Наррэуэй что-то говорил о местном полицейском участке, однако Питт был уверен, что это не более чем блеф. Да и в любом случае Питт не обладал полномочиями, чтобы что-то им доказывать. В лучшем случае полицейские вернут их всех в Бедлам и вызволят Наррэуэя, что поставит их в еще более незавидное положение, нежели в самом начале, ибо теперь начальство Бедлама наверняка уже в курсе случившегося.
Так что ему ничего другого не остается, как поехать домой, а Наррэуэй пусть выпутывается из этой истории сам. Они вновь были перед фасадом больницы. На дорожке, что вела к крыльцу, было пусто. Питту тотчас сделалось не по себе. Желудок как будто сдавила чья-то железная рука, по телу пробежал неприятный холодок.
– Кеппел-стрит! – крикнул он кебмену. – Только помедленнее! Не надо так гнать!
Кеб слегка покачнулся – это они свернули на Брук-стрит, а затем почти сразу же на Кеннингтон-роуд и покатили назад, к Вестминстерскому мосту.
Поездка обернулась сущим кошмаром. Туман сгустился, и они были вынуждены ехать с черепашьей скоростью. С тем же успехом они могли идти пешком. Стивен Гаррик завалился вперед. Он то плакал, то стонал, как будто его везли на казнь и он не знал, что ждет его по ту сторону роковой черты. Гарви время от времени пытался его успокоить. Увы, все его усилия были тщетны, а звучащее в его голосе отчаяние однозначно свидетельствовало о том, что он и сам это понимал.
Питт был занят тем, что пытался придумать, что ему делать, если Наррэуэй не появится в самое ближайшее время. Воображение рисовало куда более страшные картины, стоило Питту подумать о том, что могло случиться с ним. Вдруг Наррэуэя арестовали за попытку похищения пациента? Или же просто заперли в Бедламе как помешанного? Причем в одной из этих обитых ватой палат, откуда не доносится ни звука? Или же ему дали сильное снотворное, отчего он потерял сознание и не смог доказать, что он в своем уме?
Они переехали реку и теперь держали курс на северо-восток. С одной стороны, Питт желал, чтобы они ехали быстрее – хотелось поскорее оказаться дома, в родных стенах, где Шарлотта наверняка сможет ему чем-то помочь. С другой стороны – он старался растянуть эту поездку как можно дольше, чтобы Наррэуэй мог догнать их и взять инициативу в свои руки.
В данный момент они ехали по оживленной улице. Проезжая часть была буквально забита экипажами. В тумане раздавались гудки рожков, бряцала упряжь, мигали фонари, отражаясь в начищенной до блеска меди.
Внезапно Гаррик сел прямо и завопил как резаный. По коже Питта тотчас побежали мурашки. На какой-то миг он окаменел, а затем резко наклонился вбок и, схватив Гаррика за руку, рывком притянул его к себе. Кеб покачнулся из стороны в сторону на мокром булыжнике, а в следующий миг на всей скорости понесся вперед. Им было слышно, как кебмен что-то кричит, пока они, громыхая колесами, неслись по неровной мостовой. Впрочем, ярдов через двадцать кеб перестал трястись и раскачиваться, а еще через сто лошадь перешла на обычную рысь.
Питт опасался, что его сердце вот-вот выскочит из груди. Он попытался взять себя в руки и крепче ухватить Гаррика. Тот, несмотря на все уговоры Гарви, дергался и нес какую-то околесицу. Наконец кеб остановился, и извозчик громко, хотя и дрожащим голосом, объявил, что они приехали на Кеппел-стрит и должны немедленно освободить экипаж.
Им ничего другого не оставалось, кроме как подчиниться его требованию. От длительного сидения в тесном кэбе тело Питта как будто окаменело. Он кое-как поднялся и сошел на тротуар. Увы, ноги его затекли, и он едва не упал. С трудом сохраняя равновесие, он протянул руку, чтобы помочь Гаррику. В отличие от него, Гаррик споткнулся и полетел лицом вниз на булыжник, однако сумел довольно проворно вскочить на ноги и, несмотря на разболтанную походку, которая, однако, не мешала ему развить на мокрой мостовой умопомрачительную скорость, бросился наутек.
Гарви, не говоря ни слова, бросился за ним в погоню. Питт – следом за ним. Увы, Гаррик уже добежал до конца квартала и собирался перебежать дорогу, как вдруг на какой-то миг, махая руками, словно мельница, застыл на месте, а затем – без видимых на то причин – полетел лицом вперед на мокрый булыжник.
Питт бросился на него сверху. Гаррик скулил, словно раненое животное, однако не имел ни силы, ни воли, чтобы оказывать сопротивление. Питт довольно грубо поставил его на ноги и едва выпрямился сам, как в следующий миг увидел в нескольких ярдах от себя какого-то человека. Он открыл было рот, чтобы придумать хоть какое-то мало-мальски сносное объяснение, однако, к своему великому облегчению, понял, что худощавый силуэт в туманном свете фонарей принадлежит Наррэуэю. От неожиданности он на какой-то миг даже утратил дар речи и застыл на месте, жадно хватая ртом воздух. Его всего била дрожь, руки, которыми он вцепился в Гаррика, были влажными от холодного пота.
– Отлично, – произнес Наррэуэй. – Поскольку мы на Кеппел-стрит, думаю, нам есть резон зайти в дом и поговорить. Надеюсь, миссис Питт не откажет нам в чашке чая? Думаю, Гарви это не помешало бы.
Питт даже не стал пытаться что-то сказать в ответ и молча последовал за элегантной фигурой Наррэуэя по дорожке к двери, где их уже поджидал Гарви. Все вместе они шагнули внутрь.
Увидев их, Шарлотта и Грейси в первое мгновение застыли от неожиданности, но затем ужас на их лицах сменился жалостью.
– Да вы оба ходячие скелеты! И окоченели от холода! – пылко заявила Грейси. – Что случилось с вами? – Она посмотрела сначала на Гаррика, затем на Мартина Гарви. – Сейчас принесу вам одеяла. А вы пока посидите здесь! – С этими словами она резко развернулась и исчезла за дверью.
Питт усадил Гаррика на один из стульев. Мартин уселся на другой – вернее, рухнул без сил, как будто ноги не держали его. Шарлотта поставила на плиту чайник и велела Питту поворошить угли. Наррэуэя обе женщины как будто даже не заметили.
Грейси вернулась с ворохом одеял и, немного поколебавшись, завернула в одно из них дрожащего Гаррика, а второе предложила Мартину.
– Я скажу Тильде, что с тобой все в порядке, – произнесла она с сомнением в голосе. – По крайней мере, руки и ноги у тебя целы.
Внезапно глаза Гарви наполнились слезами. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал.
– Все хорошо, – поспешила успокоить его Грейси. – Я ей скажу. Она будет очень рада. Мы нашли тебя лишь благодаря ей. – Она нарочно сказала «мы». Хотя Наррэуэй, по всей видимости, не догадывался о ее роли в успехе поисков и спасении Мартина, что, кстати, ее вполне устраивало, – именно она подсказала Телману главные факты, которые помогли тому обнаружить новые. Она исподтишка и с подозрением разглядывала Наррэуэя – обычно так смотрят на неизвестное насекомое, которое может оказаться ядовитым: тварь весьма любопытная, но никогда не знаешь, что от нее ждать, так что лучше держаться на расстоянии.
Самого Наррэуэя это позабавило. Заметив усмешку в его глазах, Шарлотта, которая была занята приготовлением чая, осталась весьма довольна тем, что Наррэуэй, пусть молча, однако отдал дань уважения храбрости Грейси, чего та вряд ли от него ожидала. В свою очередь, поймав на себе взгляд Наррэуэя, Шарлотта заметила в них нечто такое, что, как ни странно, заставило ее слегка смутиться. Она поспешила вернуться к своему занятию и налила им всем по чашке горячего чая, добавив в него сахару. Одна чашка была полна лишь наполовину. Взяв ее, Шарлотта добавила в нее молока, чтобы слегка остудить, после чего с кружкой в руках подошла к Гаррику; тот сидел, тупо глядя в пространство.
