Фабиан поспешно вошел, снял ее с крючка и положил на пол рядом с унитазом. У нее прощупывался пульс, хотя и слабый, но дыхание прекратилось. Поэтому он стал делать ей искусственное дыхание и наполнять ее легкие воздухом. Снова и снова, пока она не закашлялась и не очнулась.
– Ты меня помнишь? – спросил он и наконец уловил беспокойство в ее взгляде. – Так легко ты не отделаешься. – Он снова прикрепил одну часть наручников к своему запястью и потянул ее вверх. – Я надеюсь, что ты справила все свои нужды, потому что сидеть мы будем долго.
108
Обычно Фабиан предлагал тем, кого он допрашивал, кофе или чай, иногда даже что-нибудь сладкое. Опыт подсказывал ему, что чем более защищенным и расслабленным почувствует себя человек, тем больше интересного выяснится. Но в этот раз он ничего не предложил. Он все еще не мог прийти в себя из-за ее выходки – попытки лишить себя жизни, хотя, конечно, понимал ее. Она явно выполнила свою задачу, и в этом мире ей больше нечего делать.
А вот он отнюдь не закончил. Он хотел узнать почему. Что в ее жизни произошло такого жуткого, что оправдывало ее действия. Он хотел узнать, как она планировала и думала. Как ей удавалось преодолевать все препятствия и все время идти на шаг впереди. Вопросов было много, так много, что на первом допросе он не успеет получить ответы на все.
Но сейчас он не собирался задавать их.
Он включил запись, и на столе зажегся красный диод.
– Это Фабиан Риск. Время – шестнадцать минут четвертого 23 декабря 2009 года. Допрос Аиши Шахин, которая отказалась от содействия защитника. – Он посмотрел ей в глаза. – Ты лишила жизни Карла-Эрика Гримоса, Адама Фишера и Семиру Аккерман?
– Да, это так.
– Ты напала на Диего Аркаса и вырвала у него левый глаз?
– Да, это так.
Фабиан не сводил с нее глаз, и она совершенно не пыталась отвести свой взгляд. Он даже не был уверен, что видел, как она моргает.
– Есть еще люди, кого я не назвал, которых ты похитила и теперь держишь в плену?
– Да, есть.
– Ты можешь сказать их имена?
– Софи Леандер и твоя коллега Малин Ренберг.
– Значит, они еще живы?
– Во всяком случае, пока.
– Что ты с ними сделала?
– С кем именно?
– С Малин Ренберг.
– Давай подождем с ней и начнем с Софи. Малин наверняка все еще спит, и пока она спит, она вне опасности.
Фабиан задумался над тем, что это может значить, но решил пока об этом не говорить.
– О’кей. Софи Леандер. Какой орган ты у нее взяла?
– Левую почку.
– А почему ты это сделала?
– Это не ее.
– А кого?
– Эфраима.
– А кто такой Эфраим?
Только теперь она отвела глаза, и он видел по ее шее, что она сглатывает. Она тщательно взвешивала слова.
– Он был мужчиной… мужчиной, которого я любила больше всего на свете.
– Он был твоим мужем?
Она покачала головой и вытерла глаза руками в наручниках.
– Микрофон фиксирует только звук. Поэтому я повторяю вопрос. Он был твоим мужем?
– Нет.
– Другом? Или членом семьи?
– Нет.
– Но ты его любишь. Больше всего на свете?
– Да. Неужели трудно понять?
– Ну, это как посмотреть. Просто немного… Как сказать? Немного…
– Ты явно никого не любил так сильно. – Она опять встретилась с ним взглядом.
Фабиан сбился и понял, что теперь он отводит глаза. Он не так представлял себе ход допроса. Он настроился на тяжелую борьбу до последнего, а имеет дело с преступником, который признается во всем пожатием плеч.
– Все остальные органы, которые ты взяла, – продолжил он, пытаясь снова уловить нить. – Они также принадлежали Эфраиму?
– Да, это так.
– А эта Софи Леандер, получается, она еще жива?
– Ты это уже спрашивал.
– Где ты ее прячешь?
– В надежном месте.
– Повторяю вопрос: где ты ее прячешь?
– Я могу показать.
– Я бы предпочел, чтобы ты рассказала, где это.
– Повторяю ответ: я могу показать. Или вы найдете сами, но тогда ответ на вопрос, жива ли она еще, вероятнее всего будет «нет».
– Значит, ты отказываешься рассказывать, где это?
– Правильно понято.
109
Чтобы не терять драгоценного времени, они решили свести к минимуму количество членов группы и привлечь как можно меньше посторонних людей. К тому же большинство, кто был на работе, по-прежнему занимались последствиями облавы на «Black Cat».
Поэтому их кортеж состоял только из трех машин, которые скользили по пустынному Стокгольму. На улицах было так мало машин, будто их оцепили. Был вечер накануне сочельника, и большинство явно вняли предупреждениям о сильном снегопаде, который обрушится ночью на город, и отправились к родственникам за город раньше обычного. Остальные, похоже, сидели по домам.
Фабиан вел машину. Рядом с ним на пассажирском сиденье ехала Аиша Шахин. И руки, и ноги у нее были связаны, а ремень безопасности пристегнут под цепью между руками, на случай, если ей придет в голову выброситься из машины. Группа общалась с помощью наушников в мобильном, и он был на прямой связи как с Ярмо и Томасом в передней машине, так и с водителем скорой, которая следовала за ним. Но они почти не говорили. Даже обычно разговорчивый Томас произносил только совершенно необходимые слова. Атмосфера была сосредоточенной, и царило своего рода сдержанное спокойствие. Словно все были целиком поглощены попытками представить себе, что их ждет.
– У светофора сверни налево, – сказала Аиша Шахин, глядя прямо вперед.
– Налево у светофора, – повторил Фабиан в наушники Ярмо, который перестроился в левый ряд и свернул на улицу Дроттнингхольмсвеген в западном направлении.
Аиша продолжала показывать дорогу. Они проехали по мосту Вестербрун и через район Хорнстуль и поехали дальше по трассе Е4 на юг. Хотя это было в принципе бесполезно и все равно ничего бы не изменило, Фабиан не мог оставить попытки вычислить, куда они едут.
Даже когда они миновали автостраду, пересекли ее по мосту и выехали на дорогу Эльвшевеген, он ни о чем не догадался. И только через несколько километров, когда дорога после развязки перешла в шоссе Магельунсгвеген, Фабиан понял, что был здесь раньше.
Его мысль озвучил Томас.
– У нее, наверное, здесь скидка.
Вскоре с правой стороны они увидели освещенную башню, напоминающую маяк, а через минуту завернули на пустынную парковку у хранилища «Shurgard Self Storage» в Хегдалене.
