– Не надо мне никаких благ! Просто уйди, и у меня не будет к тебе никаких претензий.
– Хм. А сейчас они, получается, есть?
Хокк уставилась на меня долгим немигающим взглядом.
– После того, что ты сделал?! Да, конечно.
– А что именно я сделал, не подскажешь? – усмехнулся я. – В последнее время так много всего произошло, что сразу даже и не вспомнить, где и кому я успел насолить.
– И ты еще спрашиваешь?! – рыкнула дама, по-видимому, решив, что это шутка. – Ты нас бросил! Ты нарушил приказ! Ты…
– Мастер Хокк, вам нельзя волноваться, – тут же встрял в разговор целитель. – Поверьте, мы делаем все возможное, чтобы сохранить вам жизнь.
– Делайте, – свирепо раздула ноздри Хокк. – Только, пожалуйста, без него!
Светлый бросил на меня беспомощный взгляд, но я лишь пожал плечами. А она задергалась еще активнее, да так, что мне пришлось приложить некоторое усилие, чтобы не разорвать связь и не оставить дурную магичку без подпитки.
И чего, спрашивается, взъелась? Неужели настолько серьезно отнеслась к обязанностям старшей в группе, что посчитала себя оскорбленной моим исчезновением перед облавой на умруна? Хотя, может, дело в чем-то еще?
– Пусти! – снова прошипела Хокк, буравя меня сердитым взглядом. – Рэйш, не смей ко мне прикасаться!
Она чувствительно пнула меня ногой под одеялом.
– Слезь, кому сказала!
Я поднялся, чтобы не получить еще один пинок, и коротко взглянул на обеспокоенного светлого.
– Коллега, как вы смотрите на то, чтобы ее усыпить?
– Что?! – чуть не отшатнулся маг, а Хокк задергалась так рьяно, что одеяло на ней начало угрожающе быстро сползать на бок, открывая обнаженные плечи и часть груди, на которой виднелся старый и, по-видимому, довольно большой рубец, словно от удара мечом.
– Вы же можете это сделать? – осведомился я, настойчиво придерживая эту упрямую демоницу. – У вас есть соответствующие полномочия?
Светлый нерешительно помялся.
– Ну… вообще-то в случае необходимости, если больной нуждается в принудительном покое…
– Мне кажется, здесь как раз такой случай.
– Рэйш, не смей! – моментально рассвирепела магичка и от возмущения даже попыталась приподняться на постели. – Только попробуй! Я тебя прокляну!
Я требовательно уставился на мага, и тот обреченно вздохнул. А когда Хокк рванулась особенно сильно, сопляк все же поднял правую ладонь, обратив ее в сторону буйной пациентки. С его пальцев сорвалось крохотное голубоватое облачко и легонько поцеловало магичку в лоб, после чего Хокк обмякла, закрыла глаза и обессиленно уронила голову обратно на подушку.
Я кивнул:
– Благодарю.
– Это не по правилам, – тихо заметил маг, поправляя сползшее на бок одеяло. – Но я доложу господину Орбису, что был вынужден это сделать ради благополучия леди.
Я снова кивнул. А когда огорченный светлый ушел, снова присел на краешек кровати, выждал положенные четверть свечи. После чего отыскал дежурного мага, дождался, когда он сделает в журнале отметку о моем посещении. И перед уходом настоятельно посоветовал обсудить с господином Орбисом вопрос о принудительном погружении в сон неудобной пациентки. Хотя бы на время моих визитов, чтобы они не усложняли нам обоим жизнь.
Маг бросил на меня укоризненный взгляд, но причинами столь неприязненного отношения леди интересоваться не стал. Так что я спокойно вернулся домой, плотно позавтракал к радости Марты, которую всегда умилял мой аппетит. А когда поднялся из-за стола, то ощутил, что в кармане снова завибрировала зачарованная монетка.
– Арт, у нас еще два трупа, – с мрачным видом сообщил Йен, когда я появился у него в кабинете. – Только что пришло сообщение от Корна с пометкой «срочно».
– Кто? Где? Когда?
– Как и в прошлый раз – маги: темный и светлый. На южном участке. Похоже, что этой ночью. Только совсем не в том доме, за которым вели наблюдение люди Роша. Кажется, мы что-то упустили.
– Едем, – отрывисто бросил я, нахлобучивая шляпу. – Если это такое же убийство, как на Шестнадцатой, я должен на него посмотреть.
Глава 10
Кеб привез нас на самую окраину города, в один из припортовых районов со скверной репутацией, куда приличный горожанин и днем-то лишний раз не зайдет, а ночью и вовсе не сунется. Самые что ни на есть трущобы, которые годами обживали бандиты, убийцы, воры, нищие и человеческое отребье всех цветов и мастей. Причем мокрые трущобы, наполовину подтопленные после обильных дождей и выглядящие еще более жалко, чем обычно. Низенькие одноэтажные серые домики с просевшими крышами, накренившиеся и полуразвалившиеся сараи, редкие двухэтажные здания – такие же обшарпанные и старые, как все остальное. Грязные улицы. Разлившиеся без конца и края лужи с расплывающимися кругами от упрямо моросящего дождя. Торопливо исчезающие в подворотнях оборванцы с вороватыми взглядами…
Проезжая мимо в служебном кебе, я глянул на них сквозь линзы и равнодушно отвернулся: ни одного человека, кому была суждена смерть от естественных причин, здесь не осталось. Только зарезанные, задушенные, утопленные, с раздробленными черепами и с обожженной кожей… а то и вовсе без оной. Унылое зрелище. Такое же унылое, как весь этот гнилой райончик, куда раньше я заглядывал лишь мельком, да и то исключительно с темной стороны. А вот сейчас увидел его вживую и подумал, что особой разницы, пожалуй, не вижу – тот же мертвый город, что и во Тьме. Только местных жителей побольше.
Место преступления располагалось неподалеку от городской стены – заваленный всевозможным хламом двор, где единственным строением оказался старый, давно заброшенный сарай, окруженный хлипким дощатым забором. Кое-где в нем отсутствовали доски. Остальные были исписаны похабными картинками и надписями. А на земле под забором громоздились такие горы застарелого мусора, что при желании по ним можно было перебраться во двор, словно по лестнице – настолько они были высоки.
– Приехали, – буркнул сидящий рядом Йен, сверившись с запиской Корна. – Улица Прибрежная, участок номер двадцать четыре. Вон, и наши уже пасутся.
Я выбрался из кеба и, наклонив шляпу, чтобы дождь поменьше капал на лицо, глянул на стоявшие на другой стороне улицы три служебных кеба.
Видимо, не только нас Корн прислал сюда поработать. Рядом еще и парни из городской стражи болтаются, типа оцепление изображают, хотя в действительности отгонять от забора было некого. Зевак поблизости не наблюдалось. Большинство лачуг по соседству выглядели нежилыми. А улица до самого конца была пустынной, словно местные жители при виде городской стражи затаились в своих норах, как крысы.
– Смотри-ка, и Корн здесь, – удивился Йен, углядев сквозь дыру в заборе рослый силуэт шефа во дворе. – Пошли, поздороваемся.
Я молча двинулся к калитке. Вернее, когда-то давно там была калитка, но теперь виднелась лишь большая дыра в заборе да проржавевшие петли, держащиеся на одном гвозде. Под ногами хлюпала и чавкала грязь. Плащ тут же намок. И я поневоле вспомнил отвратительную погоду в Верле, которая целых три с половиной года портила мне настроение.
