– Какой?
– Почему из всех богов ты выбрал именно меня? Вариантов ведь было предостаточно.
Я, не оборачиваясь, пожал плечами.
– Ты спасла мне жизнь. И стала единственной, кто на протяжении последних десяти лет помогал мне, не требуя ничего взамен.
– Разве Фол не совершил для тебя того же?
– С ним у нас была сделка. Я вернул в храм осколок его статуи – он сохранил мне жизнь. Я уничтожил Палача – он подарил мне новые возможности… и так всегда: сперва услуга, затем плата. А с тобой я не чувствовал себя должником. Даже когда стало ясно, что ты вмешалась в мою судьбу задолго до встречи с Фолом. И именно тебе я обязан тем, что имею возможность выходить на темную сторону. Я прав?
Смерть недолго помолчала.
– Допустим.
– К сожалению, до меня не сразу дошло, что в нашем пантеоне есть еще одна богиня. Но когда это случилось, я начал задумываться и над другими вещами, – продолжил я. – К примеру, почему жрецы предпочитают скрывать ее существование? Почему у этой богини нет собственной статуи в храме? Наконец, зачем ей понадобилось дарить смертным разрешение на посещение темной стороны? И почему за всю свою жизнь я ни разу не слышал, чтобы у нее были собственные жрецы?
И-за моей спины раздался тихий смешок.
– Жрецы у меня есть, но мало. Не каждому дано хранить в себе частичку Тьмы и успешно балансировать между ней и Светом. Не всем это удается. И порой необходимы годы, а то и десятилетия, чтобы мои жрецы осознали себя и научились пользоваться дарованной им силой. А прежде, чем их ею наделить, я должна быть точно уверена, что они выдержат, не сломаются. Поэтому никого не тороплю.
– Зато постоянно направляешь, подсказываешь, бережешь от непоправимых ошибок…
– Тьма сильна, Артур. Значит, мои жрецы должны быть сильнее.
– И много их у тебя на примете?
Мне показалось, что Она улыбнулась.
– За последние пару столетий созрел только один. Еще нескольких я ожидаю в ближайшее время. А там кто знает… может, появятся и другие.
– А почему из этого сделали такую тайну? – непонимающе нахмурился я. – Ну была бы в храме еще одна статуя, ну появились бы новые жрецы в рясах…
– Мои жрецы служат не в храмах, – спокойно ответила Смерть. – Их задача – хранить в неприкосновенности границу миров, и рясы для этого не нужны. К тому же вы можете стать опасными и для себя, и для остального мира, как это уже однажды случилось. Поэтому если раньше я отбирала вас из уже проверенных жрецов, прошедших посвящение другим богам, то теперь вас должны принять и одобрить остальные боги. Так, как они приняли и одобрили тебя.
Я задумчиво кивнул.
Еще бы они не приняли. Я их, можно сказать, по кусочкам собирал, кучу сил на это потратил, с Рейсом, вон, повздорил… само собой, у богов была масса времени, чтобы заглянуть в мою душу. И все они это сделали по мере того, как сборка статуй подходила к концу.
– Значит, я правильно догадался: на самом деле самые могущественные маги всегда служили именно тебе. И скрытый дар тоже принадлежал тебе, а не Фолу. Ведь именно ты впускаешь нас на темную сторону. С твоего позволения мы, будучи живыми, получаем возможность находиться в мире мертвых. И лишь от тебя зависит, останемся мы здесь или же уйдем насовсем. Да, твои владения невелики, потому что охватывают лишь границу и то, что есть рядом. Но твоя сила не в этом, Ферза. А в том, что ты единственная из богов способна существовать в обоих мирах. Только тебе не нужно каменное вместилище. Ты повсюду. Ты вечна. Ты стоишь за спиной каждого из нас. И даже боги рано или поздно ощутят твое холодное дыхание. Не зря, наверное, именно поэтому нас называют магами Смерти, Ферза. Во всех, кто научился переходить на темную сторону, остается частичка твоей силы. Поэтому моя Тьма способна проявляться не только здесь, но и наверху, поэтому она умеет не только убивать, но и лечить. И поэтому же всех нас когда-то называли собирателями душ, стражами границы или просто…
– Жнецами, – подтвердила Леди в белом. – Ты прав. Вы всегда были сильнейшими. Самыми малочисленными, но и самыми опасными. Именно вы хранили покой темной стороны и присматривали за границей, пока один из вас не перешел ту грань, за которую не стоит заступать даже нам. Итогом стали едва не открытые врата, смута среди богов, раскол среди жрецов и многолетняя война среди простых смертных.
– Почему же вы этого не предотвратили?
– Мы не следим за вами постоянно. Если нужен совет, мы откликаемся, когда нужна помощь – помогаем. Но в остальное время вы предоставлены сами себе. На то вам и дана сила, чтобы справляться с трудностями самостоятельно. К тому же вы, темные, не терпите неволи, и определенная свобода действия у вас была и будет всегда. Но мы учли свои ошибки. И больше ни один из магов не сумеет заполучить силу, с которой не сможет справиться.
– Значит, обряд посвящения был изначально неправильным, – без особого удивления кивнул я. – Лотий не знал, к кому именно надо обращаться. Его учитель не был посвящен во все таинства Ордена и не понимал, что в действительности требовалось умилостивить не тринадцать, а лишь семерых богов. И последняя жертва должна быть предназначена вовсе не Фолу, а тебе. Хотя, наверное, это и не жертва в полном смысле этого слова…
– Да, – качнулся воздух у меня за спиной. – Но даже если бы Лотию удалось понять суть обряда и восстановить статуи раньше тебя…
– Он ведь кровью для этого воспользовался? Прости, мне просто интересно.
– Да, Артур. Кое-что Лотий все же сумел сделать правильно. Он не учел только одного: в любом ритуале имеет значение намерение, подоплека, ведь настоящее посвящение это тоже в своем роде сделка. Но одно дело, если будущий жнец готов пожертвовать собой, чтобы спасти тех, кто ему дорог. И совсем другое, если он отнимает чужую жизнь, чтобы возвыситься самому. Во время обряда мы видим ваши души. Все, чего вы желаете. Жертва – не более чем способ привлечь внимание. Тогда как все остальное решается на общем суде. Да, Артур, именно на суде, потому что для святотатца посвящение всегда заканчивается смертью.
– Получается, Лотию ничего не светило? Если бы его не остановили мы, то после обретения вместилищ вы бы сделали это сами. Правда, в результате мы бы наверняка получили массу разрушений в Алтире, но игра, как говорится, стоила свеч. Отец Гон сказал, что вы способны видеть и чувствовать лишь тех, кто носит вашу метку. А остальных замечаете лишь в том случае, если они сотворят совсем уж большое безобразие. Поэтому и о Лотии вы до поры до времени не знали. И создание новых врат едва не пропустили. И даже в обряд не могли вмешаться, потому что Лотий помнил об ошибке учителя, не привлекал к себе внимания массовыми жертвоприношениями и до последнего мига оставался в тени.
– Старые знания, – с сожалением признала свой промах Леди в белом. – К несчастью, и сейчас не все они уничтожены. Что-то все равно всплывает, пусть и в сильно искаженном виде.
Я хмыкнул.
