– Ты должна мне открыться! – настаивал Кристофер.
Она приподняла голову и осторожно коснулась его руки. Слов у нее не осталось. Все слова давно вытянули из нее пытками. Но Кристофер что-то почувствовал. Обернувшись, он взглянул на всю округу ее глазами. Но не из нынешнего времени. А с расстояния в две тысячи минувших лет, когда здесь не было ни людей. Ни домов. Ничего, кроме покоя и звезд, мерцающих в прозрачном, еще не замутненном небе. В ту пору облака были чисты. И Кристофер увидел, как мир вдруг вырос, а люди, подобно деревьям, мгновенно распространились по континентам.
У Бога был сын, который служил на земле.
Шептунья всмотрелась в него. У нее в глазах вспыхнула искра узнавания.
Но была у Него и дочь.
Кристофер, взяв ее за руку, почувствовал, как через его кожу струится ток истины, подобный электрическому.
И вызвалась она служить здесь.
У Кристофера осталось совсем немного сил, чтобы ощутить ее последнюю боль. Тепло ушло из его тела. Угасший и опустошенный, он остановился – и увидел неподалеку славного человека.
– Нет, – сказал Кристофер.
Славный человек повернулся к нему.
– Что ты сказал? – спокойно переспросил он.
Кристофер не отвечал. Славный человек подошел ближе.
– Дом на дереве превратил тебя в Бога. Я дал тебе могущество, чтобы еЕ убить. И теперь ты меня отвергаешь?
Он улыбнулся. Его молочные зубы изо всех сил старались не походить на клыки.
– Я бы на твоем месте поостерегся, Кристофер, – доброжелательно сказал он. – Я ведь могу сделать еще хуже.
И по-отечески тепло поднял Кристофера на руки.
– Нет! – беспомощно пролепетала шептунья.
Славный человек с улыбкой изучал Кристофера, как рассеченную лягушку.
– Думаешь, ты уже все здесь повидал, сын, но нет. Известно ли тебе, как выглядит воображаемый мир без моего покровительства?
По жилам славного человека пробежала злость, и от этого вокруг глаз пролегли морщины, как трещины на земле в засушливое лето.
– воТ каковО этО местО на самоМ делЕ!
Кристофер запрокинул голову и с ужасом увидел, как в белых облаках полыхают души, требуя убийств и крови. Облака кривились, превращаясь в лица про́клятых. И те люди не требовали «Положи этому конец!». Люди кричали «Еще! Давай еще!».
– я пущУ тебЯ пО рукаМ – отдаМ на растерзаниЕ самыМ плохиМ людяМ и скажУ, чтО этО иМ подароК небеС, а твоЯ матЬ будеТ смотретЬ. И пустЬ онИ забавляютсЯ с тобоЙ до теХ поР, покА боГ не перестанеТ тебЯ узнаватЬ.
Славный человек изогнул губы и повернулся лицом к Кристоферу. А мальчик заглянул ему в глаза и увидел, что горят они разным цветом. Плавились горы. Война длиною в вечность. Она будет распространяться и бушевать, но никто в ней не погибнет. Все будут убивать и беспомощно смотреть, как каждый квадратный сантиметр земли покрывается людьми, спрессованными, как скотина в вагоне-скотовозе. С запертой дверью. Жар будет разгораться у них под кожей. До бесконечности.
– я даЛ тебЕ могуществО богА, чтобЫ тЫ еЕ убиЛ. воспользуйсЯ иМ и вызволИ менЯ отсюдА!
– Но я не могу убить госпожу шептунью. У меня больше нет могущества.
– каК этО пониматЬ? чтО с ниМ сталО?
– Я от него избавился, чтобы тебе не досталось, – дерзко выпалил Кристофер.
– и гдЕ онО?!?!?! гдЕ тЫ егО спрятаЛ?
– Я его не прятал. Я им воспользовался, чтобы создать нечто могущественнее тебя.
Славный человек расхохотался.
– могущественнеЕ менЯ? и чтО этО зА созданиЕ? боГ?
– Нет, – сказал Кристофер. – Матерь Божья.
Кристофер заметил, как осекся славный человек, спиной почувствовав это присутствие. Он обернулся и увидел ее.
Мать Кристофера.
В ее глазах полыхал свет сотни миллиардов звезд. Голос гремел.
Глава 126
В детстве я была такой злой, что думала: можно закрыть глаза и уничтожить весь мир.
Кейт бросилась на негО.
Ее захлестнул инстинкт – в таком состоянии женщина способна даже поднять легковой автомобиль, если под ним лежит ее ребенок. Но сейчас дело не ограничилось адреналином: она ощущала в себе нечто другое.
Всемогущество.
Она взмыла в воздух. Тела их столкнулись. Славный человек рухнул навзничь и выронил Кристофера.
– Мама! – закричал он.
– Беги! – скомандовала она.
Славный человек выталкивал ее на асфальт. Они упали в реку крови. Царапаясь. Рвали друг друга. Ей придавала сил злость разъяренный львицы. Жизнь, потраченная на ублюдков. Которые ее избивали. Предавали. Унижали. Бросали. Сейчас их лица слились в одно.
– Ну, давай, урод, – прохрипела она. – Схватись с тем, кто ЗНАЕТ твою натуру.
И бросилась на него всем туловищем. Слов больше не было. Только инстинкт. Она растопырила пальцы с острыми, как ножи, ногтями и, словно плугом, пропахала ему лицо. Славный человек вскрикнул. Из шеи у него хлестала кровь. Он двинулся на нее, покачиваясь, как пьяный. Его кулак прилетел ей в челюсть и расшатал зубы. Но она давно научилась держать удар.
А теперь училась наносить.
* * *
Как только Кристофер двинулся на помощь шептунье, по улицам, как лист, подхваченный ветром, пролетел устрашающий шепот. Он исходил от славного человека. Его тело сражалось с матерью Кристофера. А мелкие обломки егО голоса шептали сквозь ветер.
просыпайтесЬ…
На глазах у Кристофера человек в девичьей скаутской форме перестал вонзать в себя нож.
просыпайтесЬ всЕ…
Влюбленная парочка перестала целоваться. Дети опустили свое лакомство – мороженое и оленьи ножки. Мужчина стоял в дверях – он только что узнал о смерти сына. Женщина смотрела на свои часики: она дожидалась свидания вслепую. Секундная стрелка настенных часов преодолевала одно деление за семьдесят пять лет.
хотитЕ, чтобЫ этомУ пришеЛ конеЦ?
– ДА! – прокричали они.
Кристофер разорвал путы на ногах шептуньи. Она сжималась от страха.
– Ты на асфальте! – предостерегла она.
хотите, чтобЫ вашиМ мученияМ пришеЛ конеЦ?
– ДА! СЖАЛЬСЯ! – молили они.
видитЕ воТ таМ мальчикА?
Все взгляды устремились на Кристофера. Шептунья отчаянно дергала веревку.
– Уноси ноги с асфальта! – скомандовала она.
этО оН ваС истязяеТ.
