Один раз он даже ее поцеловал, с нежной, но страстной честностью, которую она до сих пор помнила, и когда закрывала глаза, чтобы весь остальной мир исчез, ей начинало казаться, что это было всего несколько мгновений назад. Однажды, поймав себя на этом, когда она, улыбаясь, одна стояла посреди ветреной улицы, Грейси была вынуждена признать, что тоже влюблена в него. Впрочем, это вовсе не значило, что она была готова признаться в этом и ему тоже. С другой стороны, как хорошо знать, чего ей хочется, даже если она и не знала, когда именно.
Она пересказала Телману, что леди Веспасия узнала про семейство Гарриков и что, по идее, Стивен Гаррик уехал на юг Франции поправить здоровье.
– Вам не кажется, что ему давно уже следовало написать Тильде, разве не так? – подвела она итог. – Более того, он должен был сообщить ей еще до отъезда. Неужели это так трудно сделать? Вряд ли мистер Гаррик был бы против.
Телман нахмурился. Его мнение по поводу того, что одни люди должны спрашивать разрешение других людей по поводу их личных дел, не раз становилось причиной ожесточенных споров между ними.
– Вряд ли? – воскликнул он с чувством. – Это вам так кажется. – Он пристально посмотрел на нее, как будто вокруг них больше не было ни души. – Но даже если он отправился на юг Франции, он должен был взять с собой багаж и либо нанять кеб, либо поехать на собственной карете, по крайней мере, до вокзала. Если он пересек Ла-Манш, об этом должна быть соответствующая запись. Мы будем точно знать, что Мартин Гарви уехал вместе с ним. Я не понимаю, почему он до сих пор не прислал ей писем.
– Может, спросить у мистера Гаррика адрес, ведь он все еще в Лондоне? – предложила Грейси. – Разве родственники не имеют права знать, куда им писать?
Телман поджал губы.
– Имеют, – согласился он. – Но мы уже пытались это сделать. Сначала сама Тильда, затем вы. Я, в свою очередь, попытаюсь выяснить все, что смогу, об их отъезде.
Грейси пристально посмотрела на Телмана. Выражение его лица было ей хорошо знакомо. Она могла представить его даже с закрытыми глазами. Она со смущением поймала себя на том, как часто она это делает, хотя и отказывалась признаться самой себе, что тому причиной, равно как и в том, что это было до странности приятно. Было видно, что сейчас он встревожен и пытается скрыть это от нее – частично ради нее самой, частично потому, что был неуверен.
– Вы считаете, что здесь что-то не так? – тихо спросила она. – Люди просто так не лгут.
– Трудно сказать, – осторожно ответил Телман. – Вы не могли бы послезавтра отпроситься на вторую половину дня?
– Ну если это так нужно… Но зачем?
– Я скажу вам, что мне удалось выяснить. Это может занять некоторое время. Я должен найти свидетелей, проверить списки пассажиров на вокзале и на пароме и прочее.
– Разумеется. Миссис Питт не станет возражать, если дело касается расследования. Я приду. Главное, скажите, во сколько я должна здесь быть.
– Может, пораньше? Мы могли бы сходить в мюзик-холл, посмотреть концерт. – По его пристальному взгляду Грейси поняла, что ее согласие для него крайне важно и что он не уверен в том, что он его получит. Это была личная встреча, нечто такое, что люди делают для совместного удовольствия, а не часть расследования. Такое предложение он сделал впервые, и они оба отлично это понимали.
Грейси поймала себя на том, что краснеет, потому что щеки ее пылали. Ей же хотелось не подавать виду, чтобы он решил, что его предложение для нее ничего не значит, но увы. Она вновь смутилась.
– Конечно, – ответила она, пытаясь придать голосу игривость. Правда, при этом она даже ахнула от неожиданности, но поспешила сделать вид, будто это икота. Вскоре ей предстоит принять большое решение, к чему она пока не была готова. Она давно догадывалась о чувствах Телмана, и, по идее, ей давно пора понять свои собственные. – Я люблю музыку.
Вот только что ей надеть? Наверняка что-нибудь нарядное. Ей хотелось, чтобы он считал ее хорошенькой, но одновременно ей было страшно. Что, если он не совладает со своими чувствами? Что ей в таком случае делать? Может, она зря согласилась и ей следовало ответить ему отказом? Если у них чисто деловые отношения, то пусть они такими и останутся.
– Отлично, – сказал Телман, не давая ей времени передумать. Или он заметил нерешительность на ее лице?
– Ну… – начала она.
– Тогда в семь часов, – поспешил добавить он. – Сначала мы поужинаем, и я расскажу вам, что я нашел, после чего мы отправимся в мюзик-холл. – Он встал, как будто почувствовал себя неловко, и потому спешил уйти, прежде чем скажет или делает что-то такое, чего потом будет стесняться.
Грейси тоже встала и зацепила при этом столик. Слава богу, на нем не было ничего, что она могла разлить, но стаканы все равно негромко звякнули. Телман подождал, когда она выйдет вперед, после чего проследовал за ней на улицу. Говорить здесь стало гораздо труднее. Во двор паба въезжала телега, нагруженная бочками. Возница, зажав в руке уздечку коренника, выкрикивал заказы.
Другой человек осторожно вез на тележке с полдюжины бочонков; те грохотали, подпрыгивая на булыжной мостовой. А по улице, громко цокая копытами и звякая упряжью, катили кареты и кебы. Надо сказать, что Грейси была этому даже рада, а судя по лицу Телмана, на которое она покосилась украдкой, и он тоже. Что, если он так разволнуется, что больше ничего не скажет? И у нее появится время подумать. Вот только о чем? Она наверняка скажет «да». Другое дело, как она это скажет. Вот об этом предстоит подумать. Перемены пугали. Она жила у Питтов с тринадцати лет. Она не сможет уйти от них. Она заметила, что Телман, перекрикивая уличный шум, пытается ей что-то сказать.
– Да, – согласилась она, кивая. – Я буду здесь послезавтра в семь. Надеюсь, вы выясните, что случилось с Мартином Гарви. А пока до свидания.
Не дожидаясь, что он скажет в ответ, она счастливо улыбнулась и, повернувшись на каблуках, зашагала прочь.
***
Спустя два вечера они снова встретились за тем же самым столиком в углу паба. На Телмане был простой темный сюртук и белая рубашка, правда, ее воротничок, похоже, был накрахмален больше обычного.
Грейси надела свое лучшее голубое платье и капор и даже гладко зачесала волосы назад, но это была ее единственная уступка столь неординарному событию. Впрочем, стоило ей увидеть лицо Телмана, как все ее мысли о собственной персоне мигом испарились.
– Что такое? – почти испуганно спросила она, как только они сели за столик и сделали заказ. – В чем дело, Сэмюэль?
Она даже не заметила, что назвала его по имени. Телман подался вперед.
– Многие люди видели, как Стивен Гаррик вышел из дома. Они описали молодого человека лет двадцати с небольшим, белокурого, с приятным лицом. Из того, что они сказали, можно сделать вывод, что это слуга, скорее всего, камердинер, однако он нес лишь два небольших чемодана и никаких сундуков или ящиков. Мистер Гаррик был болен, его практически вынесли из дома, а чтобы усадить его в карету, потребовалась помощь двадцати человек. Однако это была его собственная карета, а не «Скорая помощь», и на козлах сидел их собственный кучер.
