлы. Только когда Бенни огляделся во время одного из гимнов, он увидел ее на дальнем конце кладбища, у забора. На ней было платье из ткани угольного цвета, с узором из крошечных белых цветков. Белоснежные волосы Лайлы колыхались на легком ветру, а глаза оставались в тени. Она выглядела холодной и красивой, как привидение.
Бенни заметил, что Чонг открыто пялится на нее.
Морги Митчелл тоже пришел на похороны, но, как и Лайла, стоял в стороне.
Когда похороны закончились, всего несколько человек пошли на другую часть кладбища для проведения службы по семье Маттиас. Никс взяла Бенни за руку, и они побрели меж надгробий.
— Знаешь, что я чувствую? — спросила она.
Он покачал головой.
— Такое впечатление, что мы на собственных похоронах.
Бенни почти остановился, но Никс потянула его за руку.
— Подумай об этом… через пару дней нас тоже не будет здесь. Никто в городе никогда больше нас не увидит. Кто-то другой будет жить в твоем доме, как и кто-то теперь живет в моем. К Рождеству мы станем уже историей. К следующему году люди начнут забывать наши имена. Я стану рыжеволосой девочкой, чью маму убили. Ты станешь младшим братом охотника за головами. — Ее голос был тихим настолько, чтобы расслышать слова мог только Бенни. Она провела пальцем по изгибу верхушки надгробия. — Через десять лет они даже не вспомнят, что мы здесь жили.
— Морги с Чонгом будут помнить.
— Помнить что? Что мы оставили их позади? Что они не смогли сбежать вместе с нами?
— Так вот что это? Побег.
Она пожала плечами.
— Возможно, это будет похоже на перерождение в другом мире. Не знаю.
Он смотрел на нее, пока они спускались по склону к участку Маттиасов, но Никс не отвечала на взгляд. Хотя она и была с ним, мысленно была где-то далеко.
Том и Чонг следовали за ними. Но не Лайла.
Семья Зака была католической, так что службу проводил отец Шэннон. Он был древним маленьким старичком со шрамами от ожогов на лице. Как и пастор Келлог, маленький священник носил с собой ужасное напоминание о Первой ночи.
Отец Шэннон взглянул на небольшую кучку собравшихся, потом на кладбище, словно надеясь, что подойдет больше людей, но никто не присоединился. Он вздохнул, покачал головой и пустился читать еще одну молитву по умершим. Никс все еще держала Бенни за руку, ее хватка усилилась и стала почти болезненной. Бенни было больно, но он скорее отрезал бы себе руку, чем нарушил этот момент. Если это поможет Никс пройти через все это, он даст ей плоскогубцы и тиски, чтобы работа была выполнена качественно.
Священник читал молитвы, крестился и много говорил об искуплении.
Бенни наклонился ближе к Никс и прошептал:
— Кажется, он считает Зака и его отца такими же виновными, как и Чарли.
— Возможно, он такой же, как и многие здесь. Они как будто думают, что все безумие Чарли Кровавого Глаза наконец умерло с последними членами его семьи. — Она покачала головой. — Иногда люди так слепы.
Бенни кивнул. Он мог бы успокаивающе сжать ее руку, но больше не чувствовал собственных пальцев.
* * *
Позже Бенни, Никс и Том вместе шли домой.
У садовых ворот Том остановился и снял очки. Его глаза покраснели. Он плакал? По кому? По Хаузерам? Точно не по Заку.
— Изменение в планах, — сказал Том. — Мы уходим завтра.
Они уставились на него с открытыми ртами.
— Серьезно? — спросила Никс, и на ее лице появилась широкая улыбка.
— Почему? — одновременно с ней спросил Бенни.
Том мгновение смотрел на хмурое небо и устало оперся руками на перекладину кольев забора.
— Я действительно больше не в силах терпеть этот проклятый город, — сказал он. — Иногда сложно понять, на какой стороне от забора мертвые.
Никс сжала его плечо, и он грустно улыбнулся, похлопав ее по руке.
Потом вздохнул и повернулся, чтобы бросить на них долгий оценивающий взгляд.
— С одним условием. Мы выйдем ночью и устроим лагерь в горах. Не в низинах, где зомы, но и не в чистых зонах сверху. Минимальная защита, никакой роскоши. Мы пойдем по дорогам, по которым вместе еще не ходили, — по дорогам, по которым я не ходил уже пару лет. Если вы с этим справитесь, тогда мы направимся к Йосемити, на восток.
Том тщательно спланировал путешествие или, по крайней мере, так тщательно, как только мог спланировать путешествие через неизвестную территорию. По пути было несколько привалов, в местах, которые Том называл «безопасными домами». Первым была заправка брата Дэвида, а следующим — старый отель в Вавоне, и как только они оставят их позади, то окажутся одни.
— Если случится что-то странное или нас разделят, — сказал Том, — я хочу, чтобы вы пошли на заправку или в Вавону, в зависимости от местонахождения.
Вавона, скорее всего, самое безопасное место по пути. До Первой ночи этот маленький город был домом для 170 постоянных жителей и нескольких тысяч жителей кемпинговой зоны в туристический сезон. Том слышал дикую историю о Битве в Вавоне, когда маленькая группа незараженных сражалась с остальной частью города, после того как эпидемия зомби охватила население. Осада отеля продлилась четыре месяца, и когда все закончилось, появилась братская могила на более чем две сотни живых мертвецов и шестнадцать незараженных изначально. Единственными выжившими оказались старый седой лесной рейнджер, два его юных племянника и пара женщин-ученых, приехавших из зоопарка Сан-Диего. Рейнджер все еще там жил, и Том часто обращался к нему «Зеленый человек». Другие ушли жить в города. Очевидно, рейнджер превратился в лесного мистика.
