Глава 31
Краснодар, 1945 год
Курилин жил в трехэтажном доме, недавно отремонтированном, почти в центре города.
Воронцов, оказавшись перед особнячком, сразу понял, что здесь живут не простые люди. Этот дом отремонтировали одним из первых, успели разбить цветник, посадить серебристые ели и огородить чугунным литым забором с тяжелыми воротами.
Сергей подумал, что к такой ограде явно не хватает сторожа с огромными кавказскими овчарками.
Новые деревянные двери, скрипнув, впустили его в подъезд, пахнувший свежей краской. Воронцов легко поднялся по чистым ступеням, остановился на площадке второго этажа и постучал в черную дверь.
— Иду, иду, — послышались тяжелые шаги, и Алексей Павлович, в домашнем халате, распахнул дверь и жестом пригласил его войти.
Сергей оказался в огромной гостиной, пока скромно обставленной, с большим ореховым столом посередине, с мягким, с черной обивкой, диваном. На столе стояли бутылка коньяка, с манящей янтарной жидкостью, и две хрустальные рюмки. Курилин опять небрежным жестом пригласил гостя сесть на диван.
Воронцов открыл было рот, но Алексей Павлович не дал ему сказать.
— Твои слова просто сразили меня, как выстрел, — буркнул он. — Это же надо такое придумать! Свалить на меня три убийства! Как тебе пришло такое в голову?
— Давайте начистоту, Алексей Павлович. — Воронцов знал, что лучший способ защиты — это нападение. — Не надо делать из меня дурака. Вы обещали расправиться со свидетелями, и вы это сделали.
Курилин побагровел. Казалось, из раздутых ноздрей и ушей капитана вылетит пламя.
— А ты не хотел получить сокровища? — усмехнулся Алексей Павлович. — Разве не с тобой мы разработали план?
— Нет, не со мной, — твердо ответил Воронцов. — Я не хотел ничьей смерти.
Капитан вскочил.
— А как ты это представлял? — заорал он, но тут же прервал себя, озираясь: — Забрать драгоценности и быть все время у них на крючке? Это во-первых. А во-вторых… Я не солгал про больших людей. Думаешь, так легко было добиться легких наказаний для расхитителей социалистической собственности? Пришлось пообещать своим начальникам определенную долю. Нам с тобой достанется далеко не все, но это лучше, чем ничего.
— Мне ничего не надо! — Воронцов тоже встал, сверкая глазами. — И я намерен положить этому конец. Завтра я пойду к полковнику и поинтересуюсь, в курсе ли он. Если вы меня обманывали…
— Я не думал, что ты такой идиот, — пробурчал Курилин. — Представляешь, что нас ждет? То, что турнут из органов, — это самое невинное. Мы получим срок и попадем в лагеря. Может быть, оттуда уже не выйдем. Ты этого хочешь?
Воронцов кивнул, и большая голова заболталась на тоненькой шее.
— Я это заслужил, — вздохнул он. — И вы заслужили, Алексей Павлович. Не смею вас больше задерживать.
— Сережа, подожди, — капитан схватил его за плечо. — Ты не должен вот так сразу… Нужно все обдумать, обговорить…
— По-моему, все обговорено. — Воронцов попытался освободить плечо, но Курилин вцепился в него длинными пальцами:
— Нет, Сережа. Ты молод и горяч, но я, как твой начальник и старший товарищ, должен предостеречь тебя от опрометчивого поступка. Боголепов, Куропаткин и Годлевская написали мне адреса домов в станице Безымянная, где они спрятали сокровища. Мы заберем их и сдадим государству. Вернем музею, понимаешь?
— Как же ваши большие люди? — усмехнулся Воронцов, которому все же удалось освободиться. — Они позволят вам это сделать?
— Да черт с ними! — Алексей Павлович дружески стукнул лейтенанта по спине: — Давай выпьем коньяку и все обговорим. — Он стал наполнять хрустальные рюмки. — Будь другом, сбегай на кухню, там порезаны колбаса и яблоко. Принеси сюда тарелки. — В его голосе что-то дрогнуло, и Воронцов, как загнанный волк, почуял опасность.
Кивнув начальнику, он направился на кухню, но не вошел, а встал в коридоре, наблюдая за Курилиным.
Капитан, разлив янтарную жидкость по рюмкам, достал из кармана коробок, похожий на спичечный, открыл его и высыпал немного в рюмку, предназначавшуюся Сергею, какой-то порошок то ли серого, то ли белого цвета.
Воронцов молнией метнулся на кухню, схватил тарелки и рванул обратно, споткнувшись и чуть не уронив содержимое.
— Не стоит так нервничать. — Капитан улыбнулся какой-то лисьей улыбкой — так улыбаются, когда хотят сделать пакость, — и протянул ему коньяк: — Давай для начала выпьем.
— Выпьем, — согласился лейтенант и вдруг испуганно посмотрел в окно: — Нас кто-то подслушивает. Там, за окном, кто-то есть.
— Не говори глупости. — Алексей Павлович тем не менее поставил рюмку на стол и подошел к окну.
Сергей молниеносно поменял рюмки.
— Никого там нет, только проклятый дождь, который действует мне на нервы, — буркнул он и снова взял рюмку. — Давай выпьем за успех нашего предприятия и подумаем, как все рассказать начальству.
Воронцов едва пригубил коньяк, но капитан замотал головой:
— Нет, парень, так дело не пойдет. За успех нужно пить до дна.
— Да какой успех! — скривился Воронцов и лихо опрокинул рюмку, бросив в рот ломтик яблока. — Вы же сами говорили: срок обеспечен.
Курилин провел пальцем по белому лбу.
— В ушах шумит, — пожаловался он, — наверное, все эта треклятая погода. Не способен я сегодня ничего придумать. Ты иди, Сережа, иди домой. Завтра зайдешь ко мне в кабинет. Даю слово, я все обмозгую. Обмозгую, чтобы не испортить тебе жизнь. — Он подтолкнул лейтенанта к двери: — Иди, иди. Мне что-то нехорошо.
«Не хочет, чтобы я умер у него в квартире, — подумал Сергей. — Если меня найдут на улице, никто не докажет, что я был у Курилина. Я уверен, он обо всем позаботился».
— Иду, Алексей Павлович. — Он торопливо выскочил на лестничную клетку, отметив, что у капитана посинели губы.
Сергей не успел шагнуть вниз по лестнице, когда услышал за дверью падение тела. Нервно глотнув, он подкрался к квартире начальника и посмотрел в щель между стеной и дверью. Капитан лежал на полу, скреб пальцами деревянный крашеный пол и хрипел. «Наверное, так умирал Куропаткин, — решил Воронцов. — Интересно, куда ему подсыпали эту дрянь? Наверное, в чай». Он осторожно вошел в квартиру, перешагнув через дергавшееся тело.
— Надо найти адреса домов, где спрятаны сокровища, — шептал Сергей, — а потом вернуть в музей. Но как, как это сделать? — Письмо от Боголепова лежало у капитана в кармане гимнастерки.
