בקרוב שוב תהיה שלם כמוני.
אז נתראה שוב.
אני מבטיחה לך.
Насколько он понимал, это был не арабский. И не какой-нибудь азиатский язык. Наверное, иврит. Во всяком случае, это напоминает знаки на вышивке, которая висит на стене в кабинете Эдельмана. Но чтобы полностью убедиться и исключить грузинский, армянский и все другие языки, которые он не знал, ему придется показать текст кому-нибудь.
Ясно только одно: это надгробный камень. Но чей? И кто скорбит? Он вообще-то пришел по адресу? Фабиан снял фото мобильным и послал его Ниве, после чего вернулся в холл и прошел в следующую комнату.
Достаточно было только переступить порог. Больше не требовалось, чтобы развеять все сомнения. Комната резко отличалась от остальной квартиры. Здесь не было ни теплых тонов, ни безделушек для создания уюта. Стены больше напоминали стены в его собственной гостиной на данный момент. С той только разницей, что в этой комнате не велось следствие.
В этой комнате разрабатывали план действий.
Стена слева была покрыта старыми газетными вырезками и всевозможными фотографиями – от Оссиана Кремпа в различные периоды жизни до охранника с манекенами. Был здесь и Карл-Эрик Гримос – и как министр в своей характерной шляпе и пальто с меховым воротником, и молодой, когда он работал вместе с Херманом Эдельманом в Государственной криминальной полиции. А еще Семира Аккерман и Адам Фишер.
Здесь были также другие лица и имена, которых Фабиан не знал. Например, Карен Нойман и Бенни Виллумсен. На некоторых людей были собраны настоящие досье – от выдержек из протокола судебного заседания и газетных вырезок до историй болезни и подробных описаний, например, их рабочих часов и маршрутов поездок на работу. Коды домофонов. Где они покупают еду. С кем они обычно общаются. Любимые телевизионные программы. Предпочтения в одежде. Иными словами, все, что могло касаться их привычек.
Все это было соединено красными лентами, булавками прикрепленными к стене. На самом верху находилась горизонтальная линейка времени, которая начиналась 8 декабря с похищения Адама Фишера и шла день за днем по всей стене вплоть до 24 декабря.
Сегодня 22 декабря.
Фабиан отследил две красные ленты, ведущие к двум последним дням, но обе кончались ничем. Воткнутые в стену булавки свидетельствовали о том, что преступник, наверное, сорвал все фото и записи перед уходом из дома.
Оставалось еще два дня.
И еще двое на очереди.
Это могло означать только одно.
Фабиан рассмотрел, что еще находилось в комнате. К длинной стене были прислонены рулоны с защитной пленкой. На одной полке стояли газовые баллончики, а на другой лежали скальпели и всевозможные хирургические инструменты. На штанге для одежды висели различные причиндалы, в частности, униформа охранника Юакима Хольмберга вместе с накладным животом, а рядом с туалетным столиком лежали парики и накладные бороды.
В шкафчике для ключей висело несколько ключей и пропусков. Но они не были помечены, и он обратил внимание на рабочий стол, где рядом с кипами папок стоял большой экран, подключенный к стационарному компьютеру под столом. Он попытался включить его. Но поскольку не нашел ни клавиатуры, ни мышки, решил взять его домой и показать Ниве. Затем открыл одну из папок из лежащей рядом стопки.
В папке хранились распечатки из патологоанатомического института в Абу-Кабире. Страницы длинных таблиц, где в первом столбце проставлен пятизначный номер, а во втором – группа крови. Каждый годящийся для пересадки орган помещен в отдельный столбец, органы оценены по десятибалльной шкале.
В другой папке находилась документация в отношении покупателей органов. Тысячи и тысячи людей, которые обращались в институт, их истории болезни, какие органы были пересажены и от кого они были получены, причем доноры обозначались пятизначными номерами.
В еще одной папке он нашел последнее звено. Снимки умерших. Всех тех, кого без их согласия вскрыли, у кого изъяли органы и кому присвоили пятизначный номер, написанный черной тушью на бумажке, которую в свою очередь прикрепили ко лбу степлером.
– Вау… Можно сказать, ты сорвал джекпот.
Фабиан повернулся к мужчине в тренировочных штанах, который стоял прямо за ним.
– Ну у меня и соседи. Никогда бы не подумал, – продолжил мужчина и развел руками.
Фабиан собирался приказать ему вернуться в его квартиру и даже сделал поползновение вытащить оружие, чтобы показать, что он не шутит. Но не успел.
– Знаю, знаю. Мне нельзя здесь находиться. Но ведь любопытно. Не каждый день понимаешь, кто живет с тобой рядом. Но ты можешь успокоиться. Я сейчас уйду, – сказал мужчина и вышел обратно в холл.
– Послушай, кстати, подожди!
– Что?
– Что ты знаешь о своем соседе?
– Практически ничего, – мужчина пожал плечами. – Но она чертовски хороша, это уж точно.
– Она? – Фабиан решил, что ослышался, но увидел, что мужчина кивнул.
94
Видит бог, это далось ей нелегко. Малин Ренберг пришлось включить весь свой актерский талант, чтобы убедить женщину из фирмы «Всегда чисто» отправить ей по мейлу имена и фотографии их уборщиков-мужчин. Ей пришлось даже поклясться, что они будут убирать у нее раз в неделю минимум полгода. Посмотрим, что на этот счет скажет Урсула, подумала она и еще раз нажала на изображение конверта в программе электронной почты, чтобы проверить, пришел ли мейл.
Последние десять минут она нажимала на эту кнопку, как игроман, играющий в однорукого бандита. Каждый раз, когда корзина с входящими письмами оказывалась пустой, она собиралась перезвонить туда и дать им понять, с кем они имеют дело. Но в этот раз ей не надо было сдерживаться, поскольку мейл наконец пришел.
Привет, Малин. Надеюсь, вы найдете кого-нибудь подходящего. Полгода – довольно большой срок.:) С наилучшими пожеланиями. Оса
Малин быстро состряпала ответ, где обещала сообщить, как только просмотрит список.
Прилагаемый файл тянул на несколько мегабайт, а значит, она, наверное, получила список всего персонала. Особой проблемы это не составит, только ей придется просмотреть его с начала и до конца. Все равно у них не так много мужчин-уборщиков.
Она не любила, когда ей мешали во время работы. Персонал больницы уже дважды предупреждал ее и грозился отобрать у нее и мобильный, и компьютер. Но она не думала, что уборщица, которая сейчас совершала свой ежедневный обход, станет сплетничать. Женщина могла сделать это гораздо раньше – ведь она столько раз заставала Малин в позе полулежа с компьютером на кровати.
