– Особенный день. День, который запомнится на всю жизнь. – Священник наконец воодушевился, заулыбался и продолжил: – Я рад, дети мои, что вы выбрали для него наш храм. Наш храм имеет давнюю историю и самый высокий в Гарме процент пар, благословенных Богиней, среди которых можете оказаться и вы. Из проведенных мной бракосочетаний четыре пары были благословлены.
Я чуть не рассмеялась, несмотря на звучавшую в его голосе искреннюю гордость причастности к чуду: уж нас с Гюнтером Богиня точно благословлять не будет. Она наверняка не снисходит к подобным пародиям на таинство. Возможно, чуть брезгливо посматривает, а возможно, и совсем не обращает внимания на тех, кто решил использовать храм для собственных нужд.
Штаден-старший отошел со священником и что-то стал обсуждать. У алтаря наметилось оживление: служка зажигал свечи и менял увядшие со вчерашнего дня цветы на свежие. Отец Гюнтера посматривал на это дело одобрительно, изредка бросая на нас контрольный взгляд – не сбежали ли жених и невеста. Волновался он зря. Его сын сбегать не собирался – какой военный отступит перед надвигающейся опасностью? Ее полагается встречать лицом к лицу. Младший Штаден так и не выпускал мою руку и производил впечатление влюбленного жениха. Во всяком случае на окружающих – я-то знаю, что это не так, а остальные наверняка обманутся.
– Фридерика, вы сегодня особенно красивы, – вдохновенно сказал он.
– Гюнтер, нас же никто не слушает, – тихо заметила я. – К чему вам притворяться?
– Почему вы решили, что я притворяюсь? – удивился он.
Ответить я не успела – к нам с торжественным видом направились отец Гюнтера и священник. Пришлось ограничиться пожатием плеч.
Во время церемонии Гюнтер не отпускал мою руку, но я не протестовала: странно будет, если невеста, не так давно утверждавшая, что твердо решила выйти замуж, вдруг начнет вырываться и возмущаться поведением жениха, который не позволяет себе ничего из ряда вон выходящего.
Священник радостно бормотал положенные случаю слова, а я почему-то с тоской вспоминала о сестре. Когда я мечтала о своей свадьбе, всегда видела Марту рядом с собой. Но увы, рядом ее никогда уже не будет, да и свадьба не такая, о которой я мечтала. Разве что жених… Да и тот ненастоящий.
Но ненастоящий жених держал за руку уверенно, и я постепенно проникалась серьезностью момента. Голос священника звучал громко и торжественно, не нарушаемый никем и ничем, даже шум с улицы едва доносился. Статуя Богини в золотистом сиянии солнечного света казалась живой и радостной, она озаряла все вокруг себя любовью и счастьем, отстраняя все грустные думы и неуверенность. Поэтому когда священник спросил нас, по своей воле вступаем ли мы в брак, я не задумываясь ответила «да». Голос Гюнтера прозвучал одновременно с моим. Голоса странно слились переплетаясь, а потом нас окутало сияние, мягкое теплое сияние любви и нежности, спустившееся со статуи Богини. Оно принесло покой и умиротворенность, которые продлились ровно до тех пор, пока Штаден-старший не сказал:
– Четыре, говорили? Вот вам пятый.
В его голосе прозвучало странное удовлетворение, непонятно чем вызванное.
– Леди напрасно сомневалась, – радостно заметил священник, улыбаясь мне совсем по-отечески. – Если уж Богиня благословила брак, то решение правильно.
Богиня благословила брак? Но это значит… это значит, что брак теперь практически невозможно расторгнуть? Я испуганно посмотрела на Гюнтера, но он не выглядел ни расстроенным, ни злым. Словно все, что происходит, – в порядке вещей.
– Леди Штаден, если вы помните, нас ждут неотложные дела, – церемонно сказал он и потащил меня на улицу.
Это он правильно сделал. Сейчас его отец поймет, что случилось, и больше в этом храме благословений Богини не будет, потому что не будет храма. Злого Штадена-старшего я уже видела, несчастного священника стало заранее жалко: уверена, нарушение планов штаденского семейства не останется безнаказанным. Правда, что бедолага мог противопоставить божественной воле? Нет, надо вернуться и объяснить, нехорошо бросать святого отца в столь тяжелом положении. Я повернулась, но Штаден-старший уже выходил из храма с довольной улыбкой.
– Ну что, дети мои, – совершенно спокойно сказал он, – я возвращаюсь в Гаэрру и попытаюсь притушить скандал со Штраубами. Эрну обрадую, опять же. Надеюсь, с визитом к нам вы не затянете. И не лезьте никуда. Куст залейте, и хватит.
Потом так же спокойно развернулся и неторопливо пошел вверх по улице, к главной площади Траттена, на которой находился телепортационный пункт. Радовать какую-то Эрну.
– Эрна – это кто?
– Эрна – это моя мама.
И она обрадуется тому, что сын женился вот так на ком попало? Я с сомнением посмотрела вслед уходящему отцу Гюнтера. Может, его падающей балкой по голове приложило? Взглянула на храм, тот стоял целый и невредимый и разваливаться не торопился. Изнутри не доносилось криков, гудения огня, звона стекла и других звуков разрушения. Я повернулась к Гюнтеру и задала столь мучивший меня вопрос:
– И что теперь будет?
Глава 35 Гюнтер
На вопрос Фридерики, что же теперь будет, захотелось ответить, что теперь я смогу ее соблазнять, не чувствуя ни малейших угрызений совести и не нарушая своих жизненных принципов: мало того что она теперь замужняя дама, так еще и моя жена. Но девушка и без того выглядела настолько растерянной, что посвящать ее в столь личные планы было преждевременно и даже неосмотрительно с моей стороны, поэтому я ограничился нейтральным:
– Для начала вернемся в гарнизон и разберемся с розами.
– Ночью? – уточнила она.
Слишком подозрительно уточнила, поэтому я не удержался:
– Разумеется, ночью. Или у вас на эту ночь намечено что-то более интересное, связанное с изменившимся статусом? Тогда розы могут и подождать, желание дамы – закон.
И поцеловал руку жены. Не просто так поцеловал, а с намеком. Она странно взглянула, руку отобрала, повернулась и посмотрела на уходящего отца. Согласен, там было на что посмотреть: двигался родитель спокойно, уверенно, с грацией сытого хищника, догнавшего добычу, плотно отобедавшего и хорошо выспавшегося. Для своих лет он выглядел прекрасно, но это не значит, что он должен интересовать Фридерику больше, чем я. Впрочем, ее интерес вскоре объяснился.
– Гюнтер, а с вашим папой все в порядке? – неуверенно уточнила она. – Я как будущий целитель ничего странного в ауре не замечаю, но его поведение вызывает вопросы.
– С ним абсолютно все нормально, – заверил я.
– Вряд ли ему понравилось благословение брака.
– Он еще в гарнизоне сказал, что я должен был думать о последствиях ночевки в одной комнате с девушкой.
– Но вы говорили, что у вашей мамы был случай на практике, когда ей пришлось жить в одной комнате с одногруппником, – некстати проявила она хорошую память. – И вы тогда сказали, что ничего страшного не случилось.
