Аврам предупредил Питта, что тот должен принять гостеприимство Исхака и не должен пытаться заплатить за него. Ответный подарок можно будет сделать позже, когда это не будет выглядеть платой. В противном случае он будет воспринят как оскорбление. Кроме того, он предостерег Питта, что тот не должен отказываться от угощения и молча есть все, что ему подадут, пока хозяин дома окольным путем не заведет разговор о том, что ему нужно.
Питт, как ему и было предложено, скрестив ноги, сидел на полу и очень надеялся, что спустя час такого сидения он, когда поднимется с места, сможет стоять без посторонней помощи. Увы, трапеза тянулась все дальше и дальше, и вскоре он уже в этом засомневался. Пару раз он поерзал. Аврам моментально смерил его колючим взглядом. Кстати, похоже, он уже вошел во вкус их поисков, и узнать правду о службе Ловата было для него не менее важно, чем для самого Питта. Питту же не давал покоя вопрос: в чем причина такой завидной любознательности? Неужели в любви еврея к разного рода загадкам и головоломкам и умении разгадывать их? Или же он, как Исхак, рассчитывал в дальнейшем получить причитающееся ему вознаграждение? В данный момент, сидя в неудобной позе душной ночью в тысяче миль от дома, когда вокруг нет ничего, что было бы ему знакомо и привычно, Питт понимал, как важно для него не обидеть – и даже не подвести – своего любопытного спутника и что это потребует крайней осмотрительности с его стороны.
Наконец последний финик был съеден, и Исхак с улыбкой поинтересовался, что привело Питта в Египет. Это был сигнал, что он готов помочь.
– В Лондоне был убит один английский солдат, – просто ответил Питт, незаметно пытаясь выпрямить ноги. Те затекли и доставляли ему страшные мучения. Очень не хотелось, чтобы муки эти отразились бы и на его лице. От боли он ахнул, но поспешил замаскировать это кашлем. – Сам по себе он не слишком важен, однако его смерть стала причиной скандала, связанного с тем, кто именно в него стрелял, – пояснил он, заметив, что понимание на лице Исхака сменилось недоумением. В конце концов, если в Лондоне убили египтянина, при чем здесь Александрия? Араб вежливо кивнул.
– Он служил здесь в армии лет двенадцать назад, – продолжил Питт. – В Англии почти невозможно найти о нем какие-то сведения. Меня интересует его репутация, имелись ли у него здесь враги. – Пока что лучше не упоминать про Аешу. О ней всегда можно сказать потом, если он сочтет нужным. – Убитого англичанина звали Эдвин Ловат.
Не сводя глаз с лица Питта, Исхак ждал. Питт назвал полк и звание Ловата и даже вкратце описал его внешность. Будучи не в силах прочесть по лицу Исхака его реакцию, он пытался говорить как можно спокойнее.
Исхак кивнул.
– Я помню их, – произнес он, не выказав при этом никаких эмоций.
– Их? – спросил Питт, почти без всякой надежды. Возможно, для Исхака все солдаты были на одно лицо. Впрочем, он его не винил. Питта в свое время учили наблюдать и запоминать, однако если бы его попросили отличить на улице одного египтянина от другого, видит бог, он не смог бы этого сделать.
– Этих четверых, – уточнил Исхак. – Они всегда держались вместе. Светловолосые, голубоглазые. Вечно ходили… – не найдя нужного слова, он посмотрел на Аврама и что-то сказал по-арабски.
– Задрав нос, – подсказал Аврам.
– Вы знаете имена остальных? – спросил Питт. Даже если араб не ответит, он всегда сможет уточнить у военных властей. Что-что, а это ему наверняка скажут. Разве это секрет – с кем из коллег военный проводит время в увольнительной?
– Йейтс, – задумчиво ответила Исхак. – И Гаррик, – добавил он. – Имя четвертого не помню.
– Отлично. Спасибо, – искренне поблагодарил Питт. – Они были хорошими солдатами? Особенно Ловат? – спросил он и тотчас понял, что ляпнул глупость. Разве может быть британский солдат хорошим в глазах египтянина?
Аврам что-то произнес по-арабски, и Исхак кивнул. Он ответил Питту, как будто услышал вопрос из его уст.
– У него имелось мужество, и он соблюдал главные правила.
А вот это уже интересно.
– А не главные? – мягко спросил он.
Исхак осклабился, и его зубы блеснули в свете очага. Однако его лицо тотчас сделалось серьезным.
– Их он нарушал, но только осмотрительно, когда никто не видел, – ответил он.
Питт втянул в себя воздух, чтобы задать очередной вопрос. Но Аврам его перебил.
– Он был храбрый, и это хорошо. Трусы никому не нужны. И он был послушный. Ведь так? Солдат, который не слушает приказов, опасен для других солдат, разве не так? – На этот раз он посмотрел на Питта.
– Разумеется, – согласился тот и так и не понял, почему еврей его перебил. Он был слишком прямолинеен или же ответ на этот вопрос поставил бы Исхака в неловкое положение? Но почему? В чем причина? Тут замешаны некие незаконные вещи? Или аморальные?
– Скажите, солдаты проводили свое свободное время в деревне или же ездили в Александрию?
Исхак развел руками.
– В зависимости от того, сколько его у них было, – ответил он. – Здесь делать почти нечего, но городские удовольствия стоят денег.
– Это прекрасный город, по которому приятно гулять, – совершенно искренне заметил Питт. – Он буквально дышит историей и культурой многих народов. Не только Египта, но и Греции, Рима, Турции, Армении, Иерусали… – заметив выражение лица Исхака, он не договорил. – Я не был лично знаком с Ловатом, – добавил он.
– Это я вижу, – сухо ответил Исхак. – В увольнительной солдаты едят и пьют, находят женщин, иногда отправляются посмотреть страну, ищут сокровища и развлекаются.
Питт счел это в лучшем случае пустой тратой времени, хотя и довольно безобидной. Он не стал, пусть даже косвенно, затрагивать тему нарушения правил. Похоже, вечер предстоял долгий, но, по крайней мере, больше не нужно сидеть, скрестив ноги, хотя земля и была твердой. К москитам же он привык настолько, что продолжал убивать их на себе чисто машинально.
– И что это за развлечения? – спросил Аврам, хотя было видно, что разговор ему наскучил и он просто пытался заполнить возникшую паузу.
Исхак пожал плечами.
– Охота на болотах, – небрежно ответил он. – На птиц, иногда даже на крокодила. Настолько я помню, они даже пару раз плавали вверх по реке. Я помогал им достать лодки.
– Посмотреть на храмы и древние развалины? – спросил Питт, подражая сонному тону Аврама.
– Думаю, да, – согласился Исхак. – Однажды даже до самого Каира. Посмотреть пирамиды Гизы и все такое прочее. – Он осклабился. – По их словам, якобы попали в песчаную бурю. Но в основном далеко не уезжали, предпочитая окрестности лагеря.
Тема не стоила того, чтобы ее развивать дальше, говорить же, чтобы поддержать разговор, было практически не о чем. Питт уже начал терять надежду узнать о Ловате что-то новое, что позволило бы лучше понять его характер, не говоря уже о том, почему его убили. Вероятно, единственное знание, которое он увезет из Египта, будет о том, что Аеша Захари – женщина образованная и патриотка своей страны; что она никакая не содержанка и не в ее правилах расплачиваться за комфорт и роскошь своей красотой.
