– Ты думаешь, это все ради него? – спросила Нива, подойдя к нему ближе.
– Да.
– Как же надо любить, чтобы пойти на такое.
Фабиан молча кивнул.
– А ты на что пойдешь ради Сони?
Фабиан понял, куда она клонит. Но это будет без него. В этот раз он не поведется.
– На то, что позволено законом.
– Не очень-то романтично. – Она сделала к нему шаг. – Я позволяю себе гораздо больше.
– Ты? – Фабиан встретился с ней взглядом.
– Я. Какие только законы я не нарушила…
Фабиан задумался над ответом, но тишину прервал его мобильный.
– Фабиан слушает…
– Ее нет! Они ее забрали! – послышался голос на другом конце провода.
– Извините, но с кем я…
– Они ее забрали, и никто здесь не знает, где она!
– Кого? И кто это звонит?
– Андерс Ренберг! А ты думал кто? Они взяли Малин!
97
Бог повернулся к ней спиной? Он был рядом с ней всю дорогу. Он так ее наказывает? Первый раз за долгое время она стала сомневаться в том, действительно ли Он с нею. Или это просто череда несчастливых обстоятельств поставила ей подножку? По-другому и быть не может. Теперь, когда она так близка к цели.
Аиша опоздала почти на полтора часа. Не на пять минут, не на четверть часа, а на целых восемьдесят восемь минут. В молодости она ужасно опаздывала, это было скорее правило, чем исключение. Но сейчас это случилось с ней впервые с тех пор, как она поселилась в Швеции. Двенадцать с половиной лет она всегда приходила вовремя, и теперь вот это.
Если бы не скрытая камера, которую они по незнанию взяли с собой вместе с остальными материалами расследования, Фабиан Риск наверняка бы нашел достаточно много улик в ее квартире, чтобы схватить ее до того, как она все завершит. Она до конца не поняла, как все получилось, но этой женщине, которая больше не работает в полиции, пришла в голову идея, которая вопреки всему, себя оправдала. Это как-то связано с ее мобильным телефоном, это она поняла. Но как это могло вывести их на ее квартиру, оставалось загадкой. Несмотря на то, что несколько лет назад она съездила аж в Умео, чтобы купить симкарту без абонентской платы. К тому же последние сутки мобильный у нее был выключен.
Чтобы не разразилась катастрофа, ей пришлось в страшной спешке вернуться в квартиру. Оставалось только надеяться, что она вывезла самое важное в детской коляске. Она успела выскочить в последнюю секунду до его прихода. Конечно, они много чего найдут, особенно в компьютере. Но ничего страшного, они все равно не успеют.
Главное, ни при каких обстоятельствах они не должны узнать о финале уже сейчас. Иначе все будет испорчено. Рухнет все, что она создавала, и у нее не будет шанса прийти к финишу и совершить самое заветное. То, что составляло смысл всех ее усилий последние десять лет.
Вдобавок ко всему беременная сотрудница полиции сумела заполучить список сотрудников фирмы по уборке и, понятно, узнала ее – ведь Аиша так часто бывала в палате, ведя наблюдение за женщиной. Как список попал ей в руки, тоже нельзя было никак объяснить логически. Но на попытки понять времени не было. Ей пришлось импровизировать и справиться с возникшей ситуацией, не сомневаясь, что в этом все равно есть смысл, даже если сейчас она его не понимает. Что Бог все равно с ней.
Она дала самой себе обещание, что невинные не пострадают. Что ей на пути будут попадаться только те, кто этого заслуживает. Но уже в Дании пришлось сделать исключение. Там ситуация тоже вышла из-под контроля и не оставила никакой альтернативы. Муж по какой-то причине решил не ночевать в квартире в Копенгагене и поэтому приехал домой на несколько часов раньше, чем она рассчитывала. Таким образом, он в каком-то смысле стал соучастником, и совесть ее не мучила.
В чем нельзя было упрекнуть женщину-полицейского. Она только выполняла свою работу, и к тому же по-настоящему хорошо. Так что пусть Бог несет ответственность за то, что станет с ней и с двумя ее детьми.
Аиша наконец нашла свободное место на парковке на улице Понтонйернгатан, переоделась на заднем сиденье, заперла машину, положила ключ на левое переднее колесо, быстро свернула за угол, пошла дальше по улице Польхемсгатан по только что выпавшему снегу и позвонила в серую металлическую дверь. Здоровяк с кольцами в ушах как следует отругал ее. Она придумала объяснение, что кто-то прыгнул перед поездом на рельсы метро. Но он совсем не собирался ее слушать, так что она замолчала и только кивала. Заверяла, что это никогда не повторится.
Причем действительно не повторится.
Она быстро прошла в чулан и достала инвентарь. За немногие оставшиеся у нее часы ей предстояло пропылесосить и вымыть большую площадь. Надо оттереть засохшую грязь, выбросить презервативы и положить в кабинки новые рулоны туалетной бумаги.
И все перед большим событием ночи.
Ей придется работать быстро, чтобы успеть. Но стресс был ей только на пользу. Особенно тот, который она заметила в глазах Здоровяка. Если остальные будут хоть наполовину в таком стрессе, ни у кого не будет времени обратить внимание на ее преображение.
98
Фабиан испытывал гнетущее беспокойство с тех пор, как во время посещения Малин в Южной больнице обнаружил, что Матильда трогает камеру в кукле. Он сразу же распорядился, чтобы коллегу перевели в другую палату, но было поздно. Преступник все равно ее нашел. Но как? И главное, зачем? Он понятия не имел и мог только надеяться, что его самые худшие опасения не оправдаются.
В отделении, где она лежала, никого не было, только за стойкой ресепшена несколько медсестер столпились у экрана компьютера, обмениваясь недоумевающими взглядами.
– Что случилось? – спросил он, хотя было ясно, что они также задаются этим вопросом.
– Честно говоря, мы не знаем, – ответила самая высокая. – Час назад мы вышли в ночную смену и все еще пытаемся выяснить.
– Здесь написано, что ее должны перевести в родильное отделение. Но мы проверили. К ним она не поступала, – ответила та, которая сидела за экраном.
Фабиан пошел дальше, в палату, где лежала Малин. Посреди палаты сидел Андерс Ренберг, закрыв лицо руками. Из палаты вынесли кровать, и теперь помещение казалось неестественно пустым. Он не плакал, но когда он посмотрел на Фабиана, по его красным глазам стало ясно, что он только это и делал последний час.
– Мерзавец… Это твоя вина, ты это осознаешь? Только твоя. – Его взгляд излучал такую ненависть, что Фабиану пришлось побороть в себе желание повернуться и уйти.
– Андерс, я понимаю, каково тебе. Но мы по-прежнему не знаем, что случилось. – Он взял стул и сел напротив.
– Только не говори, что ты понимаешь, потому что ты не понимаешь. Ты ни черта не понимаешь. Ты даже хуже Малин.
