— Учительница не может давать уроки до конца своих дней. Приходит время, когда надо остановиться, и тогда… что ее ждет? У меня есть кузина Мэри, которую можно назвать двойником тети Берты Андрэ. Я была единственным ребенком. Моя мать умерла вскоре после моего рождения, а мой отец умер, когда мне исполнилось восемь лет. Дядя Бертран, отец Мэри, брат моей матери, был обеспеченным человеком. Он мне очень помог материально. Я получила образование на его деньги, но он никогда не позволял мне забыть об этом. Он уже умер, но кузина Мэри — живое напоминание о моем долге. И она единственный человек, к которому я могу поехать. У меня нет другого дома. Я всегда с содроганием ждала начала каникул….
Я не могла поверить, что слушаю мисс Каррутерс, всегда такую грозную и неприступную.
— А теперь, — сказала Аннабелинда, — вы едете к ней… и школы, в которую вы бы вернулись, возможно, не существует.
— Ничего не поделаешь, такова жизнь. Остается только принимать то, что выпадает на нашу долю.
Думаю, что мисс Каррутерс уже пожалела о своей откровенности, а я почувствовала нежность к этой новой ипостаси нашей строгой учительницы, немыслимой в школе.
Потом я рассказала о себе.
— У меня было очень счастливое детство, — сказала я. — Мой отец — член парламента. Но его часто не бывает дома. Когда мы в Лондоне, он занят работой в палатах парламента, а когда мы в деревне, — делами, связанными с избирателями. Мы с мамой всю жизнь были очень близки. Она самый отзывчивый человек из всех, кого я знаю.
— Какая вы счастливая! — сказала Андрэ.
— Я всегда знала это. Я думаю, что таким удивительным человеком маму сделала ужасная трагедия, пережитая в юности. Ее отца, которого она очень любила, застрелили на ее глазах. Она прощалась с ним, когда он садился в экипаж, отправляясь в парламент. Она видела человека, который сделал это, и того осудили на основании ее показаний. Он был ирландским террористом, и это имело какое-то отношение к биллю о самоуправлении мистера Глад стона, против которого выступал мой дедушка. Матушке потребовалось длительное время, чтобы пережить это. Она вышла замуж, и замужество оказалось неудачным, но, в конце концов, она встретила моего отца.
— И теперь они счастливы, — добавила Аннабелинда.
— Да, — сказала я. — Они всегда любили друг друга, но ужасные вещи происходили не только с мамой, но и с отцом тоже. Он пропал без вести.
Считали, что он мертв. Это целая история.
— Расскажите ее нам, — сказала Андрэ.
— На самом деле я не знаю, что произошло. Об этом они почти не говорят. Но моя мама вышла замуж за того, другого человека, когда отца считали мертвым. Я думаю, что когда-нибудь она расскажет мне об этом.
— Что за увлекательная жизнь у твоей матери, Люсинда… — съехидничала Аннабелинда.
— Увлекательная жизнь не всегда означает счастливую, — заметила мисс Каррутерс. — Со временем вы поймете, что бывают события, о которых можно забавно и занимательно рассказывать, но исключительно неприятные, когда они происходят.
— Теперь ваша очередь, — сказала Андрэ Аннабелинде.
— О, моя мама красавица. Одно время она жила в Австралии. Вернувшись в Англию, она вышла замуж за сэра Роберта Дэнвера. У меня также есть брат. Его назвали в честь отца Робертом. Он милый, но довольно скучный.
— Он не скучный, — запротестовала я. — Он просто… хороший.
— Ну ладно…
— Почему хороших людей надо называть скучными? — с горячностью вопросила я. — Я считаю, что они во много раз приятнее эгоистов. Роберт один из самых симпатичных людей, которых я знаю. Ты должна гордиться им, сказала я.
Аннабелинда усмехнулась.
— Роберт, — промолвила она, — очень любит Люсинду. Именно поэтому он ей так и нравится…
Прежде чем я успела ответить, Андрэ воскликнула:
— Наши рассказы сегодня похожи на исповедь.
Почему мы все стремимся обнажить свои души?
— Получилось довольно забавно, — сказала Аннабелинда. Она перехватила мой взгляд и широко улыбнулась. Она ничего не рассказала нам о себе.
Ее секреты были слишком опасными.
— Я знаю, в чем дело, — сказала мисс Каррутерс. — В неопределенности нашего положения. Мы сидим, слушая шум волн. Поднимается ветер. Сможем ли мы когда-нибудь уехать? Именно в подобные моменты люди чувствуют потребность излить свою душу, предстать перед миром такими, какие они на самом деле.
Я подумала, что в этом есть некоторая правда, но Аннабелинда никогда не покажет окружающим свои слабости.
В этот момент Эдуард проснулся и заплакал.
Андрэ немедленно успокоила его, а Аннабелинда сказала:
— Маркус что-нибудь организует. Скоро мы будем дома.
* * *
Мы провели еще одну ночь в гостинице, а рано утром сели на паром.
Я сидела на палубе в полумраке, держа Эдуарда на коленях. Рядом была Андрэ.
— Не знаю, что бы мы делали без вас, — сказала я ей. — Я совсем не знаю, как обращаться с малышами.
— Вы быстро учитесь, — ответила девушка. — У некоторых это происходит естественно. Вот я действительно не знаю, что стала бы делать без вас.
Когда я думаю, как вы мне помогли…
— Мы все должны помогать друг другу в такое время.
Аннабелинда вместе с Маркусом Мерривэлом и мисс Каррутерс находились поблизости. При виде их мне становилось уютно.
На море дул прохладный ветер. Мы все устали, но были слишком взбудоражены, чтобы думать о сне.
Закрыв глаза, я видела развалины коттеджа Плантенов. Я видела умоляющие глаза Маргарет.
И я знала, что этого мне никогда не забыть.
Я посмотрела на Маркуса Мерривэла. Он почти выполнил свою задачу. Он доставит нас моим родителям и затем доложит дяде Джеральду: «Задание выполнено».
Я улыбнулась. Каким он был милым! Каким героем! Маркус относился ко всему с веселой беспечностью и непоколебимой верой, что сможет преодолеть все трудности, и он их преодолел.
Я уверила себя, что мы снова увидим его. Мои родители захотят поблагодарить майора, и, в конце концов, он друг дяди Джеральда.
От этой мысли мне стало тепло и уютно.
А затем в лучах рассвета я увидела очертания белых скал.
Мы благополучно добрались домой.
МИЛТОН ПРАЙОРИ
На пороге дома нас встречали мои родители, Чарльз, тетя Белинда и дядя Роберт, все, кроме Роберта.
Мама без конца обнимала меня.
Казалось, ей необходимо было все время убеждаться, что я на самом деле здесь.
Мисс Каррутерс стояла немного поодаль с Андрэ, держащей ребенка. Мамин взгляд уже скользнул по ним, но, всецело поглощенная мною, она не смогла сразу осознать, что мы привезли с собой чужих людей. Мой отец стоял рядом, ожидая своей очереди заключить меня в объятия. Он был почти так же взволнован, как и мама. Чарльз приплясывал вокруг нас.
