Они ехали поступать в трёхзвёздную школу! Туда, где преподавали Магистры, где учили высокоранговым Тайным искусствам и мощным заклинаниям, где учились члены известных Семейств и где закладывался фундамент будущего развития каждого из школяров. Магия и личные связи, персональное могущество и карьерный рост – вот что давала прославленная школа своим ученикам. И это было то, чего так не хватало троице провинциалов.
Нет, разумеется были учебные заведения и более авторитетные. Академия Четырёх Стихий, Школа Железа и Крови, Колледж Белых перчаток – все они относились к высшей лиге. В них не считали зазорным обучаться члены могучих Домов, в их стенах вели исследования Старшие Магистры и Архимаги, а лучшие выпускники получали доступ почти к любым знаниям. Вот только учёба в них стоила таких денег, каких не было у Малка, Хелавии и Толфана вместе взятых! И это если забыть о необходимости обладать талантом к магии и особой родословной.
С последним особенно плохо было у Малка. Со слов матери – когда она находила в себе силы пообщаться с нелюбимым отпрыском, то обожала вспоминать прошлую богатую жизнь – родился он в древнем Доме, чьи дети славились сильной кровью и склонностью к волшбе. И потому мужчины Дома не боялись жениться не то что на простых дворянках, а даже на обычных смертных. Что и произошло с матерью Малка. Наследник Дома влюбился в обычную горожанку, женился, зачал ребёнка, а тот… тот пришёл в мир «пустышкой». Бесталанным, лишённым пусть даже самых крохотных признаков Наследия основателя Дома ублюдком.
Такое порой случается даже в самых прославленных династиях магов. Вот только если для обычных дворян такое событие станет лишь поводом для огорчений, то высшей аристократией оно воспринимается как нечто выходящее за рамки допустимого. Смертная красавица, в своё время пленившая сердце молодого Магистра, и опомниться не успела, как над сыном провели обряд отречения, а затем её вместе с ребёнком и бумагами о разводе выставили за порог родового манора.
Сказка закончилась, и началась реальная жизнь…
На самом деле клеймо «пустышки» Малку не особо-то и мешало. По большому счёту кроме родственников, ближайших друзей и единственного человека, которого он мог назвать Наставником, об этом никто не знал. Но при поступлении в Школу магии, где один из этапов испытания заключается в пробуждении колдовского дара, такое не скрыть. А значит, значит и цели стоит перед собой ставить посильные, не замахиваясь слишком высоко…
Конечно, многие проблемы могли решить деньги, но выделенных отчимом сорока золотых драхм и в Школе Трёх Святых-то едва хватало на первый год обучения. Куда уж тут мечтать о заведениях рангом выше!
Хотя что Малк – Хелавия с Толфаном, и те решили Тремя Святыми ограничиться. А ведь у их родителей и деньги имелись и связи, да и сами они талантом не были обижены. Малк видел результаты прохождения друзьями Сферы Ка. Толфану прочили после обряда инициации дар средней силы, а вот в Хелавии подозревали будущего гения. И если машина не ошиблась, то это была серьёзная заявка на попадание во внутренние ученики Школы.
В этой компании будущих магов родившийся «пустышкой» Малк смотрелся белой вороной. И лишь выдающиеся результаты по обычным «гражданским» предметам позволяли ему надеяться на успешное поступление. В конце концов магия это не только чары и ритуалы, это ещё и серьёзные исследования. И бесталанный Малк мог в этом плане дать любому гению от колдовства сотню очков форы.
Так что были у него шансы стать адептом Школы Трёх Святых, были! И упускать их он не собирался.
– Чего все пригорюнились-то?! – голос Толфана внезапно прервал раздумья Малка. И стало понятно, что вот уже несколько минут в купе царила тишина, прерываемая лишь ритмичным перестуком колёс. – Эх, такой тост испортили…
– Да ничего не испортили, толстяк. Просто… странное какое-то ощущение на душе, – ответила вдруг посерьёзневшая Хелавия. – Словно прямо сейчас переступаем через какую-то грань, за которой всё будет не так. По-другому. Изменится всё: город, люди, мы сами. И назад уже ничего не вернуть…
Девушка нахмурилась и тут же стала выглядеть много старше. Уже знакомый с подобными состояниями подруги Малк тотчас приобнял её, поцеловал в шею. И всплеск мрачноватого настроения Хелавии моментально прошёл. Она вздохнула и с нежностью улыбнулась парню.
– Хотя, наверное, я просто не хочу становиться взрослой… – продолжила она.
Чем возмутила Толфана до глубины души.
– Святые заступники, взрослой!! Хел, ты ещё про старость вспомни! – буквально возопил он. – Мы молоды, умны… не знаю как вы, а я ещё и красив!.. Да перед нами весь мир лежит!!! И уж о чём я точно не хочу сожалеть, так это о нашем интернатовском детстве. Правильно, Малк?!
Малк ухмыльнулся.
– Не знаю, вы с Хелавией только три последних года там проучились. А разговоров, как будто десять лет…
– Зато ты восемь! – воскликнул толстяк. – И я до сих пор не понимаю, как выдержал этот кошмар.
Но продолжать предложенную тему Малк не стал. Что бы там Толфан ни говорил, но для него интернат был домом. Пусть плохим, но домом. Мать, разочарованная сыном-«пустышкой», лишившим её достатка и статуса в обществе, отправила Малка в школу-интернат, едва он научился быть самостоятельным. И после не сделала ни одной попытки забрать его обратно, позволяя возвращаться домой лишь на каникулы.
У друзей же ситуация была совершенно иная. Для них новое место учёбы оказалось чем-то вроде временного убежища. Отец Хелавии – Лизар Гулор – прятал в интернате дочь от заявившихся в Колхаун старых врагов, отец же Толфана – Боливар Сугрон – оставил там сына на время своего торгового вояжа по дальним странам. И когда жизненные неурядицы закончились, дети вернулись домой…
– Она так и не смирилась? – вдруг сочувственно спросила Хелавия, намекая на мать Малка и её неудачный первый брак.
На что Малк лишь пожал плечами.
– Ни капли. Рад, что хотя бы не вмешалась в мой разговор с отчимом, когда я деньги у него просил. С неё бы сталось…
На этом разговор как-то сам собой увял. Толфан ещё пытался что-то бубнить про будущие перспективы, но Хелавия уткнулась в какую-то книгу, Малк же вернулся на свою полку и принялся демонстративно копаться в мешке. Толстяку ничего не осталось, как махнуть на них рукой, и улечься спать. Через несколько минут он захрапел, а ещё через полчаса заснула и Хелавия. Бодрствовать в купе остался один Малк.
Мысленно порадовавшись, что с ними не едет никто чужой, он воровато оглянулся, достал глубоко запрятанный в вещах блокнот и в который раз принялся изучать оставленные там записи. Это была одна из самых ценных вещей Малка – его рабочий дневник. Не журнал с размышлениями на тему происходящего в течение дня, а именно дневник с планами на будущее, наиболее важными идеями и отметками о тех вещах, которые никак нельзя забыть. И пусть все записи были зашифрованы – интернатовский быт быстро приучил скрывать свои секреты – Малк предпочитал никому лишний раз блокнот не показывать. Даже друзьям.
