Захотелось что-то сделать, я, спотыкаясь, заметался по комнате и схватил бутылку. Алкоголь как бы успокаивал, сглаживал проблему, но и одновременно заставлял искать выход. Остатки водки, как вода, пролились в горло. Сразу пришло успокоение и желание подумать над проблемой завтра. Или даже еще позже.
Я свалился на диван и закрыл глаза. В принципе, произошедшее со мной не было неизвестной болезнью, и я это прекрасно осознавал. Со мной случилось давно известное людям состояние, о котором в Азии скажут — человек потерял лицо. В славянских странах — пропал кураж. А дипломированный психолог заныл бы про потерю личностных мотиваций. И лечение всего этого известно…
«Дай мне силы господи… дай силы изменить судьбу…», — сон, как всегда, пришёл незаметно.
…туман, плотный, белый туман. Он обволакивал тело, казался живым. И вдруг пропал, растаял. Я огляделся вокруг. Каменные, заросшие мхом и ползучими растениями стены. Деревянные зеленые ящики с полустертыми готическими буквами…
«Где я… блядь… Допился, белка. Что делать?» — резануло в голове. Осторожно, прощупывая ногами каждое движение, словно боясь провалиться, я подошел к проему в каменной стене и увидел степь, или саванну, или пампасы. Что это было — не понял, да и не мог понять, по причине полного незнакомства с вышеперечисленными географическими терминами. Но почти бескрайняя равнина, покрытая высокой, почти в человеческий рост, травой, перекатывающейся, как волны в океане под несильным ветерком, смотрелась завораживающе. С одной стороны она переходила в высокую горную гряду, а почти на самом горизонте заканчивалась ею же и густым лесом, или, точнее, джунглями. Воздух — острый, наполненный неизвестными ароматами, пьянил и одновременно бодрил, с каждым вдохом наливая силой. Хотелось жить, петь, кричать. Хотелось мяса, вина, фруктов, женщину. Хотелось всего и сразу.
— Я выздоровел. Я здоров, — осторожно, как бы привыкая к словам, сказал я вслух. И вдруг заорал во весь голос: — Я выздоровел. Спасибо, госпо-о-ди…
Звонкий, надоедливый звук сработавшего будильника, казалось, проникал в самый мозг, вызывал страшную боль и вырывал из счастья, вырывал из настоящей жизни… Заткнись! Я махнул рукой, и будильник грохнулся на пол. Но не заткнулся, да ещё и к звону добавилось дребезжание бутылки, лежавшей на полу. Ну что за проститутство! Пришлось встать и открыть глаза. Вонючий, застоявшийся запах сигарет, перегара и рыбных консервов. Обои, мебель, ненавистная картина на стене, которую лень выбросить уже три года. Мерзость какая.
«Я дома. А где… Сон. Это был сон», — пришло объяснение. Разительный контраст между сном и явью чуть не разорвал мне сердце. Хотелось разогнаться и разбить голову об стену. Сердце помнило терпкий свежий воздух, а пахло старыми сигаретными бычками. Глаза помнили бескрайние равнины, а видели ободранные обои. Само по себе пришло решение. Уехать. Как можно дальше из этой квартиры и города. И я впервые почувствовал в себе силы это сделать. Появилась надежда. Именно такое чувство испытывает приговорённый к смерти, получив запечатанный конверт с ответом на прошение о помиловании. Это еще не обязательно помилование, но это уже новая надежда.
29.06.2005 года, 10:00. Москва
Сейчас или никогда. Я решительно подошел к телефону и набрал номер туристического агентства. Через два часа уже сидел в мягком кожаном кресле и беседовал с обаятельной сотрудницей агентства.
— Меня зовут Ольга. Куда желаете отправиться? Мы можем вам предоставить вам возможность путешествовать по всему ми…
— Хочу туда, где есть океан и пальмы, — прервал я девушку, и, подумав, добавил: — Причём как можно дальше от этого города.
— Есть отличные путевки в Турцию и Египет. Большие скидки…
— Нет. Дальше. Наверное, Азия. Таиланд, Индонезия… В ту сторону. Тур по этим местам, на месяц, не менее. По всей Юго-Восточной Азии.
06.07.2005 года, 10:00. Боинг-747
Я сидел в пассажирском кресле авиалайнера и смотрел в иллюминатор. Внизу проплывали редкие прозрачные облачка и синел океан. Сердце тревожно и одновременно радостно билось с невероятной скоростью.
«Я сделал это. Наконец-то решился. Э-эх, оттянусь по полной… и что дальше? После того, как оттянусь и потрачу деньги…» — после таких мыслей настроение сразу испортилось. Я покрутил головой, поискав стюардессу, в надежде поживиться коньячком. Перестаю пить. Шучу. Но в самолете нажираться не хотелось. Одернул себя и уставился в рекламный проспект. Там живописно, в красках, расписывали прелести отдыха, но в голове крутилась приснившаяся картина.
«…а какого меня понесло в Азию? Там же вроде не Азиатские пейзажи… а какие? Да хрен его знает. Это просто был собирательный образ свободы. Накипело и приснилось. Это знак. Хорош ныть», — приказал сам себе я и скосил глаза на соседку. Между нами кресло было свободным, она расположилась у прохода.
Дама или, скорее, девушка лет двадцати пяти неподвижно сидела, уставившись в журнал, и не предпринимала решительно никаких попыток завязать обычный дорожный разговор с соседом. Немного резковатые, но симпатичные черты лица, совершенно не славянские, скорее скандинавские. Светлые волосы просто забраны в недлинный хвостик. Почти полное отсутствие макияжа. И одета нормально, то есть не кричаще и не вульгарно. Светлая футболка и джинсовые шорты вполне приличной длины. Обычная женщина среднего достатка, решившая оттянуться на Азиатских курортах, покрутить курортные романы, или просто отдохнуть от работы или от семьи. А вот журнал… Журнал не вписывался в привычные рамки женского кругозора. На развороте размещалась снайперская винтовка неизвестной конструкции, вся облепленная разными тактическими наворотами, с громадным оптическим прицелом, в окружении кучи патронов в пачках и россыпью, а также парочки жуткого вида ножей а ля Рембо. В углу страницы в красном квадратике значилось название журнала — «Охота и Оружие».
«Ага… а дамочка играет в мужские игры. Так сказать, выплёскивает стервозность характера от нерастраченного либидо и неудавшейся личной жизни в модные увлечения. Придурь и блажь», — сделал я вывод, и совсем было собрался завести разговор на появившуюся тему общения, где я считал себя если не профессионалом, то крепким знатоком, но невольно обратил внимание на руки соседки. Полное отсутствие золота, столь необычное для наших курортниц, довольно массивные запястья и предплечья, с буквально прорисованными мышцами, истертые костяшки на пальцах и скромное серебряное колечко на среднем пальце. Обычное узенькое кольцо, покрытое непонятными узорами, если бы не венчавший его маленький черепок.
«Сатанистка… и спортсменка-рукопашница, или каратистка, или чего там еще может быть… увлекается оружием и охотой. Дикий коктейль. Интересно-то как. Вялый интерес сразу окреп и трансформировался во фразу:
— Довольно необычное увлечение для женщины…
— Это на ваш взгляд, — перебила меня соседка, холодно глянув пронзительно-зелеными глазами. Говорила она с легким прибалтийским акцентом. — Обычные мужские штампы. Вам было бы привычнее, рассматривай я кухонные комбайны и золотые цацки, и глупо хохоча в ответ на ваши дурацкие и жалкие потуги познакомиться с целью перепихнуться.
