— Как только вы заговорили. Он поморщился:
— Неужели так очевидно?
— Боюсь, что да.
Мы рассмеялись и должны были разойтись, но мужчина вдруг обратил внимание на упавшую книгу:
— Довольно тяжелая.
Он поставил ее на полку. Женщина спросила меня:
— Вы здесь на каникулах?
— Нет, я живу у друга.
— О, прекрасно…
— Надеюсь, что книга не поранила вас, — проговорил мужчина. — А почему бы нам не посидеть где-нибудь немного?
Я подумала, а почему бы и в самом деле не выпить с ним кофе. Они сообщили, что их зовут Джеффри и Дженет Бейли. Он работал в парижском отделении какой-то страховой фирмы, и они жили здесь уже около шести месяцев и не знали, сколько еще проживут… В Англии они жили в Уатфорде, недалеко от Сити. У них была замужняя дочь, которая жила рядом с ними.
Они спросили, где был мой дом.
— Ну… э-э… в Корнуолле.
— В Корнуолле! Восхитительное место. Мы с Джеффри подумывали о том, чтобы купить там дом. И в самом деле, мы, возможно, уедем туда, когда ты выйдешь на пенсию, не так ли, Джефф?
Он согласно кивнул.
— Лууи, — продолжала Дженет, — или Фауи… где-то там. Мы там много раз проводили отпуск. Это рядом с вами?
— Не так далеко… — я слегка опешила. Я не хотела говорить им, что жила в тех местах прежде, чем убежала с любовником.
Внезапно я ощутила какую-то неуверенность. Мне вспомнился дом в Трегарленде, который я оставила.
На меня сильно подействовали их рассуждения о будущем. У них было будущее, а у меня?..
Джеффри Бейли сказал:
— Не нравится мне, что происходит.
— Происходит?
— Я говорю о политическом положении. Этот Гитлер… что он сделает завтра?
— Разве мистер Чемберлен не подписал договор с ним?
— Вы имеете в виду Мюнхен? Вы доверяете Гитлеру? Нашим в Лондоне не нравится то, что происходит. Чехословакия и прочее. Следующей будет Польша… и думаю, что мы глубоко увязнем во всем этом.
— Будем надеяться на лучшее, — сказала миссис Бейли. — Я так рада, что мы разговорились в той книжной лавке.
— Моя неуклюжесть привела к хорошему концу, — добавил Джеффри.
Затем речь зашла о Париже, и я успокоилась, потому что они больше не расспрашивали обо мне. Они считали, что я живу у друзей, и, наверное, им все же показалось, что я что-то утаиваю.
Это было лишь случайное знакомство, и оно не зашло бы так далеко, до совместного распития кофе, если бы Бейли не чувствовали себя виноватыми передо мной из-за упавшей книги.
Я ошиблась, назвав это случайным знакомством, вернее, мимолетным. Бейли настояли на том, чтобы я посетила их, затем проводили меня до моего дома, но я не пригласила их войти, а попрощалась на улице.
Думаю, что именно после этого миссис Бейли твердо решила увидеться со мной вновь. И это было не трудно. В ней сильно было развито чувство материнства, и позже я узнала, что она почувствовала, что со мной происходит нечто непонятное. От ее внимания не ускользнуло, что я уклончиво рассказываю о своем доме. Да, я как-то неопределенно упомянула, что живу у друзей, но ничего не рассказала об этих друзьях. Должно быть, я произвела впечатление очень хрупкой женщины. Виолетта всегда говорила, что именно это привлекает ко мне мужчин. Я выглядела беспомощной, и они стремились защитить меня. Возможно, миссис Бейли почувствовала то же самое.
Как бы то ни было, но она явно проявила ко мне интерес, и ей пришло в голову, что я нуждаюсь в помощи.
Через неделю после нашей первой встречи, выйдя из дома, я наткнулась на нее. Дженет изобразила удивление, но это получилось у нее не очень искренне, и я поняла, что она искала встречи со мной. Она пригласила меня к себе на чашку чая. Конечно, это не настоящий дом, но все же там удобнее, чем в кафе, а ей доставило бы огромное удовольствие поговорить с кем-нибудь по-английски.
Я позволила себя уговорить. Тем более, что Жака не было дома, ну, а если он вернется в мое отсутствие, то пусть знает, что я могу и без него весело проводить время. Итак, я пошла в гости к Бейли.
Это была приятно обставленная квартира, принадлежащая компании. Мы с удовольствием провели два часа вместе, и я поняла, что Дженет ждет ответного приглашения. Я решила, что Жак не стал бы возражать, тем более что Бейли пришли бы в его отсутствие, поскольку была уверена, что они были не в его вкусе. Он любил жизнь и ее блага и был даже слегка извращен. Именно это привлекло меня к нему. Бейли успокаивали своим присутствием. Инстинктивно я знала, что в случае крайней необходимости они всегда придут на выручку. Я не была так уверена в Жаке. Такова правда. И это послужило началом моего возвращения домой — я начинала понимать, как опрометчиво поступила.
МИМИ
Было лето, то долгое жаркое лето, когда над Европой сгущались грозовые тучи. Вначале меня не особенно интересовала наступающая война, поскольку я занималась собственными делами.
Определенно, жизнь моя осложнилась. Стали другими отношения между мной и Жаком. Я чувствовала, что вокруг меня происходит что-то важное, о чем я обязательно должна знать. Часто заходил виноторговец Жорж Мансар. И я ждала его прихода — с присущим мне тщеславием я считала, что он влюблен в меня, а так как Жак охладевал ко мне, то внимание Жоржа меня радовало.
Я наконец задалась вопросом, что же будет со мной дальше. Конечно, об этом следовало задуматься намного раньше, еще до бегства из дома, но я уже отмечала, что не отличаюсь благоразумием.
Какой дурочкой я была! Да, мне надоело жить в Трегарленде, но ведь сестра была не так далеко, и родители всегда предоставили бы мне кров. А сейчас они думали, что я умерла.
Вспоминаю, как однажды Жорж Мансар пригласил меня в кафе и задал мне целую кучу вопросов, и, хотя я отвечала весьма уклончиво, все же, наверное, многое поведала ему.
Он очень интересовался, не выполняю ли я какую-нибудь работу для Жака.
— Служу ли я моделью?
— Да… или делаете какую-то иную работу?
— А какая еще может быть работа? Он пожал плечами:
— Просто… что-нибудь…
— Я вообще ничего не делаю. А в другой раз он спросил:
— До сих пор не помогаете Жаку?
— Нет.
— Он все время рисует?
— Много времени он проводит вне дома.
— Ездит по окрестностям Парижа.
— Да, но иногда и дальше.
— И никогда не берет вас с собой?
— Нет. Ни разу.
— Вам доставило бы удовольствие увидеть хоть кусочек Франции?
