Минуты три я просидела ошеломленная, в ступоре прижимая к животу возвращенную сумочку. А что, простите, это сейчас было? Какой-то особый вид допроса? Или банальное запугивание? Или заумная деморализация на уровне недомолвок? Мол, придумай сама?
Ерунда какая-то…
Так, попробую по порядку. Что он там говорил?
Я даже встала, чтобы пройтись по комнате, и помассировала занывшие от визита следователя виски. Шлюха, кого надо, куда следует… В голове кипела настоящая каша из оскорблений, завуалированных угроз и недомолвок, но стоило только пройтись от стены до стены раз десять, как последний «пузырек недоумения» лопнул, и я в полной мере осознала весь ужас грядущего.
Святые небеса, за что?! Только не это! Пусть я ошибаюсь!
Семнадцать секунд дичайшей паники закончились абсолютно внезапно. Я просто вдруг замерла в центре комнаты, отчетливо понимая, что делаю именно то, что от меня ожидают. Меня едва не провели! Вот мерзавцы! А ведь права была госпожа Ворожкина, утверждая, что именно в моменты отчаяния мы способны на что-то действительно великое. Например, на здравые мысли.
Вполне может статься, что Шипс меня банально развел, не сказав ничего прямо, но закидав такими устрашающими намеками, что все остальное я элементарно додумала сама. Ну, как по учебнику, право слово! Но даже если и нет, даже если его угрозы не пусты, а имеют под собой основание, я не имею права терять голову. Если все действительно так, как мне думается, если мной заинтересовались не власти, а те, кто преследует Тиграна, то я просто обязана спутать им все карты! Эти глупцы наверняка думают, что я раздавлена свалившимися на меня неприятностями и в ужасе от неизвестности, так что вряд ли ожидают от молоденькой девицы достойного отпора. И пусть я не маг и даже не квалифицированный шпион, но одной только бесовской стервозности хватит на то, чтобы хорошенько потрепать мерзавцам нервы и потянуть время! А там, глядишь, и Тигран, добравшись до столицы, завершит свою миссию.
Немного нервная, но в то же время удовлетворенная улыбка от ощущения внутреннего превосходства легла на мои губы, а я сама чинно присела на стул, планируя со всем доступным комфортом дождаться продолжения этого спектакля под названием «фальшивое правосудие». Думаете, взяли реванш, Шипс? Ох и глубоко же вы заблуждаетесь!
И потянулось время.
Секунды, минуты, часы… Сложно было отслеживать ход времени без часов, но за окном уже давно стемнело, а ужин мне так и не принесли. Стучать в дверь и требовать к себе достойного отношения я не видела смысла, предпочитая прислушиваться к собственному хвосту. А он прямо чувствовал, что грядет нечто значимое. В любом случае адвоката мне сейчас не предоставят, а вряд ли кто-то, кроме милого дяди Семы, способен противостоять следственному произволу. Боги, как же это все мерзко!
Уже отчаянно хотелось зевать, и я держалась на одном упрямстве, в полумраке приглушенного к ночи света лениво листая томик о житии достопочтенного сэра Персиваля, когда дверь внезапно распахнулась во всю ширь, и в комнатку ввалились мужчины. Под потолком ярче вспыхнул светильник, ослепляя своим дневным режимом на несколько секунд, но все равно я успела заметить гримасу разочарования на лице Шипса, когда он увидел меня за столом, а не в кровати. Что, надеялся застать меня врасплох, негодяй? Поди, еще рассчитывал увидеть меня в неглиже и вдоволь поглумиться? А вот выкуси!
— Господа? — Я моргнула, отложила в сторону томик и со всей возможной строгостью обвела присутствующих недоуменным взглядом. — Чем обязана? Вы принесли мне ужин? Поздновато, но так и быть — я все равно еще не ложилась.
И внимательно осмотрела обоих стражей, словно никак не могла отыскать, куда же они запрятали поднос с едой. Руки мужчин были пусты, так что осмотр завершился довольно скоро, и я перевела взгляд на их хмурые лица. Растерянности от моего поведения прямо никто не показывал, они были опытными стражами, но, судя по немного отрешенным взглядам и напряженным плечам, некоторую сумятицу в их мысли я все-таки внести сумела. В отличие от своих подчиненных следователь Шипс, злобного взгляда которого я избегала принципиально, терпением и спокойствием не отличался. Глядя на то, как мужчина никак не мог взять себя в руки, ситуация выходила у него из-под контроля, и это ощутимо выводило его из себя.
Интересно, если я предложу ему подлечить нервы успокоительными травками, сорвется? Снова начнет оскорблять или вовсе опустится до рукоприкладства?
Тревожно дрогнувший хвостик намекнул, что не стоит усугублять свое шаткое положение и проверять догадки. Такой может и ударить. Доказывай потом, что не виновата. Он ведь при исполнении, а начни я сопротивляться и давать сдачи (а я начну!), меня же за это и осудят.
Нет уж, господа! Я предпочту действовать иначе.
— Одевайся, на выход, — наконец процедил Шипс, когда понял, что ни поздний визит, ни его пыхтящий вид не способны напугать меня хотя бы слегка.
— С меня сняты обвинения и я свободна?
Лица стражей вытянулись — такой поворот они не предусматривали, опешив от моей наглости уже в открытую. А что? Могла я хотя бы попытаться?
— Размечталась, — злобно скрежетнул зубами следователь, сумевший взять себя в руки первым. — Тебя переводят в другое место.
Я видела, ему очень хочется высказаться, но то ли стражи ему мешали своим присутствием, то ли осторожность и благоразумие сделали свое дело — из камеры меня вывели в молчании, нарушаемом разве что отрывистыми распоряжениями по делу. И что подозрительно, наружу мы шли совершенно иным путем!
Я понимала, задавать вопросы глупо и, может, даже опасно, но вот подмечать самые малейшие нюансы мне никто не мешал, и к моменту, когда меня аккуратно, но неумолимо посадили в небольшой закрытый экипаж без опознавательных знаков, можно было уже делать выводы. Увы, неутешительные.
Раз — меня перевозят незаконно, иначе сделали бы это днем и не таясь. Два — я им необходима в целости и сохранности, иначе Шипс, забравшийся в экипаж следом и севший напротив, вряд ли бы до сих пор сдерживался. А так ни тычка, ни нового оскорбления. Подозрительно! У него ведь буквально на лице написано, как ему не терпится вновь меня унизить. Но нет, молчит. Даже отвернулся, всем своим видом показывая, что до меня ему дела нет.
Не больно-то и хотелось!
А вот интересно, как он будет оправдываться перед адвокатом? На что угодно готова спорить, что дядя Сема ему всю плешь проест, когда узнает, что его подопечную куда-то возили без его ведома. Да одно только то, что это происходит в темное время суток, — вопиющее нарушение всех моих гражданских прав! Ой не завидую я Шипсу…
Впрочем, себе тоже.
Несмотря на поздний час, никто из троих присутствующих в комнате мужчин даже не думал ложиться. Да и какой сон, когда каждая минута на счету? Повезло еще, что у одного из них хватило ума и магических сил просить помощи бывших однокурсников, у второго как раз выдалась свободная минутка, а у третьего под рукой оказался мощный накопитель, позволивший выстроить портал и собраться всем троим в одном месте. Мужчины, встретившиеся буквально час назад, успели обсудить не только текущие проблемы, созданные, как ни странно, теми, кто, по идее, обязан их решать, но и свои дальнейшие действия.
