— Думаешь, будет прям такой гром? Хотя, в любом случае навык полезный. А у нас получится?
«У Греты точно получится — мы родные по магии и по крови. По крови в меньшей степени, это ближе к человеческой ритуалистике. А вот магия у нас смешалась», ответил дорф. И Грета, видя шок на лице подруги, поспешно пояснила:
— Последние ночи Дикки проводит в библиотеке. Мне кажется, что он стремительно становится человеком. Кто знает, может потом появятся люди-дорфы. Перевертыши.
— Да не дай Богиня, — искренне отозвалась Тирна. — Их же поработят.
— Или они поработят, — пожала плечами Грета. — Это в любом случае произойдет не завтра. Итак, профессор Дикий, вы внимаем вам!
Дорф лениво потянулся, зевнул и крайне понятно объяснил:
«Это не заклинание. Это внутренняя уверенность. Я точно знаю, что никому не интересен и что меня никто не хочет видеть. Это верхний слой мыслей, сразу под ним искреннее желание стать незаметным. И последний слой — твердая уверенность в том, что это жизненно необходимо. Магия, наша дорфья магия, работает в связке трех компонентов. Уверенность, желание, необходимость. Так же мы вымываем из шерсти грязь. Недостаточно просто окунуться в ручей. Так ты станешь мокрым, но не чистым. Так что только магия позволяет нам держать шкуру в чистоте».
— А почему вы не вылизываетесь? Зазорно? — полюбопытствовала Тирна.
«Каждый дорф ядовит по-разному. И бывали случаи, когда детеныши, облизав случайно старшего кота, умирали. Так и приучились. Пробуйте отвести мне глаза».
Дикки оказался очень требовательным и въедливым профессором. Он чувствовал Грету «от и до», и не позволял ей отлынивать. Та, в свою очередь, следила за эмоциональным фоном Тирны и не давала подруге спуску. Где-то через час они спохватились, что занятия занятиями, а вот совсем уж наглеть не стоит.
— Давайте пройдемся по этажу и старательно покидаем заклятья, — предложила Грета. А Тирна добавила:
— В одну сторону бурную деятельность изображаю я, в другую сторону пойдем — ты. А тот, кто свободен будет практиковаться в отводе глаз. Тем более Дикки сказал, что у нас начало получаться.
«На уровне трехмесячных котят», напомнил дорф.
— А другие и так не могут, — не смутилась Тирна. — Когда Грета начинает глаза отводить — я сразу перестаю ее видеть. Точнее, перестаю на нее смотреть.
«Слабость не повод для гордости», строго мурлыкнул Дикки.
— Тоже верно, — кивнула эйта Краст, — но за подругу-то порадоваться можно?
«Умеренно», отозвался дорф. «Мы идем или стоим? На балконе было удобней».
— Конечно, ты лежал, а мы сидели, — фыркнула Грета. — Давай-ка я покидаю заклятья, а ты будешь отрабатывать условную невидимость?
Тирна согласно угукнула и сосредоточенно нахмурилась. Ее фигура будто выцвела, стала сероватой и не интересной. Особенно на фоне насыщенно-зеленых стен.
— Неплохо, — улыбнулась Грета.
— Уф, да, я и сама заметила — очень тяжело и магии прорва уходит, — эйта Краст сбросила маскировку.
«Поначалу так и будет. Слишком много магии распыляется в никуда. Потом научитесь использовать малое количество силы», пояснил Дикки.
В итоге решено было по очереди накладывать маскировку, потому что колдовские силы не вода в бездонном колодце — они имеют неприятное свойство заканчиваться. Да и к патрулированию следовало подойти ответственно, как бы компенсируя свое послеобеденное разгильдяйство и бездействие. Подруги шли по этажу и заглядывали в каждую нишу, в каждый альков, бросали поисковые заклятия за закрытые двери и, обнаружив там людей, следом направляли диагноста — чтобы знать, что там происходит. Дважды им довелось наткнуться на разврат.
— Ну хоть по согласию, — хмыкнула покрасневшая Тирна и развеяла диагност. — Никогда не думала, что красно-розовый цвет и пульсация могут так похабно выглядеть.
— После обеда всех тянет на сладкое, — в тон подруге отозвалась Грета.
— Или не совсем, — весело шепнула эйта Краст, — мне кажется, дело в том, что ужин скоро, а аппетита нет. Вот и нагуливают его, как могут.
— Таким образом можно не только аппетит нагулять.
Коридоры сменялись изящными лестницами, затем они прошли малую портретную галерею, где Грета поделилась с подругой популярной дворцовой сплетней:
— Говорят, здесь висят портреты нелюбимых детей. Принцев и принцесс, которых в народе прозвали «запасными».
— Они милые и написаны хорошо, — пожала плечами Тирна и добавила, — знаешь, нелюбимым принцам жилось явно вольготней, чем любимой босоте.
Проводив взглядом темноватые, мрачные портреты, Грета пожала плечами и честно ответила:
— Чего не знаю, того не знаю. Что дальше? Дойдем до скрытого перехода в малую северную башню и в обратный путь?
— Да, и я запомнила за какие двери диагност лучше не бросать, — подмигнула эйта Краст.
Чем ближе они подходили к скрытому переходу — о нем Грете рассказал Дони — тем сильнее замечали, что дворцовая прислуга не приветствует уборку в заброшенной части дворца. И, судя по тому, как чихал Дикки, в ближайшее время им придется все же вспомнить о необходимости уничтожать пыль. По крайней мере дорф искренне и от души пожелал им встретить его среди ночи да при полной луне.
«Учихаются до мокрых штанов», злобно бурчал дорф и брезгливо поджимал лапы.
— Мне вот интересно, пауки уже успели здесь поселиться? Пыли-то я смотрю тут просто-напросто годовой осадок, — покачала головой Тирна. — А ведь помимо того, что они здесь работают, они здесь еще и живут. В каком-то извращенном смысле королевский дворец является домом для, как минимум, тридцати двух служанок. И некоторые из них здесь же и родились.
Грета восхищенно посмотрела на подругу:
— Мне это даже в голову не приходило. А ведь и правда, многие поколениями служат во дворце, от отца к сыну, от матери к дочери. Но, с другой стороны, у себя дома — хочу убираюсь, хочу на лавке лежу.
Согласно покивав, Тирна толкнула последнюю, если верить Дони, дверь. И они действительно оказались в тупичковой гостиной. Одна из стен которой являла собой голую каменную кладку. Что странно, в этой комнате пыли было значительно меньше. Чем воспользовался Дикки и моментально занял наименее пыльную софу. Единственную, скрытую чехлом от пыли, который сам собой сполз на пол.
«Дорфья магия в действии», развеселилась Грета, «Уверенность, желание и необходимость».
Пока мора Ферхара осматривалась, Тирна вновь набросила на себя маскировку и пыталась понять, как отвод глаз соотносится со следами в пыли — действует или нет.
— Вероятно, это и есть проход, — она подошла ближе и провела рукой по холодному камню. — Хорошо, что Его Величество закрыл башни. А то сейчас подниматься бы пришлось.
— Проход всегда можно открыть, особенно, если знать как.
