— Тогда включай телевизор и сиди дома, — предложил Виталий, направляясь в кухню. — Потом можешь снова поспать. Помнишь, как в мультике «Дюймовочка»: «Ну, поели — теперь можно и поспать, поспали — можно и поесть».
Она нахмурилась:
— Я же сказала, что не собиралась надираться — так вышло. Обещаю быть паинькой хотя бы до получения результатов. Ты прав, мой бледнолицый брат: вдруг моя мамаша не соврала, желая пристроить свое чадо в хорошие руки, и я окажусь доченькой солидного человека. Надо соответствующе выглядеть.
Громов с сожалением посмотрел на ее драные, видавшие виды джинсы.
— Мы не будем любоваться городом, а пойдем в магазин, — заявил он, опершись на дверной косяк. — Тебе нужно приодеться.
— Ты готов тратиться на меня, еще не зная результата? — Девушка оскалилась, и Виталий снова почувствовал, как его охватывает антипатия, которую вроде удалось побороть. Не так чтобы очень, но удалось.
— Да, готов, — твердо ответил молодой человек. — Это будет нашим подарком. Ты права: тебя сорвали с места, обнадежили, и поэтому ты заслуживаешь награды в любом случае.
Она хлопнула в ладоши:
— Что ж, здорово. Тогда я быстро. — Маша исчезла в ванной, вскоре зашумела вода, а Виталий, все же дойдя до кухни, с сожалением отметил, что не ошибся в своих предположениях. На сковороде опять застыла какая-то пригарь, колбаса и сыр, искромсанные до безобразия, валялись на столе.
Судя по всему, Маша начала расслабляться, когда он уехал, потому что колбаса уже покрывалась светло-коричневым налетом (она даже не догадалась положить все обратно в холодильник), сыр потихоньку сворачивался, источая прозрачный сок.
Он чуть не наступил на валявшийся на полу помидор, уже, правда, раздавленный его гостьей, и его замутило.
«Хорошо, что она не спалила квартиру и не привела сюда гостей, которые бы ее обчистили», — подумал он, стараясь унять злость.
Как многие холостяки, Громов фанатично относился к чистоте, как старая дева, по выходным мыл, скреб и тер, и раздавленный помидор на опушенном хлебными крошками полу не вызывал ничего, кроме гнева.
Вздохнув, он взял веник, набрал воды в ведро и привел в порядок кухню.
Маша, вопреки обещанию все сделать быстро, еще плескалась в душе.
Виталий сварил кофе, разлил его по чашкам, вытащил молоко. Кто знает, может быть, дама предпочитает с молоком, как англичанка? На всякий случай он сделал тосты и соорудил из них пару аппетитных бутербродов.
Маша предстала перед ним, закутанная в большое, белое с красными полосами, полотенце. Он чувствовал, что там, под полотенцем, ничего нет, кроме ослепительной наготы, и его снова замутило.
— Понимаю, тебе не нравится мой наряд. — Девушка села на стул, закинув ногу на ногу, как Шэрон Стоун в известном фильме, и Громов покраснел. — Но что я сделаю, если у меня нет домашнего халата? Ты уж, будь добр, потерпи.
— И не собираюсь, — буркнул детектив. — Сидеть в таком виде перед незнакомым мужчиной — верх неприличия. Иди оденься.
— То есть натянуть грязное белье на чистое тело? — уточнила она и поморщилась. — Впрочем, как скажешь. Хозяин — барин. — Девушка с неудовольствием поднялась и с гордым видом прошествовала в комнату, вернувшись в драных брюках и футболке не первой свежести. — Хорошо иметь ванну и туалет в квартире, скажу я тебе. — Она взяла бутерброд и вцепилась в него острыми зубами. — Посмотрел бы ты, как мы с матерью мылись. Летом еще ничего, деду спасибо, в свое время летний душ сделал. За день вода нагреется, вечером полоскаться в ней — одно удовольствие. Но это летом, — продолжала девушка с набитым ртом. — Когда тепло, и туалет наш можно выдержать. А когда морозы, что прикажешь делать? — Мария шумно втянула в себя кофе.
— И как же вы выходили из положения? — поинтересовался Виталий, никогда не живший в деревне.
Она улыбнулась:
— А вот так. Грели воду на плитке и мылись в тазике. Представляешь, что это такое — мыться в тазике? То еще занятие, скажу я тебе. А что касается туалета… Если ночью приспичит, мы в горшок. Извини за неаппетитные подробности, ты сам спросил.
Виталия снова замутило. Подробности оказались действительно неаппетитными. Что делать — так живут многие. Вот с таких мелочей и начинаешь ценить комфорт. Маша снова принялась за бутерброд, продолжая с набитым ртом:
— Я дом потому и продала, хотела пожить в квартире с ванной и туалетом, как белый человек. Да куда там! Не хватило даже на однушку на окраине. Пришлось ютиться у хозяйки. У нее, как ты понимаешь, тоже не разгуляешься. Только мыться начнешь, тут же в дверь тебе стучит: мол, вода нынче дорогая, кто платить будет? Будто я у нее бесплатно живу.
Виталию искренне хотелось ее пожалеть, но что-то мешало это сделать. Про таких, как она, идет множество передач, в которых молодые и здоровые дамы с уже спившимися лицами жаловались на жизнь: дескать, работы нет, денег, естественно, тоже, помогите, люди добрые. Осудить-то каждый может, попробуй понять.
Громов и верил им, и не верил.
Никто не заставлял этих бедняг покорять Москву, можно было получить образование где-нибудь в областном центре, и необязательно в университете. Имея профессию, можно найти работу. Не в родной деревне — так в том же областном центре.
Кстати, люди строительных специальностей требуются больше, чем учителя и врачи. Но дамы из глубинки продолжали вести аморальный образ жизни, питаться тем, что пошлет огород, и обильно запивая все самогоном собственного приготовления.
— В вашем городке что, нет никакого колледжа? — спросил Виталий, глотнув кофе и сморщив нос: черт возьми, кофе уже остыл.
— Почему же нет? — удивилась Мария довольно искренне. — Да сколько угодно.
— Так почему же ты не получила образование? — Он продолжал допытываться. — Допустим, денег не было на вышку, но, насколько я знаю, в некоторые колледжи берут без экзаменов.
— Я об этом думала, — спокойно ответила девушка. — Мать хотела, чтобы я стала медсестрой.
— Чего же не стала? — Громов опять глотнул кофе.
— А ты видел, сколько зарабатывают эти бедолаги? — усмехнулась Маша. — Еще меньше врачей. Скажешь, можно прожить на двенадцать тысяч? Пойди попробуй.
— Медсестра может взять подработку, — отозвался детектив и сунул в рот ломтик помидора. — Ты бери, не стесняйся. — Мария не отказалась, потянувшись за вторым бутербродом. Видимо, после ванны у нее проснулся аппетит.
— Значит, подработку, — девушка хохотнула, и кусочек тоста вылетел изо рта и шлепнулся на скатерть. Не смутившись, она снова отправила его в рот. — И что это за жизнь? Днем колешь задницы всяким-разным так называемым больным, а вечером бегаешь по тяжелым и снова колешь. Нет, так пахать я не согласна даже за двадцатку.
Виталий подумал, что, вероятно, ложиться под старых мужчин все же приятнее, но не стал ничего говорить. Мария может обидеться, сбежать — и тогда прощай, долгожданная встреча родственников, если анализ ДНК их не подведет.
