Так что, жизнь текла своим бессмысленным чередом. Периодически мне приходилось бывать во дворце на всевозможных приемах, что совсем не впечатляло. Но статус обязывал, куда деваться. Вот только больше всего в этом напрягало, что я же теперь считалась завидной невестой. Мало того, что принцесса, так еще и владелица столь впечатляющего состояния. Но тут Натан всегда был на чеку, быстро отгонял от меня не в меру ретивых кавалеров.
Он, кстати, так и не женился. Официально Уллина сама отказалась от свадьбы, призналась, что она не истинная избранница, и покинула Вертим. Натан говорил, что это ее так катастрофа на свадьбе напугала, вот она и решила с королевским родом не связываться. Но сам он уж точно не расстроился. А госпожа Амельда вообще была уверена, что это он и поспособствовал отказу невесты.
В итоге королевство так и осталось без истинной избранницы. И пользуясь этим, Натан вовсю приседал совету архимагов на уши насчет меня. Хотя они, по-моему, и любой бы вариант приняли, раз исконная традиция нарушилась и прошедшая испытания девушка от союза с наследником отказалась.
В общем, в мире ничего не изменилось. Море продолжало поглощать острова, и вроде как даже немного ускорилось. И, конечно, хоть и не прямо, но косвенно винили в этом нас с Дейвеном.
Все эти три месяца я искала ответы в записях Дейвена. Все-таки он знал о пророчестве и проклятье столько, как никто другой. И я очень надеялась, что непременно найду какую-нибудь подсказку, толкование произошедшего, логичное объяснение. Вдруг разразившаяся на нашей свадьбе катастрофа — это вполне логично и закономерно и вообще является лишь неотъемлемой частью пророчества? И Дейвен вовсе не погиб, он просто где-то очень-очень далеко! Как же я хотела найти этому подтверждение…
Но нет. Пока ничего такого я не нашла, но не сдавалась. Безмерно поражало, сколь колоссальную работу проделал Дейвен, столько всего выяснил, сопоставил. Он вообще не надеялся на авось, все просчитывал и старался предусмотреть. Я еще не добралась до записей по поводу жемчужины, но не сомневалась, что там найду веские обоснования такого шанса избавиться от проклятья. Ожерелье с осколками ведь так и осталось у меня. Но пока я не знала, что дальше следует с ним сделать. Наверняка же жемчужину нужно возвращать в подводный храм уже восстановленной, только как ее восстановить? Я очень надеялась со временем выяснить. Хорошо, хоть Дейвен записывал все важные детали и даже малейшие выводы.
Вот только читать все это было очень сложно. Нет, я прекрасно уже разбиралась в письменности, да и схватывала все на лету. Но сам тот факт, что это писал он… Сидел вот так вот в библиотеке, или в каюте корабля, или где-нибудь на берегу всеми забытого острова на окраине Ариндейла… Дейвен писал все это и вряд ли задумывался о том, что сам он…исчезнет, а написанное им останется…
Но я очень старалась не зацикливаться на этом. Иначе просто сойду с ума. И так громадным трудом удавалось не сломиться окончательно, жить с этой невыносимой болью утраты и пытаться хоть как-то двигаться дальше. Искать ответы в надежде хоть на призрачный шанс! Ведь вдруг есть какое-то объяснение? Вдруг на самом деле все не так страшно?
Вот только голос разума неотвратимо твердил свое и абсолютно все логично объяснял. Я ведь сама накануне свадьбы сказала Плеску прямо, что мы с Дейвеном не станем исполнять пророчество. И он помчался докладывать об этом своим. И как отреагировали драконы? Им же не меньше, чем людям было необходимо спастись от проклятья. Потому им нужна была я. И нужен был Дейвен, как единственный, кто мог сделать меня истинной избранницей. А тут вдруг мы оба отказываемся от возложенной на нас миссии…
И, видимо, драконы вполне предсказуемо рассудили, что мы им больше не нужны. Но не стали оставлять нас в покое. И они, и само море предпочли наглядно показать, что ждет того, кто посмеет пойти против пророчества. И меня бы тоже не пощадили, но Дейвен все же умудрился спасти… Море отказалось от избранницы, именно потому я больше не чувствовала ни связь с ним, ни свою магию. Я стала обычным человеком, хотя Натан и утверждал обратное.
И так прошло три месяца… Мучительно долгих три месяца надежд и поисков ответа… Три месяца ожидания чуда… Вот только, увы, пока впустую.
— Ариночка, снова задумалась? — отвлекла меня госпожа Амельда от грустных мыслей.
— Немного, — я отставила чашку с остывшим чаем обратно на столик. — Извините, вы что-то сказали?
— Сейчас доложили, что Натан уже прибыл, а ты даже не услышала, — пожилая дама смотрела на меня не то с грустью, не то с укором. — Сейчас распоряжусь, чтобы вам ужин подали прямо сюда, в гостиную. А я, прошу меня простить, сегодня не составлю компанию, что-то не важно себя чувствую после прогулок на морозе, пойду лучше пораньше спать лягу.
— Может, вас проводить? — я хотела встать с кресла, но она жестом остановила меня:
— Нет-нет, милая, вовсе не нужно. Тем более вот-вот Натан придет, пообщаетесь тут без меня спокойно, — она поспешила уйти.
Угу, как будто я не понимала, что госпожа Амельда нарочно частенько оставляет нас наедине. Но это же глупо! Неужели она думает, что я теперь другим заинтересуюсь? Честно говоря, меня эти старания свести нас с Натаном раздражали и возмущали. Жаль, что лишь меня одну.
Натан не заставил себя ждать, вошел в гостиную. Как всегда с улыбкой.
— Арина, добрый вечер, — вполне по-хозяйски уселся в кресло напротив меня, не сводя пристального взгляда. — Наконец-то, правда? Ты ведь знаешь, я весь день жду того момента, когда поеду к тебе. Вот насколько было бы проще, живи ты во дворце!
— Кому проще? — скептически уточнила я.
— Нам, — ответил принц как само собой разумевшееся. — Ты зря упрямишься, просто пока не понимаешь, что жизнь во дворце несравнима с жизнью где-либо еще. Ты ведь принцесса, Арина, — подавшись вперед, взял меня за руки.
— Я в курсе, — я все же осторожно руки высвободила. — Но переезд во дворец мы обсуждали не раз и не два, с тех пор мое мнение не изменилось.
— Да вижу я, что ничего не меняется, — тяжело вздохнув, Натан вновь откинулся на спинку кресла. — Арина, обязательный траур закончился еще месяц назад, а ты по-прежнему каждый день в черном, — прозвучало чуть ли не как обвинение в величайшем кощунстве.
— Мне нравится черный цвет, — я все-таки уняла раздражение. Проще было отмахнуться, чем что-либо Натану объяснить. Он ведь и вправду искренне не понимал, почему я в таком состоянии. И это его даже возмущало. Мол, погоревали и хватит уже.
— Что-то я не помню, чтобы черный цвет тебе нравился раньше, — не унимался он. — Арина, тебе самой не кажется, что ты уже зациклилась?
— Мне кажется, что это лично мое дело, — парировала я.
— Ну хорошо-хорошо, не злись, — он тут же примирительно улыбнулся. — Лучше расскажи, как успехи. Нашла что-нибудь новое в записях Дейвена?
— Нет, — я покачала головой. Толку вдаваться в подробности? Я давно уже поняла, что если Натан об этом и спрашивает, то чисто из вежливости. И то спасибо, что еще ни разу не высказал чего-нибудь вроде «Ну и зачем ты столько возишься с этой никому не нужной макулатурой».
