Галдели хлопцы, беседовали. Сочувственно встречали Юрка, который время от времени отлучался, чтоб заглянуть к батьке.
– Ну як там, Юрко?
Он только отрицательно качал головой.
В сопровождении двух «оруженосцев» в зале усадьбы появилась Маруся Никифорова.
– Ну шо, мужики, сидите, як общипанные гуси? Голгочете?
– Маруська! Живая! – удивился Лепетченко. – А мы думали, ты уже в Днепре!
– Выскочила!..
– От вона! – указал пальцем на Марусю Лашкевич, как будто узрел в анархистке облик Жанны д’Арк. – От хто пиде до батька. Вси бояться, а вона сможе!
– Известно, де мужик силой, там баба хитростью! – оскалил зубы Щусь.
– Выручай, Маруся!
Она тяжело, по-мужски, уселась в кресло, которое любезно освободил для нее Лашкевич. Поправила сползшие на живот револьвер и гранаты:
– Ну шо там з батьком? Рассказуйте!
Вечером в дверь комнаты Нестора кто-то негромко постучал. Нестор глядел в потолок, на стук не отозвался.
Дверь открылась, и в комнату решительно вошла Маруся, неся перед собой сковороду с дымящейся жареной картошкой. Юрко, шмыгнув следом, поставил на стол жбан с рассолом, торопливо подобрал тарелки с закуской, ногой затолкал под кровать опорожненные штофы. Маруся ударом сильной руки распахнула окно. Махно спокойно следил за ней, ничему не удивляясь.
Анархистка, страх и гордость Новороссии, налила рассол в глиняную чашку.
– Выпей, батько, рассолу. И ешь! Пока картопля горяча! На сале, с цыбулькою!
– Все-таки утекла од Самокиша? – приподнялся на локте Нестор.
– А ты шо, поминки по мне справляешь? Не выходишь до людей… Шо у тебя за печаль?
Нестор не обращал внимания на ее слова:
– Ну, а як же дамске белье? Бросила добро?
– Еще чего! Вот!..
Она приподняла край длинной балахонистой юбки, и у самых голенищ выглянуло кружево длинных дамских панталон а-ля мадам де Рекамье.
– Все на мне. Четыре пары. Больше не натянула…
Махно не выдержал, тихо засмеялся.
– Слухай, батько! – Она подсела к Нестору на край кровати. – Плохо дело. С Ростова офицерье и казаки сюда идут, в Мелитополи колонисты кучкуются, а с Харькова большевики выступили, Красна армия. А шо оны с собой несуть, сам черт не пойме. Одно известно, анархистов нихто из них не любит… Батько, ешь картошку и пиднимайся! Не отдавай Гуляйпольщину на растерзание!.. Отдохнул – и все! И хватит!
Нестор, склонившись над сковородой, взял в руки деревянную ложку, стал есть. Запивал рассолом. Вытирал рукой капли жира с заросшего щетиной подбородка.
Маруся жалостливо смотрела на него. Ждала.
– Народу прийшло до тебя – тьма. А ты… Ну, дали трохи по морде. Так шо? Батько детей не бросает, Нестор! Люди на тебе надеются.
Нестор молча ел. И лишь когда подчистил сковороду, поднял глаза на Марусю.
– Добре, – сказал он со вздохом. – Скажи Юрку, пусть принесет горячей воды. И бритву…
Часть третья
Глава двадцать восьмая
Не только Нестору Махно трудно было разобраться в клубке политических противоречий и хитросплетений, которые представляла собой Украина. Революции подготавливают умы, а далее властвуют страсти. Тут любой человек запутается. Дирижеров зачастую хватает только на прелюдию, а далее «играют все!».
В собственно России было проще. Большевики отгородились от грозных немцев Брестской капитуляцией: а как еще назвать этот «мир», за который пришлось отдать сотни пудов золота и огромные земли, в том числе нефтеносный Каспий? Кремль принялся укреплять свою власть жесточайшими мерами. Никто не мог помешать. Бывшие союзники вели тяжелейшие бои с получившей подпитку Германией. В свое время Антанта сделала многое, чтобы втянуть неподготовленную Россию в войну, и теперь платила по счетам.
В России все определял «гений и злодей» в одном лице: Ленин. «Всех задавиша…»
На Украине такого вождя не было. Перед потрясенными жителями Малороссии и Новороссии мелькал красочный и пугающий калейдоскоп лиц, правительств, партий, течений. Украина вступила на путь Польши, которая, некогда сильнейшее государство, стала жертвой шляхетской демократии, борьбы всех со всеми, и потеряла независимость.
Центральная рада, которая возникла сразу после Февральской революции семнадцатого года, состояла в основном из социал-демократов и социал-революционеров (эсеров) и насчитывала аж… 815 человек! Огромный террариум несогласных друг с другом политических деятелей с большими амбициями.
Естественно, из этой большой, недееспособной выделилась Малая рада. Обе Рады возглавил профессор, доктор наук, историк Михаил Грушевский, который был вынужден совершить неожиданный политический кульбит, перепрыгнув с позиции конституционного демократа на площадку социалистов-революционеров. При Радах существовал Генеральный секретариат, исполнительный орган, что-то вроде правительства, которым ведал писатель и социал-демократ Владимир Винниченко. Первый генсек на российском пространстве…
Военными делами занимался деятельный, но малоизвестный человек, учившийся в духовной семинарии, но не окончивший ее. Сплошные ассоциации… Звали человека Симон Петлюра.
Поначалу, несмотря на бесконечные распри, Малая рада склонялась к союзу с Россией Керенского на условиях федерации. По мере того как «петроградский юрист» доказывал – и доказал! – свою беспомощность, усиливалась идея самостоятельности Украины. Приход к власти большевиков с их целями и методами заставил большинство членов Рады перейти к мысли о независимости. Правда, споры внутри Рады продолжались. Винниченко считали пробольшевистским, а Грушевского проавстрийским. Видимо, каждый из киевских авторитетов, как и триста лет назад гетман Хмельницкий, искал, к кому же все-таки прислониться. Оказаться вдруг одному – тяжелая доля.
На Украине все же был хозяин – кровавый хаос. Эсеры пообещали помещичьи и кулаческие земли крестьянам, заводы – рабочим, но механизма для такого передела собственности не создали. Местные батьки, атаманы, анархисты, эсеры, большевики и просто различные авантюристы создавали свои маленькие республики, и всяк на свой лад решал эти проблемы. Никто при этом не мог или не хотел справиться с бандитизмом и грабежами. На Черноморском побережье всем распоряжались матросы, склонные к анархизму.
Однако Петлюра, в отличие от ученых-теоретиков, профессоров и писателей, действовал активно и провозгласил процесс «украинизации» армии, то есть тех частей русской армии, которые оказались на Украине. А их было немало. Им необходимо было только переприсягнуть, выучить азы украинского языка – и карьера была обеспечена. Многие пошли на это, что давало не только достаток, но и спасало от самосуда толпы.
Эти действия Петлюры не могли не оказать влияние на общую политическую обстановку. В ноябре семнадцатого Рада в своем третьем универсале (манифесте) объявила о создании Украинской народной республики (УНР) в составе России, но уже через два месяца в четвертом универсале провозгласила УНР независимой державой. А чего же было ожидать, если чуть ранее написанный Лениным ультиматум от имени правительства РСФСР разоблачал Раду как оплот буржуазии и контрреволюции. Так называемый Первый Всеукраинский съезд Советов, состоявшийся перед новым, 1918-м годом в Харькове, ставшем «красной столицей» Украины, объявил Раду вне закона. Таким образом, Раду просто вытолкали из Советской России.
