Кристофер вгляделся в толпу, надеясь увидеть кого-нибудь из своих. Друзей. Маму. Славного человека, примчавшегося на помощь. Но кругом были только чужие.
– Ой, да никто тебя не спасет, – фыркнул доктор. – Разве что откроешь нам, где его искать. – Белки докторовых глаз начали темнеть, как будто их заливали черной краской. – Так что развяжи язык – или прощайся с ним.
– Не знаю я, где его искать! Клянусь! – вскричал Кристофер.
Хирург вздохнул.
– Ладно. Сестра… наркоз, будьте добреньки.
Кивнув, сестра подкатила баллон с газом. Взяла пластмассовую маску и открыла клапан; из-под него с протяжным, неровным шипением – «хссссссссссссс» – вырвался газ. Она поднесла маску к губам Кристофера. Тот увернулся.
– НЕТ! Вы не посмеете меня усыпить! – пронзительно выкрикнул он.
– Этот газ не усыпляет, Кристофер. Напротив, он отменно бодрит. Вот испробуй.
Медсестра шлепнула маску поверх его рта и носа. Дети с воем запрыгали. Кристофер задержал дыхание и попытался сбросить маску. Хирург терпеливо ждал. У Кристофера побагровело лицо. Чуть не лопнули легкие. Терпеть дальше не было сил.
Кристофер сделал глубокий вдох.
Газ хлынул в легкие. Через пару мгновений Кристофер испытал небывалую БОДРОСТЬ! Глаза широко распахнулись, будто при виде миллиона леденцов-тросточек. Он пытался сдерживаться, но глотал все больше и больше этого газа, отчего сердце уже готово было взорваться. Однако этот газ таил в себе и что-то другое… О чем-то напоминал… От него исходил… исходил…
Запах бейсбольных перчаток.
Кристофер снова огляделся – и тут увидел ее.
Свою мать.
На ней была та же одежда, что и в машине. Да. В машине. Вот где я находился. Ее лоб исполосовали порезы. В волосах запутались осколки лобового стекла. После аварии. Сейчас она ползла по-пластунски, как солдат. Мимо детей с обезьяньими повадками. Чтобы в тени их ватаги скрываться от света.
Стоило хирургу поднести скальпель к языку Кристофера, как она вскочила с пола и загородила собой сына.
– Руки прочь! – вскричала она.
А потом всем телом навалилась на медсестру, одновременно выхватив у врача скальпель. И вонзила острие ему в плечо. Врач заверещал; хирургический костюм окрасился густым кроваво-красным цветом. Мать Кристофера сняла каталку с тормоза. Ей наперерез всей гурьбой бросились дети, но мать Кристофера их опередила. Она успела вытолкнуть каталку из операционного зала.
– Ты цел, солнце? Тебя не поранили? – спросила мать.
– Я в порядке, – зачастил он. – Быстрей на улицу!
– Что тут стряслось? Чего они от тебя хотели?
– Хотели узнать, где сейчас славный человек.
– И где же он?
По стрелке, указывающей в сторону выхода, мать Кристофера свернула за угол. Круто взяв вправо, она промчалась через приемное отделение. Кристофер заметил, как на реальной стороне прямо с парковки в сторону реанимации катят Мэри Кэтрин. Всю в крови.
– Где твой славный человек? – повторила свой вопрос мать.
– Не знаю. Он сбежал.
Кристофер посмотрел на следующую каталку, направлявшуюся в отделение реанимации. И увидел себя, лежащего без сознания. С пропоротой рукой. Со ссадиной на виске.
– Где у вас назначена встреча? – не унималась мать.
– Не знаю! – отрезал он.
– КРИСТОФЕР! ГДЕ НАМ НАЙТИ СЛАВНОГО ЧЕЛОВЕКА?!
На глазах у Кристофера из машины экстренной медицинской помощи в здание больницы завезли последнюю каталку. От увиденного он растерялся. На каталке лежала его мать. В той же самой одежде, в которой сидела за рулем. На лбу рана. В волосах осколки лобового стекла. Тут на Кристофера нахлынули воспоминания об автокатастрофе. Как разлетелось стекло. Как со скрежетом сложился гармошкой металл. Как закричала его мать, а сам он провалился в небытие.
Вот, оказывается, как я сюда попал.
Перед отъездом Кристофер не спал. И не залезал в дом на дереве. Значит, шептунья использовала третий способ перетащить его на воображаемую сторону. Да еще прихватила с собой его мать. В машине они ехали вдвоем. Вдвоем разбились. Вдвоем оказались в больнице. Но если это так…
Почему на реальной стороне моя мать бодрствует?
Он же видел ее своими глазами. Без сил. В крови. Она тянулась к Кристоферу всем своим искалеченным телом. И когда от боли у нее отключилось сознание, Кристофер задал себе кошмарный вопрос, от которого кровь стыла в жилах. Если мать на реальной стороне способна бодрствовать, то кто сейчас шагает позади на воображаемой стороне?
– Мам? – позвал Кристофер и от страха покрылся гусиной кожей. – Как ты сюда проникла?
Выгнув шею, он оглянулся и увидел ее.
Шептунью. С насмешливым оскалом.
– Язык-то, как пить дать, придется отчекрыжить, – изрекла она.
Глава 66
Мать Кристофера открыла глаза. Сперва она ничего не различала. Над головой светила яркая лампа. Перед глазами все расплывалось. Пару раз моргнув, она поняла, что лежит на больничной койке. К ее указательному пальцу крепился пульсометр. В вену впивалась игла капельницы. От обезболивающих накатило головокружение.
Она медленно привстала. От желудка до горла волнами поднималась тошнота. Во всем теле ощущалась слабость, но сейчас было не до этого. Сейчас требовалось разыскать Кристофера. Свесив ноги с койки, она, пошатываясь, встала. В поясницу под нетуго стянутой на спине больничной рубахой ударил холодный воздух. Чтобы не упасть, она подалась вперед. И тут ее пронзила боль.
Воспоминания складывались в мозаику. Вот какая-то сила расплющивает ее о водительскую дверцу. Трещат ребра. Гидравлические ножницы, «челюсти жизни», вгрызаются в металл, чтобы вызволить их обоих. скорая помощь с воем уносит ее сына в больницу.
– Не вставайте, пожалуйста, миссис Риз. Вы сильно пострадали в ДТП, – заговорил с ней голос.
– Мой сын. Где мой сын?! – потребовала она ответа у медсестры.
– В реанимации. Но вам необходим покой.
– Где у вас реанимация?!
– На третьем этаже, но, миссис Риз, вам необходим…
Без лишних слов мать Кристофера выдернула из венозного катетера иглу капельницы, проглотила боль в боку и заковыляла в коридор.
– Миссис Риз! – выкрикнула ей вслед медсестра.
Найдя лифт, мать Кристофера поднялась на третий этаж. Там ее ожидало потрясение: когда двери лифта разъехались в стороны, она увидела, что в отделении реанимации народу – как сельдей в бочке. В тамбуре стояло штук десять стульев. И в это помещение втиснулось не менее сорока пяти человек.
– Кристофер Риз, – обратилась она к дежурной. – Я его мать.
