– Полностью уверены, – отозвался Томас и вышел из совещательной комнаты вместе с Фабианом и Ярмо.
– Да, я внутри, – сказала Нива, – но поскольку я не сижу в Радиотехническом центре вооруженных сил, как только меня найдут жучки, придет конец веселью.
– Жучки? – спросил Фабиан, увидев, как Эдельман выходит из кухни с чашкой кофе в руке. Сам он быстро шел по коридору с Томасом и Ярмо.
– Да, или боты. Дело в том, что мне нужно больше сведений, и быстро.
– O’кей, но сейчас мне не совсем удобно, – сказал Фабиан, встретившись глазами с Эдельманом и пытаясь уловить его настрой. Но лицо Эдельмана было совершенно нейтральным. Зато ему самому пришлось сделать усилие, чтобы не выдать себя, и он коротко кивнул, не замедляя шага. Эдельман ответил на его приветствие и пошел дальше к своему кабинету. Все заняло несколько секунд, а показалось целой вечностью.
– Но тебе надо только выслушать, – продолжала Нива. – Как я сказала вчера, мне надо знать больше мест и больше временных отрезков. Как можно точнее. Сейчас у меня только два места – фойе Депутатского здания и квартира на ремонте, и этого недостаточно. Так что пусть Билли и Вилли просмотрят съемки, сделанные камерой наблюдения, и выяснят точное время в гараже на Слюссене, а ты сосредоточишься на складе «Shurgard».
– О’кей, мы приедем как можно быстрее, – Фабиан зашел за угол и наткнулся на женщину, так что она выронила свой пакет.
– Ой, извините.
– Это я налетел на вас и должен извиниться. – Фабиан сел на корточки и поднял с пола зубную щетку и маленькие пузырьки с шампунем и лосьоном для тела и стал класть их обратно в пакет из магазина H&M, где уже лежали красное платье и пара туфель на каблуках.
– Из Дании? – спросил Томас и напряг грудные мышцы.
– Да, я ищу Малин Ренберг. Вы не знаете, где она сидит? – спросила Дуня.
– Она не сидит, а лежит, – ответил Томас и ухмыльнулся.
– К сожалению, Малин на больничном и, наверное, выйдет на работу не раньше, чем через полгода, – сказал Фабиан, отдавая пакет Дуне, одетой в расстегнутое пальто, под которым виднелись джинсы и белая блузка.
– Но, может быть, я смогу вам помочь? – спросил Томас.
– Да, речь идет о машине, которая принадлежала…
– Алле? Я ведь сказала, что это срочно! – из мобильного раздался голос Нивы.
– Мне жаль, но, увы, мы должны идти. Томас… – позвал Фабиан, и они поспешили дальше.
Дуня посмотрела вслед трем мужчинам, которые исчезли в конце коридора, и задумалась, что ей делать дальше. Ее единственный контакт в Государственной криминальной полиции в Стокгольме на больничном и явно не скоро выйдет на работу. И тут вдруг сказались последствия бессонной ночи. Ей захотелось поехать домой и забраться под одеяло.
– Извините, но, похоже, вы заблудились. Вы кого-то ищете?
Дуня повернулась к Херману Эдельману, который шел ей навстречу.
– Да, я пришла поговорить с Малин Ренберг, но она, как выяснилось, больна.
– Да, это так. Но я ее начальник. Может быть, я смогу вам помочь. – Он подал ей руку. – Херман Эдельман.
– Извините. Дуня Хоугор из полиции Копенгагена.
Они пожали друг другу руки, и Эдельман провел ее в свой кабинет.
– Что-нибудь выпьете? Кофе? Чай? Мне кажется, у меня есть даже немного водки Gammel Dansk.
– Нет, спасибо, не надо. Только если стакан датской воды.
– С газом?
– Верно.
Эдельман достал и открыл две бутылки минеральной воды Ramlösa и налил ее в стаканы.
– У вас есть зарядка к моему мобильному? – она показала свой «Айфон». – Ему капут.
– Капут?
– В смысле, конец.
– Вы меня извините, датский язык не мой конек, но вы имели в виду, что вам нужно зарядное устройство, и с этим нет проблем. – Эдельман подошел к письменному столу и вернулся с зарядкой. – Пожалуйста. Кстати, а как вы вошли? Насколько я понял, вы не договаривались о встрече.
– Нет, я только сказала, что хочу сделать Малин сюрприз, – ответила Дуня, вставляя зарядку в розетку.
– И они вас просто так пустили?
Дуня кивнула, и Эдельман покачал головой.
– Надеюсь, в полиции Копенгагена с безопасностью получше. Ладно. Чем могу служить?
– Я расследую дело об убийстве, и мы нашли машину, принадлежавшую вашему министру юстиции.
– Вы имеете в виду Карла-Эрика Гримоса?
– Именно. Номерные знаки HXN 674.
– И где вы ее нашли?
– На дне порта в Хельсингере. Насколько я понимаю, он – одна из жертв в большом деле об убийстве здесь, в Стокгольме.
– Да, это так. Но чтобы мне полностью понять: какое убийство вы расследуете?
– Там целый ряд жертв, которых насиловали и расчленяли.
– Точно. Это телезнаменитость и его жена?
Дуня кивнула.
– Я думал, дело раскрыто и окончено?
– Да, я только подвожу итоги, чтобы убедиться, что мы ничего не пропустили. И тут я нашла эту взаимосвязь.
– Мы этим займемся. Конечно, мы досконально все изучим. Но как и с НЛО, есть вполне естественное объяснение.
– И какое вы имеете в виду?
– Ну… Гримос был известным коллекционером машин. Дорогих машин. И вполне вероятно, что одну из них угнали и она затерялась на просторах подпольного мира. Ваш преступник наверняка нуждался в машине, которая не имела к нему отношения. Но, как я уже сказал, я проверю и свяжусь с вами, как только что-то выясню.
Дуня вытащила зарядку из мобильного и встала.
– Я бы хотела, чтобы вы связались со мной напрямую, – она дала ему свою визитку.
– Конечно. Никаких проблем. И по этому телефону вас можно застать даже в рождественские каникулы?
– Меня всегда можно найти по этому телефону. – Она пожала ему руку.
– Когда он не разряжен, – Эдельман засмеялся и проводил ее из кабинета.
91
Когда Фабиан пришел домой вместе с Томасом и Ярмо, они застали там Ниву, которая сидела как приклеенная перед большим компьютерным экраном с таблицей различных мобильных номеров и имен.
– Только не говори, что все это – подозреваемые мобильные номера, – сказал Томас и посмотрел через плечо на Ниву, которая даже не сочла нужным ответить.
Только теперь Фабиан понял, почему никогда не верил в идею попытаться вычислить неизвестный мобильный номер с помощью нескольких различных мест и временных отрезков. Таблица с возможными мобильными номерами и соответствующими абонентами казалась бесконечно длинной. Такой длинной, что хотя Нива прокручивала ее настолько быстро, что цифры и буквы сливались в серую рябь, таблица, похоже, никогда не кончится. Она еще явно не готова, и ему надо сделать над собой усилие, чтобы не выдать свой скепсис.
