Как-то вечером после финального тренировочного спуска в пещеры, проверяя почту, я нашел там письмо от отца одной из наших ученых девушек. Он писал, что сильно переживает за жизнь и здоровье своей дочери, несмотря на то что она постоянно пишет ему о мерах предосторожности, инструктаже, технике безопасности и так далее. Меня весьма тронуло его письмо. Я рассказал его дочери, а она пересказала ему в письме, что, прежде чем отправить вниз членов команды, я послал туда своих сына и дочь. Отец девушки был этим несколько успокоен и благодарил меня; раз уж я рисковал своими детьми, прежде чем отправлять вниз чужих, то мне можно было доверять.
ГЛАВА 19
Подземные работы шли, мягко говоря, нелегко, и нам приходилось решать множество самых разных проблем уже там, на месте. Например, коммуникационный кабель, который мы прокладывали, нельзя было протянуть напрямую к Камере через Путь Супермена, который был настолько узок, что если там был бы еще и кабель, то через него вообще невозможно было бы пролезть. Так что нам пришлось тянуть кабель к Спуску обходным и долгим путем – через Почтовый Ящик. Еще одна проблема поджидала нас у прохода к Спуску: Джон Дики и Дэйв Ингольд верно рассудили, что последний уклон, глубиной около двух метров, был слишком велик. Было решено смастерить лестницу, по частям доставить ее вниз и там уже собрать и установить. Для подъема останков наверх была сооружена система блоков, которая весьма пригодилась и в этом случае.
Прямо у входа в пещеру мы натянули еще один тент – там располагался наш Командный центр, коммуникационный узел всей операции. У подножия холма находились еще два больших тента: под первым – наша наземная команда ученых, а под вторым – спелеологи и великое множество разного снаряжения. Под Научным тентом будет развернута полевая лаборатория для первичного препарирования, идентификации и каталогизации находок. Пещерный тент станет местом, где можно будет переодеть защитный комбинезон, взять необходимый инвентарь, а также просто посидеть в теньке и передохнуть пару минут.
Ребята заканчивали обустройство Командного центра, а я просто сидел рядом, наблюдая, как Эшли проверяет работу компьютеров и фотокамер. Все более и более наша операция походила на то, как я себе воображал ее, сидя тогда в темноте, с нетерпением ожидая возвращения Мэттью из Камеры. Оглянувшись, я увидел шагающего к пещере Педро: через плечо, словно огромный патронташ, он нес несколько сотен метров синего кабеля для передачи видеоизображения. Судя по его походке, он был в отличном расположении духа. Я окинул взглядом лагерь: человек пятьдесят усердно работали. Петер Шмид и Стив Черчилль укрепляли направляющие Научного тента. Остальные налаживали работу аккумуляторно-зарядной станции – незаменимой вещи в любой пещерной экспедиции, когда любая севшая в фонаре батарейка может стоить очень и очень дорого. Словом, зарядная станция была делом первостепенной важности.
Передо мной лежала карта, на которой я стал представлять себе маршрут каждой из наших шестерых ученых. Каждому важному пункту в маршруте – камерам, светодиодным лампам, узлам связи – мы дали собственное название. Тот, кто собирается спускаться в пещеры, первым делом идет под Пещерный тент: там он переодевается в защитный комбинезон, надевает перчатки, шлем с фонарем и, проверив запасной аккумулятор, отправляется дальше. Пройдя 30 метров, он должен отметиться в Командном центре: в полевой дневник дежурный вносил имя ученого и время входа в пещеру. Необходимо было также захватить запасные аккумуляторные батареи на все предполагаемое время нахождения под землей, предварительно проверенные начальником службы безопасности. Выполнив все приготовления, ученый должен был снять с шеи идентификационную карточку и повесить ее на протянутую у входа проволоку; выйдя из пещеры, необходимо было вновь надеть ее. Эта система с висящими у входа карточками была очень удобна: в любой момент (в том числе и в случае аварийной ситуации) можно было сразу узнать, кто сейчас находится внизу.
Проделав все это, ученый наконец спускался во тьму пещер. Пригибая голову, чтобы войти, он поворачивал налево и попадал в узкий тоннель, который сразу же круто уходил вниз. Пол тоннеля очень скользкий – с потолка все время капала вода, так что необходимо было спускаться очень осторожно, чтобы не упасть. В конце тоннеля была тройная развилка: крутой поворот направо – и человек попадал в еще более узкий тоннель. Здесь даже самым худым нашим ученым и спелеологам приходилось протискиваться боком. Тоннель был метров тридцать в длину с краткими подъемами и спусками. За ним находилась лестница. Здесь, над металлической лестницей, крепившейся страховочными тросами, была наша первая камера наблюдения. Если человек, направлявшийся к выходу из пещеры, появлялся на мониторе Лестничной камеры, то это означало, что минуты через три-четыре он появится в Командном центре.
Спустившись по лестнице, ученому предстояла целая серия шкуродеров и подъемов, венчаемых Путем Супермена и второй камерой наблюдения. Этот узкий семиметровый путь приходилось преодолевать ползком, распластавшись на животе, прижимая одну руку к телу. Бывалые и субтильные члены команды без труда проскальзывали этот тоннель; но когда человек более тучной комплекции решался пролезть через него, то порой добирался до конца уже без верхней одежды, и все, кто в тот момент находился у мониторов в Командном центре, покатывались от хохота.
После Пути Супермена пещерный свод уходил немного вверх, и можно было выпрямиться и перевести дыхание. Здесь же можно было увидеть огромную стяжку синих и серых кабелей, выходящих из соседнего тоннеля. Следуя вдоль этого «трубопровода» из кабелей, ученый, минуя небольшую залу, попадал к подножию Драконьего Хребта. К этому моменту он успевал спуститься на глубину уже порядка 40 метров, пробыв под землей около 15 минут. Здесь ученому предстояло облачить себя в страховочную амуницию. В этом непростом деле ему призван был помогать дежуривший у Хребта спелеолог из команды. После этого ученый в обвязке, с петлями на руках и ногах, со страховочным поясом, к карабину которого крепились две короткие веревки, держась за длинный канат, протянутый вдоль всего Хребта, начинал восхождение.
Поднимаясь по Хребту, каждые несколько метров, достигнув забитого в стену крюка, нужно было перестегивать страховочную веревку, что замедляло процесс восхождения и требовало известной сноровки. Это, однако, весьма надежно страховало ученого от неожиданного падения, поскольку, где бы оно ни произошло, невозможно было упасть дальше нескольких метров. В подобных условиях и такое падение могло привести к серьезным повреждениям, но это все же лучше, чем падать 20 метров вниз на каменный пол. Добравшись наконец до вершины Хребта, восходящему (все еще обвязанному страховкой) предстояло перемахнуть метровую расщелину, и он приземлялся на Базу 1. На дне расщелины постоянно дежурили в одиночку или по двое страхующие спелеологи. Надо сказать, что эта позиция была самая незавидная, поскольку человеку внизу приходилось часами сидеть на одном месте в полной темноте. Было довольно жутко наблюдать с монитора в Командном центре, как серый силуэт пытается притулиться в какую-нибудь нишу, чтобы встать поудобнее. Дежурных на этой позиции мы очень скоро окрестили Горными Троллями.
Достигнув Базы 1, надлежало связаться с Командным центром и отметиться у дежурного. Это был ключевой момент системы безопасности операции: единовременно в Камеру должен был спускаться только один член команды, так что звонивший должен был ожидать разрешения на спуск. Я составил предельно ясный и краткий глоссарий команд, чтобы избежать любой возможной путаницы между ученым на Базе 1 и дежурным в Командном центре. Разрешение на спуск звучало следующим образом: «Вас понял, База 1. Спуск разрешен». Начало спуска в Камеру также отмечалось дежурным.
