— Сейчас идти к ним глупо. Шансов нет, — Герда села на корточки и пристально смотрела на меня.
— Когда. Ночью? — я понимал, что она имеет в виду, не идти знакомится. Идти убивать.
— В таком их составе бесполезно даже ночью. Извини, но ты не готов к такой операции. У нас нет необходимого снаряжения. Нас очень мало. Их надо брать группой минимум из десяти человек, с нескольких сторон, с бесшумным оружием, с радиосвязью. Как ты снимешь часовых с вышек? И дальше что? Предположим, мы их взяли. Прервется сеанс связи с их главной базой, и сюда заявится рота бойцов с тяжелым вооружением и нас выловят. Значит, нам надо будет сразу уходить на машине и все равно нас возьмут с воздуха. Очень даже элементарно.
— Я это понимаю. Я не профессионал, но рассудок у меня в порядке. Я не собираюсь идти к ним, хотя и очень хочу. Расслабься, милая, я не дурак. Был бы один, может, чего и учудил, а так у меня есть ты. Но я придумаю, как это можно сделать.
— Я не меньше тебя хочу. Идем, выпьем. Хотя нет, сиди. Я сама все принесу. Я хочу поухаживать за своим мужчиной. Ты наблюдай. Ты умный, может, и придумаешь, что можно сделать. И вообще, женщины-эстонки всегда слушаются своих мужчин. Такое у нас воспитание. — Увидев по моему лицу, что я очень сомневаюсь в послушности, она лукаво улыбнулась и сказала: — Правда-правда. Просто ты номинально пока не мой мужчина. Мы же еще не делали это.
Потом мы сидели и пили коньяк. Я понемногу отходил от увиденного зрелища и совсем не удивлялся. Человек от безнаказанности способен и на гораздо худшие вещи. Обычные развлечения этих уродов уже пресытили, вот они и перешли на более скотские методы.
Герда положила мне голову на колени и рассказывала, как она меня в самолете сразу выделила от остальных пассажиров. И ей очень захотелось, чтобы я сел рядом с ней. Чем-то я ей приглянулся. А журнал она специально достала, для знакомства. И все ждала, пока я начну знакомиться.
— А чем, спрашивается? Мужик в возрасте, и красотой я явно не блещу, — нейтрально поинтересовался я. Старательно не показывая виду, как меня распирает гордость за себя красивого.
— Не напрашивайся на комплименты. Ты еще ничего. Мужественный. Было в тебе что-то… такое первобытное. Мужское. Настоящее. Ты знаешь, я ненавижу западных мужчин. Большинство из них растеряли свое мужское начало. Кстати, славяне тоже начали. А в тебе есть.
— Да я такой. Очень сильный мужчина. Дай посмотрю, что там делается, — я взял бинокль.
Охотников грузили в вертолет. За вертолетами уехали грузовики, броневик и джипы. Остался только один Хамви и вместе с ним четверо или пятеро вооруженных мужчин. Негритянок видно не было. Лагерь разбирать не стали, просто оставили охрану, наверное, собирались повторить шоу, или вообще на поток поставить. Нет, всё же четыре человека. Четверо — это совсем немного. И что потом? До конца жизни мы же здесь не просидим. Есть же в этом мире нормальные люди, обязательно есть. Иначе эти ублюдки так далеко бы не забирались. Надо к людям.
— Ты уже все видела? — спросил я у Герды.
— Да, видела. Это уже терпимый расклад. А дальше?
— Берем одного живым. Допрашиваем, выясняем все про этот мир. Если можем на машине куда-либо добраться — уезжаем. Если бесполезно, — маскируем все под нападение хищников и возвращаемся. За ночь падальщики всех съедят и следов не останется. Если из лагеря ничего брать не будем, поверят. Сидим здесь и ждем следующего случая. Есть еще один вариант: топаем до ближайшего населенного пункта пешком. Если этот пункт близко. Но в любом случае надо сначала хотя бы понять, где мы.
Герда меня не перебивала и внимательно слушала. Пару раз кивнула головой и категорично заявила:
— Сейчас полдень. Вечером, до захода солнца, выдвигаемся вон в тот лесок на холме, там ждём заката. Стемнеет, работаем по ситуации. Сразу говорю: будет сложно их взять — все отменим и вернемся. Ну, и почему ты сидишь? Идем купаться.
Я давно уже понял, что мне ее не хватало всю жизнь и ничего не имело в этом мире такой ценности, как она. Мы забыли обо всем и не могли оторваться друг от друга в озере, потом в палатке, под открытым небом и очнулись, когда солнце уже замерло над горизонтом.
— Дурак… и ты не хотел это делать со мной… так долго сопротивлялся, — шепнула она мне, когда мы, наконец, угомонились.
— Я очень хотел. Это ты думала. И ты сказала, что тебе девочки нравятся больше чем я.
— Опять дурак. Хотел бы — взял. Я каждый день мечтала, как ты подкрадешься и схватишь меня. А девочки… это неплохо. Но ты лучше. Гораздо лучше. А если еще к нам добавить девочку, будет, наверное, вообще великолепно. Как думаешь?
— На провокации не поддаюсь, — твердо ответил я и задумался… о девочках. Нет… провокация. Однозначно. И сказал: — Надо вставать. Я не хочу, но надо.
— И я не хочу. Ты вставай и собирайся. Ты все сам знаешь, а я поваляюсь. Я возьму с собой Вальтер и FG-42. Дробовик прикрепи к моему ранцу. Бери все как для долгой дороги. Вещи оставим в лесу. Сделаем работу и вернемся за ними. Иди. Стой. Зря ты от девочки отказался.
Я еле заставил себя от нее оторваться. Похоже на зависимость. Приятную зависимость. Нет, надо…
Собираться мне было всего ничего. Я уже приготовил два вермахтовских стандартных ранца, тех самых, что со спинкой из телячьей шкуры мехом наружу. Там лежали личные вещи, туалетные принадлежности, патроны и небольшой запас продуктов. Этого для путешествия было очень мало. Я сложил в вещмешок все запасы копченого мяса, концентраты и добавил патронов. Вылил две бутылки коньяка в литровую флягу и тоже упаковал. Оставалось погрузить золото, магазины для пулемета и кучу полезных мелочей. Еще оружие… Как мы будем все это тащить, я не представлял, но вдруг пришла в голову умная мысль.
Пешком мы далеко не уйдем, даже недалеко не уйдём, бесполезная затея, сожрут, и пулемет не поможет. Значит, однозначно придется уходить на машине. Следовательно, необходимо просто спустить все припасы вниз и идти к лагерю, даже без ранцев. Если соберемся уезжать, вернемся и все заберем.
Так и поступили. Разобрали палатку, добро перенесли в пещеру, заложили вход и тщательно уничтожили следы пребывания человека на плато. Конечно, при ближайшем рассмотрении это будет заметно, но с вертолета обнаружить что-либо подозрительное стало невозможно. Снесли все припасы и оружие вниз, немного постояли около места, ставшего пристанищем нашей нечаянной любви, и отправились к полевому лагерю.
Ориентировочно 22.07.2005 по земному летоисчислению. Новая Земля. Время неизвестно. Место неизвестно
Маршрут движения хорошо изучили, поэтому двигались быстро. Впереди, как всегда, шла Герда. На ней очень ладно сидела форма, да и двигалась она красиво и ловко. В руках FG-42, на поясе кобура с Вальтером и американский штык к траншейному дробовику. Штык, кстати из превосходного металла, держал заточку идеально. Мы взяли с собой каски и надели комбинезоны, застегнув полы вокруг ног, в петельки касок вставили веточки. Ранцы не брали. Я тоже нес немецкую винтовку, на поясе в кобуре висел Парабеллум, он же Люгер, он же Р-08 и последнее его название полуавтоматический пистолет Борхарда-Люгера. Оттого, что у него так много названий, он хуже не стал. Дополнял вооружение наградной кинжал СС. Добротный кинжал в очень красивом исполнении. На клинке выгравирован девиз войск СС: «Моя честь зовется верность». В общем, мы выглядели, как сошедшие с кадров кинохроники Второй Мировой войны, любой красноармеец, увидев нас, не задумываясь, открыл бы огонь. Хотя оделись мы так не из-за низкопоклонства перед фашистским оружием, наши убеждения здесь совсем ни причем. Я с большим удовольствием взял бы ППШ и Тульский Токарева, но их у нас не было. Ничего не было, только это. Надо сказать спасибо господу богу, что хоть это нашлось.
