Уже вечером, когда Билли начала готовить на ужин макароны с сыром, Скотти открыл чехол и вынул фотоаппарат. Ему сразу стало ясно по состоянию корпуса, что аппарат несколько лет пролежал в воде. Чтобы вскрыть защитную оболочку, понадобился нож с загнутым кончиком. Камера не работала, но, повозившись, умелец достал из нее карту памяти – она как будто не пострадала. Он подключил ее к компьютеру и перенес в него все фотографии.
Рассматривая их, Скотти с трудом справлялся с дрожью возбуждения. Проникновение в частную жизнь совершенно незнакомых людей вызвало у него смущение, но любопытство перевесило. Фотографий набралось немного, всего сорок. На последних была запечатлена молодая пара в земном раю: пляжи, бирюзовая вода, буйная растительность, разноцветные рыбки под водой. На одном кадре молодые люди позировали перед отелем. Это было селфи, в объектив попало название отеля: Aumakua. Скотти в считаные секунды нашел в Интернете этот шикарный отель на Гавайях.
Похоже, потом фотоаппарат упал в океан.
Скотти почесал в затылке. На карте памяти были еще кадры, снятые, судя по дате, за несколько недель до Гавайев, – с другими персонажами, явно в другой стране, совершенно в другом контексте. Кому принадлежал этот фотоаппарат? С этим вопросом в голове Скотти оторвался от монитора и сел ужинать.
Как он и обещал дочери, вечер они посвятили просмотру «страшного рождественского кино»: «Гремлинов» и «Кошмара перед Рождеством».
Глядя на экран Скотти не переставал ломать голову над тем, что увидел. Осушив еще две бутылочки пива, он задремал на диване.
* * *
Очнувшись утром, он увидел, что часы показывают десять. Стыдясь, что так заспался, он застал дочь за своим компьютером, погруженной в «работу».
– Сварить тебе кофе, папа?
– Ты забыла, что тебе нельзя самой заходить в Интернет? – проворчал он.
Билли пожала плечами и обиженно удалилась на кухню.
На письменном столе, рядом с компьютером, Скотти увидел мятую бумажку, похожую на распечатку электронного билета на самолет.
– Где ты это нашла?
– В чехле, – сообщила Билли, приставив палец к кончику носа.
Скотти прищурился, чтобы разобрать надпись на билете. Это был рейс «Дельта Эйр Лайнз», вылетевший 12 мая 2015 г. из Тайбея в Нью-Йорк. Пассажирку звали Элеонор Фараго. Скотти все больше недоумевал.
– А я знаю, что произошло, у меня было время подумать, пока ты дрых без задних ног! – торжественно объявила Билли.
Устроившись перед компьютером, она загрузила карту двух полушарий и указала ручкой на клочок суши посреди Тихого океана.
– Фотоаппарат потеряла на Гавайях в 2000 году пара, занимавшаяся дайвингом… – начала девочка, перебирая на экране последние кадры с карты памяти.
– До этого места возражений нет, – согласился отец, надевая очки.
Билли, указав на авиабилет, прочертила через океан линию от Гавайев до Тайваня.
– Течения принесли аппарат к берегу Тайваня, где его подобрала эта женщина, миссис Фараго.
– А та взяла и забыла его в самолете, в котором возвращалась в Штаты?
– Конечно, – кивнула Билли. – А к нам он попал вот так…
Она провела новую линию – до Нью-Йорка, оттуда пунктир до их городка.
Скотти впечатлили аналитические способности дочери. Она почти решила загадку, за исключением самой заковыристой ее части.
– Кто, по-твоему, люди на первых фотографиях?
– Не знаю. Думаю, они французы.
– Это еще почему?
– А потому, что в окнах видны парижские крыши. Видишь Эйфелеву башню?
– Откуда? Эйфелева башня – она в Лас-Вегасе.
– Папа!
– Шучу. – Скотти покачал головой. Он вспомнил свое обещание Джулии свозить ее в Париж, забытое в суматохе дней, недель и лет.
Ему трудно было оторваться от парижских видов, от картинок Гавайев. Он не знал, почему череда кадров так его гипнотизирует. Можно было подумать, что за всем этим скрывается какая-то драма, загадка, требующая решения, которая посрамит лучшие детективные сюжеты, прочитанные им.
Как поступить с этими фотографиями? У него не было ни малейших оснований делиться ими с полицией, но внутренний голос нашептывал, что надо их кому-то показать. Какому-нибудь журналисту? Предпочтительно французскому. Только Скотти не владел французским – вот беда!
Он поблагодарил дочь за черный кофе. Потом оба устроились перед монитором. За час, придумывая для поисковой системы ключевые слова, они набрели на человека, отвечавшего их требованиям: журналистку-француженку, учившуюся в Нью-Йорке, в Колумбийском университете, получившую там степень магистра наук, а потом вернувшуюся в Европу и работавшую теперь в швейцарской ежедневной газете.
Билли нашла на сайте газеты ее электронный адрес и на пару с отцом написала и отправила письмо с описанием находки и с признанием, что все это, по их ощущению, странная загадка. Для пущего эффекта они приложили к письму кое-какие снимки с карты памяти. Письмо, как бутылка, было доверено волнам – правда, сетевым.
Имя журналистки было Матильда Моннэ.
Златокудрый ангел
Из передачи «Культурный бульон»
(France‐2, 20 ноября 1998 г.)
[Шикарная минималистская обстановка: кремовая обивка стен, античные колонны, вырубленная в мраморе лжебиблиотека. Вокруг низкого стола кружком сидят в кожаных креслах участники передачи. Бернар Пиво в твидовом пиджаке и в очках-половинках сверяется со своими заготовками, прежде чем задать вопрос.]
Бернар Пиво. Мы сильно превысили лимит времени, но, прежде чем завершить программу, хочу задать вам, Натан Фаулз, наши традиционные вопросы. Первый такой: какое слово вы предпочитаете?
Натан Фаулз. Свет!
Пиво. А какое ненавидите?
Фаулз. Вуайеризм. Мерзко по смыслу и по звучанию.
Пиво. Ваш любимый наркотик?
Фаулз. Японский виски. Особенно «Бара Но Нива». Производивший его завод снесли в восьмидесятых, так что…
Пиво. Это вы бросьте, мы на общественном канале, здесь не рекламируют алкогольные напитки. Следующий вопрос: ваш любимый звук, шум?
Фаулз. Тишина.
Пиво. Ненавистный вам звук, шум?
Фаулз. Тишина.
Пиво. Так-так… Ваше излюбленное ругательство, грубость, богохульство?
Фаулз. Сборище …удаков.
Пиво. Как нелитературно!
