* * *
Людмила Никандровна вдруг очнулась оттого, что кто-то громко хлопнул дверью.
– Николавна, ты чего еще здесь? – Уборщица тетя Валя затащила ведро, разлила воду, начала тереть пол тряпкой.
– Который час? – Людмила Никандровна не понимала, что случилось и почему она сидит в темноте. Да и за окном уже темно.
– Так восемь уже. Я все перемыла, одна ты осталась, – ответила тетя Валя. – Я уже круги наматываю, а ты все не выходишь.
– А где моя пациентка?
– Почем мне знать? Ты уснула, что ль? Бывает. Я тут давеча тоже срубилась, прямо в подсобке. Давление скачет.
– Господи, Марьяша. – Людмила Никандровна с ужасом посмотрела на телефон, ожидая увидеть миллион пропущенных звонков и сообщений. Телефон, поставленный на беззвучный режим, вдруг завибрировал. Людмила Никандровна от неожиданности чуть из рук его не выронила. Но с облегчением увидела, что звонит Нинка.
– Ты вообще где? Уснула, что ли? – Нинка была в шумном месте и орала в трубку.
– Не знаю, наверное… Нин, прости, я не могу сейчас говорить… Надо за Марьяшей… Не понимаю, что случилось.
– Так я и звоню за этим! Я с Марьяшей в кино! Мы в торговом центре! Хочешь, пили к нам!
– Как это? Почему?
– Ну ты же на подготовишках для экстренной связи оставила телефон не Марьяшкиной родной матери, а мой! Так что тебе не дозвонились и позвонили мне. А у меня как раз клиентка отменилась, так что мы решили в кино рвануть. Слушай, ты слышала, какой у их музычки голос противный? Это ж как дети выдерживают? Я чуть не вскрылась! Да, Марьяш, можно! Бери большое ведро! Прости, я разрешила ей попкорн. В общем, мы мульт пошли смотреть, а ты бибикни – к нам приедешь или мне ее домой забросить.
– Пожалуйста, привези ее домой. Я что-то совсем не в себе. Отключилась. И твоя Анна была на приеме как раз. Я не заметила, как она ушла. Ничего не понимаю. Если бы не баба Валя, наша уборщица, я бы до утра проспала.
– Ладно, пока, нам пора! Марьяшу закину!
Людмила Никандровна заставила себя встать и подошла к раковине – умылась, причесалась, но морок не отступал. Баба Валя елозила шваброй.
– Это все от нервов, – сказала уборщица. – Пообщаешься с такими и сама станешь трехнутой. Они ж все жилы вытянут. Я слышала, что шизофреники вообще вампиры энергетические! Вот у вас, Никалавна, они и выпили все соки.
Баба Валя упорно называла Людмилу Никандровну Никалавной. Людмила Никандровна не спорила.
– Слышь, Никалавна, а давай я тебе чайку сделаю. Крепкого, сладкого. А то ты такого цвета, что краше в гроб кладут. Аж с зеленцой. У тебя есть что плеснуть-то в чаек?
– Нет.
– О, у Сергеича есть. Я отолью, он не заметит.
– Спасибо, баба Валя. Мне что-то и вправду нехорошо.
Баба Валя принесла Людмиле Никандровне чай с явным привкусом коньяка, а если уж откровенно, то коньяк, лишь немного разбавленный чаем. В общем, бурда бурдой, но Людмила Никандровна сделала глоток, и ей стало немедленно легче дышать.
– Идиотов-то развелось. Вроде не сезон – не осень, не весна, никакого обострения, а у вас прям аншлаг каждый день. И как вы их не боитесь? У них же такие тараканы в голове! Или у вас есть дихлофос для мозга? – хохотнула баба Валя.
– Я идиотов боюсь, – улыбнулась Людмила Никандровна. Она, вдруг подумала о сватье, Марине, кажется Витальевне, и даже подумала той позвонить – мало ли, что случилось? С чего вдруг Людмила Никандровна о ней вспомнила? Вот кто был счастливой идиоткой. Женщиной до мозга костей, как говорится.
Когда родилась Марьяша, сватья – Марина, кажется Витальевна, – пыталась давать Людмиле Никандровне советы по медицинской части. Людмила Никандровна впадала в ступор, когда сватья рассказывала про чудодейственное свойство гомеопатических таблеток, которые способны вылечить все болезни на свете, включая неизлечимые. Марина, кажется Витальевна, переживала, что внучке уже в роддоме успели сделать положенную прививку, и свято верила, что волшебными шариками можно победить коклюш, мононуклеоз, свинку, корь, вирус Коксаки и лихорадку Зика. А также все виды аллергии, включая самые редкие. Например, на желтых тараканов.
– Вы это серьезно? – уточнила Людмила Никандровна и, не сдержавшись, рассмеялась.
– Ну конечно! – возмутилась Марина, кажется Витальевна.
– Ваш сын не говорил вам, кем я работаю? – еще раз уточнила Людмила Никандровна.
– Нет, а что, это важно? – спросила сватья. – Вы гомеопат? – В ее взгляде вспыхнула надежда.
– Нет, я не гомеопат, и это не важно. – Людмила Никандровна решила просто молчать и не связываться. Но не удержалась и спросила, представляя, как пересказывает этот разговор Нинке и та падает от смеха под стол: – А откуда вы узнали про аллергию на желтых тараканов?
– Как откуда? Это же самый страшный и опасный вид аллергии! Вот у меня она, например, есть. Ни на что нет, кроме желтых тараканов.
– И вы, так сказать, проверяли? В смысле, сталкивались с желтыми тараканами? – Людмила Никандровна поняла, что сейчас сама начнет истерично хохотать.
– Нет, конечно! Не дай бог! – воскликнула Марина, кажется Витальевна.
Один-единственный своего рода семейный ужин Людмила Никандровна потом в красках пересказывала Нинке, и Марина, кажется Витальевна, стала для них нарицательным персонажем. Как ни удивительно, они часто ее вспоминали и тут же начинали хохотать. Но смеялись не зло, а по-доброму и скорее удивляясь, чем с издевкой. Людмила Никандровна иногда бессознательно использовала слова, подхваченные от Марины, кажется Витальевны, и Настя немедленно взрывалась, думая, что мать смеется над ней:
– Не надоело еще?
– Если честно, нет. – Людмила Никандровна, безусловно, знала, что сватья не «кажется Витальевна», а именно Витальевна, но это «кажется» тоже вошло в обиход, что Настю особенно выводило из себя.
Сватья говорила «полотенчико», и у Людмилы Никандровны начиналась падучая. Как и от «пельмешков». Но самое ужасное было дра́же, которым она называла гомеопатически шарики. Именно с таким ударением.
Так вот, так сказать семейный ужин, который состоялся еще до рождения Марьяши. Людмила Никандровна понимала, что идея изначально обречена на провал, но решила не спорить и соблюдать традиции, приличия и все, что потребуется. Ужин решили устроить на территории Марины, кажется Витальевны, чтобы той не пришлось преодолевать фобии. Настя под присмотром Жени приготовила вегетарианские блюда – что-то обильно сдобренное кунжутом, сыром тофу и политое сливками из кокосового молока.
– А еда будет? – спросила Людмила Никандровна, когда увидела праздничный стол. Она хотела пошутить и разрядить обстановку. Хотя нет – она и вправду была голодной и думала, не сбегать ли в местный магазин за вином и сосисками. Или лучше сразу за коньяком. На столе в графине стоял напиток мутного болотного цвета.
