53
Софи Леандер оставила всякие попытки понять, чему ее подвергают. Какое-то время она думала, что понимает, и в глубине души считала происходящее вполне логичным и во многих отношениях разумным следствием ее действий. Но как только она очнулась и осознала, что по-прежнему жива, ею опять овладело непонимание. И как ни странно, она не испытывала ни облегчения, ни спокойствия.
Софи давно оставила надежду на то, что сможет это пережить. Во всяком случае, так она считала еще несколько минут назад, когда услышала, как где-то вдалеке открылись большие ворота. Она не в первый раз слышала характерный скрежет, прорезавший тонкие жестяные стены и говоривший о том, что ворота надо смазать. Тогда у нее учащался пульс, и она всеми мыслимыми способами пыталась привлечь внимание проходящих мимо. Но каждый раз они именно проходили мимо, и она стала обращать на звук все меньше внимания.
Но этот раз отличался от остальных, хотя она снова слышала тот же пронзительный скрежет. Надежду на жизнь вызвали другие звуки. Звуки не одной, а нескольких заехавших машин, которые затормозили так, что взвизгнули шины. Автомобильных дверей, которые открылись и опять закрылись, громких голосов, отдающих эхом, и рации, которая пищала и трещала.
Это могла быть только полиция.
Наконец им удалось найти ее. Значит, о ней не забыли. Она об этом не задумывалась. Только теперь до нее дошло, что есть люди, которые занимаются именно ее делом и, может быть, даже работают посменно, чтобы выяснить, где она находится. И если она хорошо знает своего мужа, он ни на минуту не оставлял их в покое, пока поиски не начали давать результаты.
Софи снова представила свое лицо на всех газетных афишах. И наверняка ее мистическое исчезновение бурно обсуждали во время каждой кофе-паузы по всей Швеции. Кто знает? Может быть, в эту минуту на улице полно журналистов, которые так и ждут, чтобы броситься к ней и взять у нее интервью, когда ее покатят на каталке в стоящую наготове машину скорой помощи.
Она продолжала уноситься мыслями далеко, хотя прекрасно отдавала себе отчет, что это просто ни на чем не основанные предположения. На самом деле она понятия не имела, какой это вызвало интерес и решила ли полиция обнародовать свои успехи. Скорее они не поднимают шума – им надо спокойно работать и держать врача в неведении относительно того, насколько они близки к развязке.
Нет, наверняка она знала лишь одно: сейчас они находятся совсем рядом и готовятся в любую минуту ворваться и спасти ее. Звук тяжелых кейсов, которые ставят на землю и открывают. Инструментов, которые достают и подключают. Все наполняло ее таким теплом и энергией, что больше не имело значения, что она не понимает, что происходит. Что бы ни было, полиция опередила.
Софи надеялась, что ее муж тоже находится здесь. Что ему разрешили поехать вместе с ними, где бы она ни находилась, и встретить свою жену. Ведь это он обратился в полицию и таким образом спас ее. Снова. Стоило ей начать думать о нем, как она сразу же чувствовала, что сердце бьется сильнее.
Она и так знала, что любит его.
Но ей стало ясно: он по-прежнему любит ее.
Она сомневалась в этом, но теперь знала точно.
Где-то совсем рядом заработала болгарка, и острый противный звук зазвучал в ее ушах, как музыка.
Софи никогда не была так счастлива.
54
Синие мигалки издалека виднелись в темноте, и указания навигатора были не нужны. Они словно просили о нежелательном внимании, подумал Фабиан, сворачивая с дороги Худдингевеген и продолжая ехать по дороге Магельунгсвеген в южном направлении. Он не мог понять, почему так много полицейских упорно не выключают мигалки после того, как давно остановились.
Он предпринял новую попытку позвонить домой, но ни Матильда, ни Теодор на этот раз не ответили. Теодор наверняка еще не пришел домой, ведь сейчас только без двадцати семь. А Матильда не отвечала лишь по одной причине. Она дулась, и он прекрасно понимал ее. Он клятвенно обещал дочери прийти домой до того, как няне придется уйти, и провести с ней вечер пятницы, а сам вместо этого находился довольно далеко к югу от города. На самом деле ему хотелось нажать на тормоза, развернуться и поехать домой. Но не получится. После разговора со Стуббс.
Фабиан заехал на парковку хранилища «Shurgard», остановившись подле скорой и мигающих полицейских машин. Несколько полицейских в форме устанавливали оцепление у входа и велели ему проехать на другое место рядом с машиной Азизы Тострем.
Тострем была его самым любимым судмедэкспертом. В подростковом возрасте Азиза приехала в Швецию как беженка. Уже год спустя она почти свободно говорила по-шведски и вскоре вышла замуж за своего учителя. Сейчас ей тридцать пять лет, и она, без сомнения, один из лучших и наиболее востребованных судмедэкспертов. Что бы ни нашла Стуббс, Эдельман посчитал это важным.
– Ну наконец-то, – его встретил один из ассистентов Хиллеви Стуббс. – А то мы уже начали волноваться.
– Волноваться? Через полчаса после звонка Стуббс? – удивился Фабиан и пошел за ассистентом мимо спецназа, который как раз распаковывался.
– Просто обычно ты первый у раздачи. И ты знаешь, как ведет себя Стуббен, когда что-то находит.
Фабиан прекрасно знал, что ассистент имеет в виду. Хиллеви Стуббс – одна из самых нетерпеливых из всех его знакомых. Когда она обнаружила след и щелкнула пальцами, все должно прийти в движение.
– А что конкретно она нашла?
– Тебе лучше самому увидеть. – Ассистент приподнял ленту ограждения и провел Фабиана через поднятые гаражные ворота.
Недалеко от входа рядом со своим фургоном стояла Стуббс, одетая в голубой защитный комбинезон с опущенным капюшоном, и просматривала снимки в фотоаппарате.
– Ты опоздал, – сказала она, не отрывая глаз от экрана фотоаппарата.
– Что ты нашла?
– Надень, – она достала из ящика свернутый защитный комбинезон и бросила его Фабиану, который как можно быстрее натянул его, и они прошли внутрь.
До склада надо было пройти метров сорок. Сильный свет проникал сквозь вырезанное отверстие в двери-жалюзи, освещая бетонный пол снаружи. Стуббс накинула капюшон на голову и исчезла в ярком свете. Фабиан последовал ее примеру, подошел к отверстию и вошел.
Внутри было на несколько градусов теплее из-за мощных прожекторов, и когда глаза привыкли к свету, он увидел, что склад больше, чем он предполагал, около тридцати квадратов. Вероятно, один из самых больших в этом здании. Но Тострем и Стуббс загораживали ему обзор. Поэтому он смог разглядеть только пару голых ног у торца обернутого в полиэтилен стола, напоминающего стол в квартире, поставленной на ремонт. Вдоль одной стены стояло несколько аппаратов и инструментов для кормления с проводами и шлангами, которые, как змеи, извивались по полу и дальше скрывались под столом.
И только когда он обошел своих коллег и встал по другую сторону стола, он целиком увидел голое тело, привязанное с помощью крепежных ремней, протянутых через просверленные дырки в столешнице. Ноги, туловище, руки и шея – все было так крепко привязано, что в некоторых местах ремни содрали кожу и впились в мясо. И, как у министра юстиции, вместо глаз зияли две пустые кровавые глазницы. Из заклеенного скотчем рта на шею и на пол вытекла застывшая розовая кашица.
