Кьер заколебался. С одной стороны, ему не хотелось начинать общение с обмана, с другой, он не знал, как эта женщина отреагирует на упоминание о Донне.
– Да. – Благоразумие победило. – Я по поводу дизайна. Хотел бы встретиться с вами.
– Когда вам удобно?
– В принципе я свободен и легко подстроюсь под вас.
– Приезжайте сейчас, если есть время. – Женщина продиктовала адрес.
Не веря, что все так легко удалось с первого раза, Кьерстен поторопился вызвать такси.
Дом находился в пригороде. Небольшой одноэтажный коттедж из серого камня, стены которого были увиты розами и плющом.
Выйдя из машины, Кьер расплатился с таксистом и поднялся на крыльцо. Звонка не было, лишь небольшой, начищенный до блеска молоток. Это было настолько необычно и правильно, что Кьер улыбнулся.
Дверь открылась почти сразу. Невысокая блондинка с изумрудно-зелеными глазами возникла в проеме. Если бы Кьер не был адвокатом, то, наверное, и не уловил бы за внешним спокойствием женщины какое-то напряжение и скрытую боль. Она улыбалась, но лишь губами, как принято улыбаться клиентам и просто знакомым.
– Добрый вечер, – вежливо поздоровалась она.
– Здравствуйте… – Кьер слегка смущенно кашлянул, первоначальный план соврать, чтобы пройти в дом, показался глупым, и он решил сказать правду. – Как я понимаю, я – ваш зять…
Женщина переменилась в лице. Улыбка слетела с ее губ, а глаза недоверчиво распахнулись точь-в-точь как у Донны.
– Простите? – переспросила она, растерявшись.
– Я муж вашей дочери Донны. Вы позволите? – Он кивнул внутрь дома.
Женщина скептически взглянула на серокожего мужчину, стоявшего на крыльце.
– Хотите убедить меня, что Донна вышла за вас замуж?
– Да, если необходимо, я готов показать копию свидетельства о браке. – Кьер даже не пытался скрыть улыбку.
Женщина кинула на него еще один проницательный взгляд.
– Подождите, вы же были на тех фото с премьеры…
– Да. Невольно мы стали звездами таблоидов. – Кьер вновь улыбнулся.
– Что ж… я хочу услышать подробности. Проходите. – Шейла отступила, впуская в дом неожиданного гостя.
Гостиная оказалась очень светлой, даже несмотря на сумерки. Перламутрово-серые стены, светлая мебель, воздушные занавески, оформляющие полностью стеклянный эркер, из которого открывался вид на розово-зеленую лужайку. Высокие деревья, посаженные по краю участка, закрывали соседние дома, придавая особую уединенность.
– Присаживайтесь. – Она указала на одно из плетеных кресел, стоявших в эркере. – Хотите каппи?
– Не откажусь, – кивнул Кьер. Он с интересом смотрел, как она включает каппимашину, отмечая все большую схожесть матери и дочери. Она вернулась к гостю, держа в руках две керамические кружки – светло-серые, с белым ободком.
– Вот держите.
– Спасибо. – Кьер подождал, пока его теща присядет в соседнее кресло, глотнул пряный напиток, отдающий послевкусием чернослива, и смущенно улыбнулся. – Простите, я не знаю, как лучше обращаться к вам.
– Называйте меня Шейлой, – ответила она с легкой улыбкой. – Мы же в какой-то мере родственники.
– Верно, – кивнул Кьер, вновь отпивая глоток, чтобы скрыть паузу.
Шейла ему нравилась, и он не мог понять, почему она столько лет не общалась с дочерью.
– Итак, вы – муж моей дочери? – начала хозяйка дома.
Кьерстен кивнул.
– Да.
– Давно?
– Уже шесть лет.
– Шесть лет. – В голосе слышалось отчаяние.
Поддавшись порыву, Кьер вдруг спросил:
– Вы знаете, что Донна училась в университете Куинси?
– Я слышала об этом. – Она отвела взгляд, словно опасаясь, что он может прочитать мысли.
– Только слышали?
Шейла вздохнула.
– Скажите, вы имеете представление, что такое решение суда?
– Немного, – слукавил Кьер.
– Тогда вы поймете, если я скажу, что Расмус О’Доннал добился того, что мне было запрещено приближаться к дочери ближе, чем на пятьсот метров.
– Я могу взглянуть на этот документ? – Это вырвалось раньше, чем Кьер успел остановить себя.
Шейла удивленно взглянула на него, потом пожала плечами.
– Почему бы и нет?
Она вышла из комнаты и вскоре вернулась с небольшим планшетом, протянула его Кьеру.
– Вот электронная копия.
Он взял и вчитался, затем удивлено посмотрел на Шейлу.
– Зачем Расмусу это было нужно?
– Это его месть мне. За то, что я отказала ему. – Шейла вновь присела в кресло, ее гость выжидающе молчал, и она продолжила, чувствуя потребность наконец рассказать правду хотя бы этому мужчине, который оказался ее зятем. – Мы с Бринном познакомились на Новом Плутоне. Меня пригласили в отель как дизайнера по интерьерам, он отдыхал там… Я только что получила диплом… Это было безумие, любовь с первого взгляда. Знаете, такое иногда бывает.
– Да. – Кьер кивнул, внезапно вспомнив тот миг, когда Донна, промокшая насквозь, появилась в его квартире. – Бывает.
– Тогда вы понимаете меня. Охваченные страстью, мы поженились буквально через две недели, и он повез меня к себе домой на Эрин. Так я впервые встретилась с Расмусом О’Донналом. Он уже тогда был главой клана. Этакая аура властности. Я была очарована им, в хорошем смысле, гордилась его особым вниманием ко мне, пока не поняла, что стоит за его обходительностью. Донне тогда было года четыре. Очаровательный ребенок. – Шейла замолчала, явно погруженная в воспоминания, потом продолжила: – Расмус пришел к нам в дом. Бринн был в отъезде, уже не помню почему… И Расмус… он попытался поцеловать меня, а когда это не получилось, начал угрожать. Заявил, что я сама приду к нему и предложу себя. Я рассмеялась ему в лицо, я ведь была уверена, что муж защитит меня…
Она замолчала, молчал и Кьер, внимательно рассматривая женщину, сидящую перед ним. Шейла подняла голову и смело взглянула в его глаза.
– Я не знаю, что Расмус наговорил Бринну, но тот вскоре после возвращения из очередной экспедиции подал на развод. Он выгнал меня из дома, словно я была в чем-то виновата. Мне не позволили видеться с дочерью. Я боролась, адвокаты, которых я наняла, утверждали, что Донну оставят со мной, но… перед последним заседанием Расмус лично позвонил мне и сказал, что у меня есть последний шанс, мне надо прийти к нему, я отказалась. А на следующий день суд вынес это постановление, основываясь на свидетельствах членов клана О’Донналов, что я – плохая мать. Как Расмус этого добился, уму непостижимо. – Она вздохнула. – Вернее, знаю, конечно, но… у меня не было столько денег, чтобы заплатить судье…
