С sediba была похожая история, в которой мы встали перед непростым вопросом видовой принадлежности этого гоминина – был ли он, как мы, Homo или все же был более близок к примитивным Australopithecus. В Райзинг Стар этот вечный вопрос снова требовал ответа, однако на этот раз ситуация казалась чуть легче. A. sediba имел лицо и таз, похожие на человеческие, но в большинстве аспектов тела он был похож на австралопитеков, а в некоторых чертах даже больше схож с человекообразными обезьянами. Гоминины из Райзинг Стар, напротив, демонстрировали три ключевые особенности Homo: анатомия кисти руки была пригодна для манипуляций с предметами и, вероятно, для изготовления орудий (даже более, чем у Homo habilis или floresiensis); маленькие размеры зубов указывали на то, что питался гоминин вполне качественной человеческой едой; размеры тела, и в частности его ноги и стопы, были человекоподобны. Эти три момента были ключевыми, для того чтобы человек и его ближайшие древние родственники могли совершать трудовые действия, передвигаться и в целом жить в своей среде обитания. Помимо перечисленного, форма и многие черты анатомии черепа были выраженно человеческими. Малый размер головного мозга и примитивные черты строения тела были, конечно, тоже важны, однако изменить общую картину они не могли.
Это был Homo.
ГЛАВА 28
– Что ж, отлично. Ну и как мы его назовем? – спросил Стив Черчилль. Мы сидели компанией в несколько человек и завтракали в кафетерии. Да, самое время было придумать название для нового вида. С sediba мы прикидывали, как будет звучать то или иное имя, предлагали и отметали всё новые и новые варианты, пока наконец не наткнулись на тот, который подошел идеально.
Все обернулись ко мне:
– Я думал назвать его naledi, – произнес я, – это «звезда» на сесото, как в «восходящей звезде» – Райзинг Стар. А еще нужно название для Камеры 101; мне кажется, ее можно назвать Диналеди – это во множественном числе – «звёзды».
Все поддержали идею.
– Homo naledi – мне нравится, как это звучит! – вынес свой вердикт Стив.
Таким образом, индивиды, останки которых мы все это время изучали, обрели видовое название. Известие об этом быстро разнеслось и сразу же обросло множеством слухов и мистификаций. Что-то подобное было и с sediba: тогда мы заявили, что обнаружили в самом сердце Колыбели, которую прославленные ученые за 70 лет работы изучили вдоль и поперек, новый вид древнего человека. Теперь же мы открыли еще один, да еще с таким огромным количеством находок! Отсутствие на эволюционном древе одной какой-то веточки можно списать на невезение; отсутствие же двух – уже скорее принцип, тенденция. На крошечном участке Африканского континента, подвергнутом тщательному палеоантропологическому изучению, было обнаружено уже два новых вида – A. sediba и H. naledi! Что ожидало нас впереди – оставалось только гадать!
Впрочем, гипотезы по этому поводу можно было приберечь на будущее; сейчас мы были полностью заняты другим вопросом: каким, собственно, образом эти кости попали в пещеры?
* * *
Ближе к завершению работы мастерской Эрик Робертс – молодой коллега Пола Диркса – присоединился к геологической команде. Эрик занялся сбором геологических данных, чтобы мы могли окончательно выяснить, как была устроена система пещер Райзинг Стар. Лишь тогда, когда мы будем досконально знать геологическую организацию системы, мы сможем с уверенностью рассуждать о том, как и почему столько останков гомининов оказалось в Камере. Нашей доброй традицией стало снимать с ученых, присоединявшихся к команде, мерки с целью выяснить, смогли бы они пройти по Спуску. Эрик был талантливым ученым-геологом и, как оказалось, обладал подходящим телосложением – вот кто станет нашими геологическими глазами и руками в Диналеди!
Во время прошлых спусков в Камеру ребята подняли на поверхность помимо прочего образцы красновато-оранжевой глины, вкрапления которой выделялись на фоне бурых осадочных слоев. Эрику удалось установить, что эта оранжевая глина была в пещере еще до того, как останки naledi появились там. Повсюду в Камере можно было обнаружить вкрапления этой яркой глины, по мере накопления останков в пещере оставлявшей следы на более молодых осадочных слоях. Нам удалось обнаружить следы мелких грызунов в осадочных слоях вокруг останков – в основном это были остатки зубной эмали; помимо этого, в осадочных слоях в районе останков Homo naledi никакой фауны обнаружено не было. Теперь же Эрик выяснил, что, скорее всего, остатки мелких резцов от грызунов попали в Камеру вместе с оранжевой глиной и никак не связаны с останками naledi.
Оранжевая глина поведала нам и еще кое-что; если бы осадочные слои в пещере намыло водой, тогда бы они сформировались в единую грязевую массу и отдельные «проплешины» мягкой оранжевой глины просто растворились бы. Следовательно, помимо того что, видимо, там незначительно изменялся в сторону увеличения уровень грунтовых вод, эта пещерная система не подвергалась воздействию сильного потока воды, способного внести внутрь такое количество останков.
Все, побывавшие внутри, описывали Диналеди как абсолютно тихое место. Тем же, кто лишь слушал эти описания, но был все время на поверхности, Камера казалась эдакой «капсулой времени», застывшей в своей неизменности с самого момента, когда в ней окончили свой путь эти несчастные древние люди. Геологи, однако, утверждали, что нынешняя тишина обманчива и Диналеди когда-то не была тихой и мирной усыпальницей, а, напротив, история ее формирования была довольно драматична. Изначально Камера была частично заполнена этой оранжевой глиной, которая со временем либо размылась, либо просочилась вниз, сквозь щели в полу. Какое-то время спустя в Камере появились останки гомининов, которые медленно и методично укрыли своим тонким слоем шоколадно-бурые пещерные осадочные отложения.
Но это было еще не все. Останки naledi были вмурованы временем в осадочные отложения, сформировавшие пол Камеры, однако Эрик установил, что некогда уровень пола был гораздо выше: в местах, где просачивалась сточная вода, на бурой осадочной породе пола были небольшие кальцитовые натечные образования. На уровне бывшего пола также осталось множество натеков с обломавшимися под собственным весом кончиками отростков. В общем, все было предельно ясно: поверхность пола, в которой находились останки гомининов, была когда-то выше, чем сейчас. Сквозь пол все еще просачивалась вода, унося с собой каждый раз немного осадочного слоя, а с ним, вероятно, и какие-то из залегавших тут же останков naledi.
Во время проведения операции в пещерной системе мы не уделяли много внимания Зоне высадки – участку пещеры непосредственно за Спуском. Кто-то нашел там пару костных фрагментов и зуб, но пристально это место никто не исследовал. Эрик же, напротив, объявил Зону самым важным местом во всей системе! Дело в том, что под и между натечными образованиями на стенах Зоны Эрик обнаружил явные следы древних, почти не сохранившихся осадочных слоев, некогда и бывших полом Камеры. Это открытие практически отмело гипотезы о том, что все останки naledi могли появиться в Камере одновременно.
Впрочем, то, что кости появлялись в пещере постепенно, на протяжении некоторого времени (а не единовременно, в результате, скажем, случая массовой смерти), подтверждалось не только геологическими данными. Например, когда ребята медленно и тщательно проводили раскопки Головоломки, они изначально пытались извлечь из породы лишь одну бедренную кость. Однако спустя неделю кропотливой работы, продвигаясь все глубже и глубже в осадочные слои вдоль тела кости, залегавшей в них строго вертикально, они обнаружили несколько сотен костных фрагментов, залегавших горизонтально. Именно сам факт сложности Головоломки, ведь ее действительно приходилось решать – решать, какой фрагмент или кость извлекать сейчас, а какой позже, – указывал на то, что кости последовательно наполняли Камеру на протяжении какого-то времени, а не сразу все вместе.
